Ликуя и скорбя - Федор Шахмагонов

Как только тронулись реки, сплыл лед на низ к Волге, Игнат Огородник погнал обозы с кормлением в Коломну, из Бронниц повезли возы с железными стрелами.

Для того чтобы перевезти железные стрелы из Бронниц, потребно четыреста возов. От Бронниц до Коломны лошадь доходит с возом за день. Ночь на отдых и наутро выходить обратно. Четырехсот возов не собрать, да и не нужно, лучше в два раза сходить. Стерегся Игнат от всякой случайности, смерти не боялся, а вот потерять эти стрелы, кои ковались десяток лет, то оказалось бы бедой неизбывной.

От Бронниц до Коломны полета поприщ, дорога где лесом, а где полем. Приведет ворог ордынцев, отобьют стрелы... Что тогда? Триста стрелков охраны — то не сила.

Игнат собрал верных людей: бронницких бортников и огородников. То все рязанцы, пришлые от беды люди, от ордынских грабежей, от пожаров на рязанской земле. Каждый за Игната в огонь и в воду, потому как князь московский дал им воскреснуть из мертвых. Выехали, когда засветился край неба. Впереди разъезды. Сотня стрелков из Коломны идет навстречу, две сотни с обозом. Встречного на пути, будь то холоп, смерд или боярин, приказал Игнат гнать в сторону, дабы и близко не оказался возле обоза.

Так и во второй день. А потом роздых лошадям два дня.

Не спешил Игнат. Ведомо ему было, что из Переяславля вышел пеший полк в Коломну. Ждал, когда три тысячи копейщиков станут под Коломной, надежнее будет обережено войсковое имущество. На шестой день перевезли все стрелы. К сроку подошли переяславцы, Дмитрий Монастырев привел две тысячи стрелков. Игнат сдал стрелы в надежные руки. Три пеших полка и полк стрелков оберегали смертоносный груз от случайностей на южном пределе московского княжества.

Реки вошли в берега, дороги просохли, двинулась из Пскова кованая рать Андрея Ольгердовича. Путь неблизок. Игнату и об их прокорме забота.

Князь Дмитрий сказал:

— Свои — это свои, обиду простят. Из Пскова идут гости, тут чтобы не было обиды.

Андрей вел всадников. По числу невелика дружина, да в тяжелых доспехах, кони в броне. Доспехи везли на возах, конную броню тож. Оберегали то войско на походе псковские лучники. Игнат ужасался числу возов, кои требовались на этот прокорм. Переяславль рязанский месяц кормился бы тем, что свезено на Игнач Крест, в Волок Дамский и в Боровск. Течет ручейком княжье добро за эти прокормы, а княжье добро, то и его, Игната, дело рук и многих тысяч таких Игнатов, ремесленников, землепашцев, огородников, бортников.

Стягивались пешие полки в Коломну, тянулись туда и обозы.

Меж тем пришла в Троицу весточка от отца Сильвестра. Сообщал, что темник и князь ордынский Бегич откочевал с Юлы на Дон, готовя удар по Москве. Ведет он полных три тумена, везут тараны, большие пороки, возграды и катапульты крошить каменные стены Москвы. Ждать Бегича к уборке урожая.

Арапша крался на Русь. Бегич шел открыто. Да ему и не скрыть тридцать тысяч всадников, а с ними до сотни тысяч коней. Оголяли речные поймы, выбивали траву до корня.

Однако и Бегич слукавил, решил отколоть от московского войска дружины Суздальца. Бросил изгоном пять тысяч всадников на Новгород Нижний через Цну и Мокшу, через Пьяну и Засурье. Князь Дмитрий Константинович снаряжал дружину в Суздале, готовил ее к переброске в Коломну, а тут Орда. Незнаемо откуда, незнаемо чья. Нижегородцы разбежались, поплыли на лодиях, на стругах, на ушкуях и лодках к Городцу. Суздалец предложил ордынцам откуп. Откупа не взяли. Новгород Нижний сожгли.

Думал Бегич отвлечь не только Суздальца, надеялся, что Дмитрий отведет войско из Коломны на Засурье, тут бы и ударить. Не тронул ни одного полка московский князь из Коломны. Суздальцу наказал дружину в Коломну не водить, беречь левый фланг московского войска от изгона ордынских всадников через Засурье.

— Ждать ли удара от Ягайла? — спросил Дмитрий у Андрея Ольгердовича.

— Не ждать! — ответил князь Андрей.— Ягайло убил дядю, бьет братьев. На пути у него стоит брат мой Дмитрий. Пока он в Трубчевске, Ягайлу не пройти.

Спустил Дмитрий к югу под Коломну московский пеший полк, московскую конную дружину, московских стрелков. Боброк устроил вновь учение всему войску, ждал подхода рязанцев и пронцев.

Епифаний Коряев Цритих, не смел перечить Олегу, слал в Орду вести, что Олег будет биться за город, лучше Орде мимо идти, тогда и Олег будет с Мамаем. Однако, когда Олег объявил, что двинется дружиной к Щуровской крепости, Епифаний зашипел:

— Князь московский за Окой отстоится, а Рязани пусту быть.

— Быть пусту, а я дружину сохраню! — отрубил Олег.

Сакмагоны стерегли Бегича. Когда его войско продвинулось по Воронежу к верховьям Дона, подняли в небо сигнальные дымы. В несколько часов доплыли те дымы до Коломны.

Дмитрий созвал князей и воевод на совет.

— Где встретим? — поставил он первый вопрос.

— Надо так встретить, чтобы ни один ордынец назад не ушел,— сказал Боброк.

— Из тридцати тысяч ни один? — спросил Дмитрий.

— Всегда надо стремиться к большему.

Решили поставить войско перед рекой, дабы заставить ордынцев перед боем переправиться и положить водную преграду за своей спиной. Ока не годится. Через Оку трудна переправа. Орда или откажется от переправы, или попытается обойти войско и переправиться вдалеке.

На пути из Коломны к Переяславю рязанскому две реки: Меча и Вожа. Меча неглубока, Вожа шире Мечи и глубока.

Река Вожа делает крутую петлю при впадении в Оку, верст десять течет рядом с Окой. Вот тут и стать войску, перегородить долину между Вожей и Окой. Левая рука московского войска будет защищена Окой, правая — Вожей. Если Орда перейдет Вожу выше, московская рать легко совершит поворот лицом к Орде.

Бегич с Воронежа перешел Комариный брод, вышел на Красивую Мечу, прошел Кузьмину гать и стал на Куликовом поле. О его движении оповестили сигнальные дымы. Войско Дмитрия в один переход пришло на Вожу и заступило долину между Вожей и Окой.

Бегич одним днем прошел от Куликова поля до Пронска и зажег город. Олег увидел ночное зарево над Пронском, на рассвете вывел дружину из города и в один час дошел до Вожи, перешел реку и отдал дружину под начало пронского князя Даниила. Боялся не Мамая, а бояр и Епифания Коряева. Воеводой рязанской дружины поставил он боярина Назара Данилова, сына Кучакова.

Дмитрий расположил войско в двух поприщах от берега Вожи. Не надо мешать Орде перейти через Вожу. Надо дать ей простор и для построения и для разгона.

В середине — Большой полк. Пешая рать белоозерцев и устюжан. В полк правой руки Дмитрий поставил кованую рать Андрея Ольгердовича, князя псковского и полоцкого, и конную дружину Москвы. Воеводой полка правой руки поставил Тимофея Васильевича Вельяминова, московского окольничьего. В полк левой руки собрал всадников Даниила пронского, рязанцев и конных дружинников подручных князей. Два пеших полка копейщиков отвели за спину полков правой и левой руки на случай, если конница побежит от ордынских всадников. Тогда примут ордынцев на копья пешие копейщики. Нужны эти два полка и на случай, если Бегич пустит своих всадников в обход.