Твердь небесная - Юрий Рябинин

– Не нужно только мне этого объяснять! – раздраженно отозвался Гецевич. – Передай Хае, что еду я!

– Ну нет, тогда Хае не судьба прогуляться до Байкала. Придется тебе побыть какое-то время мужем нашей Гимназистки. У вас с Хаей такая яркая экзотическая внешность, что если вы поедете вместе, то будете бросаться всем в глаза, как североамериканские индейцы, путешествующие по России. А Лиза – русская красавица – внимание к себе привлекать, разумеется, будет, но в этом-то и уловка! – в равной степени, таким образом, она отведет подозрения от тебя. И, кстати, она умеет стрелять, как рассказывала мне. Кто знает, может, это ее мастерство еще и пригодится?..

– Хорошо. Мне, в сущности, все равно – Хая, Лиза!.. Когда выезжать?

– Через два дня для вас изготовят документы – и хоть сразу в путь. В Иркутске найдете вагонное депо. Оно где-то рядом с вокзалом. Там нужно будет разыскать товарища Трофима – это председатель подпольного стачечного комитета. Пусть его ищет Гимназистка. Сам в депо не показывайся. Товарищ Трофим все объяснит, что делать. И, пожалуйста, Лев, будь осторожен, – сердечно добавил Саломеев.

На следующий день Саломеев встречался в условленном месте – в том же трактире Феклушина – с чиновником из охранки.

Саломеев напомнил Викентию Викентиевичу, что социалисты добиваются поражения России в войне. И средств не выбирают – любые годятся.

– Послезавтра двое членов нашей организации – Гецевич и Тужилкина – выезжают в Иркутск, – рассказывал он. – Там заодно с местными социалистами они должны будут организовать и осуществить диверсию на железной дороге: может быть, взорвать мост или пустить воинский эшелон под откос – что-то в этом роде. Это очень серьезное предприятие. Но чтобы его осуществить, – продолжал Саломеев, – чтобы собрать и выслать за тридевять земель людей, мне требуется некоторая сумма. И немалая, замечу.

– Позвольте, – удивился Викентий Викентиевич, сообразив, о чем зашла речь, – что же, я должен оплачивать террористам дорогу к месту предполагаемой диверсии? И еще выдать им карманные на гостиницу и ресторан?

– Так вы же и предотвратите диверсию. А значит, выслужитесь. Деньги вернутся вам сторицей.

Чиновник не удержался усмехнуться на такой цинизм.

– А вам не жалко этих ваших друзей-товарищей? – спросил он. – Вы хоть представляете, что их ждет?

– Я вас не понимаю… – насторожился Саломеев.

– Да нет, нет. Все в порядке. Это я так…

Викентий Викентиевич вынул из кармана несколько сложенных вдвое бумажек радужного цвета и вручил их Саломееву.

Глава 7

В Париже Дрягалов и Машенька поселились в разных концах города: Машенька у Годаров на Пиренейской улице, а Дрягалов – в Пасси, в квартире, заранее нанятой для него Клодеттой. Клодетта же и отвезла его туда прямо с Восточного вокзала. Молодежь наказала покорному им во всем Василию Никифоровичу пока не выходить из дому. Потому что если с ним произойдет какое-нибудь происшествие, что очень даже возможно при его беспокойной натуре и при неумении объясняться по-французски, то это может попасть в газеты, и тогда все их замыслы разрушатся.

А Паскаль, как и было условлено, немедленно поместил в своей «France-matin» объявление: «Известный русский коммерсант, владелец Торгового дома, Дрягалов и сын“, Василий Дрягалов скончался 9 июня этого года в Москве, о чем безутешная вдова, находящаяся теперь в Париже, извещает его французских поставщиков».

Машенька так и не окрепла после случившегося с ней несчастья и чувствовала себя крайне скверно, но тем не менее она ни в коем случае не пожелала сидеть дома и ожидать, когда Руткин пожалует навестить ее – безутешную вдову, – как полагал Паскаль. Она решила не терять времени и самой его искать. Паскаль не только не стал Машеньку отговаривать – он страшно обрадовался такому ее намерению: его-то тем более привлекали приключения и опасности. Он прямо-таки загорелся сражаться со злодеями, хотя бы это были все парижские апаши. Для верной своей победы, а больше для собственной уверенности он попросил у дедушки его «смит-вессон». Старик Годар, вполне осведомленный о несчастьях, преследующих их русских гостей, нашел воинственные намерения Паскаля поведением, достойным внука заслуженного офицера. Он не только выдал ему револьвер, но и решительно заявил, что также мобилизуется и вообще принимает на себя главное командование. С его точки зрения, найти Руткина в Париже было делом почти безнадежным. Разве что повезет, и он случайно им попадется. Подполковник очень высоко оценил уловку Паскаля с объявлением о смерти Дрягалова и сказал, что, вернее всего, разбойник сам будет как-то искать связи с Машенькой, чтобы еще поживиться на ее счет. Но с другой стороны, сидеть, будто в осаде, ничего не зная о маневрах неприятеля, и рисковать быть застигнутыми врасплох, им не годится. Им нужно постараться нанести упреждающий удар.

По плану подполковника Годара им прежде всего необходимо было позаботиться о прочности собственного тыла, что в конечном счете и обеспечивает инициативу в действиях. Без сомнения, Машеньку будут искать. Но вряд ли Руткину имеет смысл приходить самому, после того, как он вполне открыл ей свою изуверскую сущность. Скорее всего, пожалует какой-нибудь разведчик из его шайки. Это и будет для их франкорусского согласия случаем раскрыть, где именно дислоцируется неприятель. Кто бы «вдову» господина Дрягалова ни спросил, а это может быть не обязательно клошар, а человек вполне респектабельный, но кто бы ни был, лакею следует отвечать, что да, мадам в Париже, но теперь ее нет дома. И когда визитер отправится восвояси, в действие вступит их авангард.

Старик Годар за годы жительства на улице Пиренеев свел знакомство со многими местными les enfants abandonne – бездомными детьми, но, разумеется, не подкидышами-младенцами, как, казалось бы, можно было перевести это по-русски, а с вполне солидными господами восьми – тринадцати лет. Он не раз водил этих гаврошей угощаться к булочнику, не раз выручал их из полиции или просто во время своих прогулок о чем-нибудь с ними беседовал, причем, увлеченные его рассказами, «абандонеры» так и шли за подполковником до самого Пер-Лашез, а потом обратно. Все прохожие оглядывались с удивлением на эту странную компанию.

Этим своим верным гвардейцам старый Годар и дал ответственейшее поручение – находиться где-то неподалеку от его дома и внимательно, но незаметно следить за калиткой. Если к калитке кто-нибудь подойдет и лакей подаст им условленный сигнал, то им нужно будет следовать за этим человеком, куда бы он затем ни отправился – хоть в Нёйи, хоть в Ванв, – все равно идти за ним до конца.