Фан-клуб - Ирвинг Уоллес

— Нет-нет, говорите что угодно, мисс Филдс. У вас на это полное право.

— Вы понимаете мою обиду на всех вас за похищение и грубое насилие…

— Да, и я уже говорил вам, что вовсе не хотел в этом участвовать.

— Хорошо, я подумала об этом. Времени у меня было достаточно. Но вы понимаете, что я не могу расценивать это иначе чем гадкий поступок. Но поскольку у меня нет выбора, вчера я решила сдаться и повернуть плохое к лучшему. Впрочем, я уже узнала понемножку о каждом из вас. Прошлой ночью я размышляла о том, как отношусь ко всем вам, и — знаете что?

— Что, мисс Филдс? — неуверенно переспросил он.

— Я обнаружила, что, продолжая ненавидеть тех троих, я не питаю этого чувства к вам. Как хотите, но в душе я не могу не симпатизировать вам более, чем остальным. Я вижу, что вы присоединились к этому… проекту вопреки своим взглядам и оказались сметенным напором остальных. Кое в чем наше положение схоже, оба мы беспомощные жертвы.

Обеспокоенная физиономия Скромняги просветлела:

— Да-да, вы абсолютно правы, мисс Филдс.

— Поэтому я отношусь к вам совершенно иначе, нежели к ним. Я способна мысленно отделить вас от остальных. Для меня ясно, что вы здесь единственный приличный человек. Вы галантны и благородны по натуре. Вы джентльмен.

Он смотрел на нее, едва не падая в обморок от признательности.

— Спасибо, мисс Филдс, большое вам спасибо.

— И вдобавок, я поняла, что вы единственный из четверых, кто умеет обращаться с женщиной. По-моему, вы научились этому благодаря зрелому возрасту и долгому браку.

— Слышать такое от вас… у меня просто нет слов… — пробормотал он вне себя от эмоций.

Она медленно улыбнулась ему самой сексуальной из своих улыбок:

— Не говорите ничего. Просто примите за факт, что вы — единственный, кого я не возражаю иметь в постели. По сути… но пожалуй, мне не следует этого говорить…

— Что? — с жаром настаивал он.

Ее зеленые глаза скользнули по его телу.

— Я ожидала встречи с вами. Когда дверь открылась, я надеялась, что это будете вы. — Она на миг отвела взгляд, затем открыто посмотрела на него. — Я женщина, здоровая и молодая, и мне нравится заниматься любовью с подходящим мужчиной. Те, другие, не имеют понятия о том, что это такое. Но прошлой ночью… я поняла потом, как хорошо мне было с вами.

— Вы… в самом деле так думаете? — с трепетом спросил он.

— К чему иначе мне было говорить это? Я могу показать вам, если позволите. Будь мои руки свободны, я снова обрела бы свою женственность, обняла вас и показала, на что способна.

Он уставился на ее руки, привязанные к кроватным стойкам, и она поняла, что он испытывает искушение.

— Я… не знаю, позволят ли они мне это. Не следовало привязывать вас таким образом. Я скажу им. Это несправедливо и причиняет вам боль.

— Какой вы добрый, — тихо пробормотала она и вздохнула. — Но если мне нельзя касаться вас, я не прочь, чтобы вы касались меня.

— С удовольствием! — в волнении воскликнул он.

— Так что вас удерживает? Идите поближе.

Он нетерпеливо вытянулся рядом с ней.

— Вы даже не представляете себе, как вы прекрасны, мисс Шэрон… Шэрон. — Его ладони потянули ее рубашку вверх, затем подкрались к ее грудям и робко начали ласкать их.

Она выгнула бедра и повернула голову на подушке в порыве страсти.

— О-оох, — простонала она, — вы знаете, как обращаться с женщиной. — Бросив на него короткий взгляд, она поняла, что он готов. — Не заставляй меня ждать, дорогой. Сделай это сейчас же.

Он очутился в ней так быстро, что она едва успела это заметить, и заработал, как прилежный кролик.

Через две минуты он пронзительно взвизгнул, обмяк и отпал от нее, словно пораженный в самое сердце.

Он лежал где-то у ее ног, дыша будто от сердечного приступа.

Определив его местоположение, она окликнула его.

— У меня тоже получилось. Я кончила. Ты был великолепен.

Он сел, очевидно чувствуя себя действительно великолепно.

— Спасибо, — шепнула она.

— Шэрон, — забормотал он. — Я… я…

— Не покидай меня сразу. Иди сюда, полежи рядом.

Он слепо повиновался.

— Я не знал никого подобного тебе.

— Надеюсь, ты не был разочарован, — тихо сказала она. — Я просто хочу сравниться с твоей женой.

— Ты лучше, много лучше.

— Надеюсь на это.

— У меня никогда не получалось так долго с Тельмой. Говоря по правде, я никогда не мог дать ей оргазм. Я всегда думал, что причина во мне.

— Нет, не может быть.

— Ты совсем другая. Ты такая страстная.

— Это ты заставляешь меня быть такой, милый.

— Это самый счастливый день в моей жизни.

— Их будет много, — пообещала она.

Он покинул постель.

— Не могу дождаться завтрашнего дня.

— Завтра я сделаю тебя еще более счастливым, — улыбнулась она. — Есть много трюков, которых мы еще не попробовали.

Одеваясь, он не отрывал от нее глаз.

— Мне хотелось бы сделать для тебя больше, — сказал он. — Я хочу, чтобы они развязали тебя. Хочу, чтобы тебе было уютно. У меня есть лишний телевизор. Я мог бы ставить его здесь на день.

— Это было бы чудесно.

— Не буду надоедать тебе, — радостно добавил он. — Мне пора. Увидимся завтра.

— Я буду ждать тебя.

Краткая дневная рецензия: «Мисс Шэрон Филдс была бесподобна в сложной роли салонной королевы. Ее врожденная искренность сияла подобно лучу маяка. Браво».

Третий акт.

На сцене с Продавцом. Здесь нужен другой подход. Опытная женщина, ценящая стиль и технику светского джентльмена. Редкая удача — встретить человека, знающего, что он делает, и практикующего то, что он проповедует. Какое облегчение, после стольких непрофессионалов и болтунов, не знающих, как ублажить женщину.

Рядом с ней, на постели был обнаженный кит.

— Я рад, что вы решили быть с нами заодно, — говорил он. — Теперь, когда вы начали есть и отдыхать, вы выглядите в тысячу раз лучше. Видели бы вы себя сейчас. Сразу бы повеселели.

— Я и так не унываю. Если я на что-то решилась, я никогда не печалюсь. Вы правы. Сопротивляться глупо, особенно когда попадаешь в такую переделку. Потому я и не испытываю угрызений совести, что решила не сопротивляться.

Он улыбнулся с явным удовольствием:

— Так значит, вы не против?

— Не стану лгать. Я против, но лишь потому, что меня здесь держат. Как только я пережила травму похищения и тот факт, что четверо незнакомцев силой навязали мне себя, я поняла, что по-настоящему мне неприятно только то, что я привязана здесь таким бесчестным способом.