Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице - Александр Анатольевич Васькин

Не испугавшись медведя, Дмитрий Иванович упустил из виду такую важную деталь искусства политики, как борьба за власть. Если Мария Нагая и признала в нем сына, то боярин Василий Шуйский не испытывал иллюзий на этот счет. Для захвата власти ему оставалось лишь дождаться подходящего момента, наступившего после свадьбы царя с Мариной Мни-шек. Любовь погубила Дмитрия Ивановича. Если бы не его страсть к гордой полячке, не захотевшей даже окреститься в православную веру, все могло бы пойти совсем по-другому. Поляки, прибывшие в Москву на венчание молодых, вели себя по-свински и по-хозяйски, вызвав ропот московитов, чем и воспользовался возглавивший мятежников Василий Шуйский. Дмитрия схватили, убили, сожгли, а прах зарядили в пушку, выстрелив в сторону Коломенского, откуда он и пришел в Москву.

В мае 1606 года на царский престол венчался новый царь, Василий Шуйский, было ему 54 года. Но под его царствование уже была заложена мина, а дело в том, что еще во время свадьбы Дмитрия и Марины Мнишек пришла весть об еще одном претенденте на русскую корону. Среди терских казаков нашелся самозваный сын покойного Федора Иоанновича – Петр, которого при рождении будто бы подменили на дочь – Феодосию, позднее скончавшуюся. С каждым разом сказочные «свидетельства о рождении» плодящихся как кролики самозванцев становились все затейливей. Интересно, что Дмитрий захотел лично познакомиться со своим «племянником», пригласив его в Москву. Однако «встреча на Эльбе» не состоялась, а забавно было бы посмотреть, как узнали бы друг друга «родственники».

Ну а нам опять дорога в Коломенское, через которое, кажется, пролегает вся история России. А все потому, что полюбили лжецаревичи это чудное место, как мухи липли. Тот самый Лжепетр был не кем иным, как холопом Илейкой Муромцем, побывавшим в Коломенском в составе войска Дмитрия еще в июне 1605 года. Затем его «царская» карьера пошла резко вверх. Только в отличие от Дмитрия он хорошим манерам обучен не был, не умея ни писать, ни читать, что не помешало собрать под свое крыло довольно большое число поверивших ему людей. В итоге Илейку все равно постигла участь не менее тяжелая, чем его «дядю». Оказавшись в 1607 году в осажденной Шуйским Туле, он сдался на милость победителю и был повешен.

Отсиживался он в Туле не один, а вместе с вождем ополченцев (так теперь это называется) Иваном Болотниковым, также бывшим холопом, восставшим против антинародного режима вконец изовравшегося Василия Шуйского. Лжепетру было о чем поговорить с Болотниковым за высокой крепостной стеной Тульского кремля. Например, вспомнить о Коломенском, куда Болотников во главе с повстанческим войском подошел в октябре 1606 года.

Иван Болотников, уверовавший в чудесное спасение Дмитрия, собрал под свои знамена тысячи людей различных сословий. В Коломенском он соединился с дворянскими отрядами Прокопия Ляпунова. В «Новом летописце» говорится: «О побоище воровских людей в Коломенском и о приезде [к царю] Истомы Пашкова. На другой день после прихода смолян боярин князь Михаил Васильевич Шуйский с товарищами пошел к Коломенскому на воров, смоляне же пришли к нему. Воры же из Коломенского вышли со многими полками против них и начали биться. Тот же Истома Пашков, поняв свое согрешение, со всеми дворянами и детьми боярскими отъехал к царю Василию к Москве, а те воры, боярские люди и казаки, отбиваясь, отнюдь не обращались [к царю]. По милости же Всещедрого Бога и помощью Пречистой Богородицы и московских чудотворцев тех воров многих побили и живых многих взяли, так что в Москве ни в тюрьмы, ни в палаты не вмещались; а назад же тот вор Ивашка Болотников ушел с небольшими отрядами и сел в городе Калуге; а иные [воры] сели в Заборье. Бояре же со всеми ратными людьми приступили к Заборью. Они же, воры, видя свое изнеможение, сдались все. Царь же Василий повелел их взять к Москве и поставить по дворам, и подавать кормы, и не велел их трогать; тех же воров, которые были взяты в бою, повелел бросить в воду».

После декабрьского поражения 1606 года от войск Шуйского (в районе современной станции Нижние Котлы), перед бегством в Калугу, Болотников несколько дней пережидал в Коломенском, создав там некое подобие крепости. Голландский купец, путешественник и дипломат Исаак Масса писал: «У них было несколько сот саней, и поставили их в два и в три ряда одни на другие, и плотно набили сеном и соломою, и несколько раз полили водою, так что все смерзлось, как камень». Царские войска пытались обстреливать крепость: «Они часто учиняли большие нападения со множеством пушек на помянутые шанцы (укрепления. – А.В.), но без всякого успеха. Также помянутое селение было обстреляно множеством бомб, но там их тотчас тушили мокрыми кожами».

Историк С. М. Соловьев так писал об этом: «Болотников переправился за Оку, снова разбил Царских воевод в семидесяти верстах от Москвы, беспрепятственно приблизился к самой столице и стал в селе Коломенском, подметными письмами поднимая московскую чернь против высших сословий. Царствование Шуйского казалось конченым, но дворяне, соединившиеся с Болотниковым, Ляпунов и Сунбулов с товарищами, увидали, с кем у них общее дело, и поспешили отделиться; они предпочли снова служить Шуйскому и явились с повинною в Москву, где были приняты с радостью и награждены. Тверь, Смоленск остались верны царю Василию и прислали своих ратных людей к нему на помощь». Отойдя от Коломенского, больше Болотников к Москве не подходил. В конечном итоге, оказавшись в Тульском кремле, под угрозой голода Болотников сдался и был впоследствии утоплен.

Однако часть ополченцев Болотникова в поисках нового предводителя не разбежалась, а собралась уже под стягами очередного воскресшего царевича Дмитрия Ивановича, известного как Лжедмитрий II и Тушинский вор: «И неприятель, приближаясь к Москве, наконец, 2 июня подступил к городу вместе со своим царем Димитрием, как его называли, и с ним были многие вельможи из Литвы и Польши, также Вишневецкие, Тышкевичи и все родственники Сандомирского, также великий канцлер Лев Сапега; и обложил кругом Москву и занял все монастыри и деревеньки в окрестностях, также осадил Симонов монастырь. Меж тем Сапега повел войско к Троице, большому укрепленному монастырю, в двенадцати милях от Москвы, по Ярославской дороге; и этот монастырь был весьма сильной крепостью», – писал Масса.

Датой прибытия в Коломенское Лжедмитрия II называют 1 июля 1610 года: «Димитрий, стоявший под Москвою с большим войском мятежников, как говорили, принялся строить хижины и дома, повелев свозить из окрестных деревень лес,