Делион. По следам древней печати - Владимир Михайлович Сушков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
Лукий и не помнил в последний раз, когда он делал столь глубокий поклон. Его старые кости ныли от столь напряженной ночи, согнувшись, он почувствовал, что может никогда и не выпрямится. К счастью, отвары и мази Сонье не подвели, и он смог распрямиться, но не стал смотреть своему повелителю в глаза.
— Милорд, это честь для меня, — произнес он покорным голосом, потупив свой взор на стол.
Да, этот стол теперь придется перекраивать.
"Эта политическая карта уже устарела", — ухмыльнулся магистр Лукий.
Вампиры уже взяли осадой и разрушили десять из двенадцати крепостей. Две крепости, на самом севере, ближе к предгорью еще были в осаде, защитники не хотели сдавать их, понимая, что их ждет не смерть, а страшные муки. Демонические псы баргесты будут пожирать их вечную душу, а вампиры прибьют их к стенам, и будут высасывать из них всю кровь. Все крепости падут. Это лишь вопрос времени. А нежить бессмертна и ее время неограниченно.
— Лукий, — произнес новый повелитель Рэвенфилда, граф Моркул.
Бледный лик Моркула озарял голубой свет Мольвии, подчеркивая аристократичные и мягкие очертания безмятежного лица графа. Волосы дымно-пепельного цвета были аккуратно уложены за уши, его стрижка была выверена до миллиметра, ни одна прядь волос не нарушала прическу. Его спокойная и горделивая походка, аристократическая осанка, крепкая широкая грудь и сложенные за спину руки — все это непостижимым образом внушало Лукию благоговение перед этим господином. Походка была своеобразной и совсем не походила на человеческую — длинный плащ, сшитый из кожи убитых Моркулом речноземных королей, скрывал ноги вампира, поэтому казалось, что граф будто бы не касается земли, левитируя над ней. У магистра подкашивались ноги при виде этого великолепного существа, казалось в Моркуле все говорило о том, что он самое настоящее чудо Тьмы и Лукий не выдержав всего этого зрелища пал ниц.
На графе был надет превосходное атласное сюрко темного цвета, однако по кромке прошитое ярко-красным бархатом. Он был обут в длинные кожаные сапоги, а позади Лукий смог разглядеть легендарный плащ Моркула — он был сделан задолго до четвертой эпохи, сшит из человеческой кожи герцогов Рэвенфилда и королей, которые пали от руки графа.
— Как продвигается захват города, магистр? — голос вампира был тихим, тон вампира был очень спокойным, но одновременно с этим не терпящим никакого возражения.
— Благодарю за то, что обратились ко мне с этим вопрос милорд, — Лукий склонился еще сильнее в раболепной позе.
— Встань для начала, ты разговариваешь со мной, а не с полом.
То место, где еще день назад Лукий встречал мятежного стража и мальчика с севера, о коим говорила ему Мира, теперь он будет присягать на милость новому графу. Графу Кольцегорья и Восточной Марки.
— Хоть я не достоин вашего лицезрения милорд, но я подчинюсь вам, — произнес Лукий и с трудом поднялся с собственных коленей.
Вампир прошагал мимо Лукия прямо к балкону этого помещения, откуда открывалась панорамная картина происходящего. Моркул мечтал об этом виде сколько… Несколько веков? Или тысячелетий? Город был во власти хаоса, всепожирающей Тьмы, некогда бывший оплотом речноземцев Рэвенфилд на глазах тысячелетнего вампира брался армией графа. Теперь вороний град не спасут даже боги.
Вороны, что были соглядатаями для Вороньего пророка, теперь стали потрохами и кусками мяса, падающего с небес. Летучие мыши, постоянные соратники вампиров, уже держали под контролем небо. Многочисленные приспешники нежити нещадно атаковали воронов своими когтистыми лапами. Несмотря на то, что они были почти в два раза меньше ворона, летучие мыши были многочисленние и быстрее. В воздухе, над сотнями локтями от земли, до сих пор шла борьба между воронами и летучими мышами. Стоял вороний гвалт, яростное карканье этих птиц переплеталось с писком их врагов.
На улицах многочисленного города, самого большого в округе, была самая настоящая резня. Бежать было некуда, вампиры появились в замке через тайные ходы, благо герцог Ордерик соизволил открыть каждый из них. Почти каждый. Единственный путь к отступлению — врата, уже были заняты нежитью, полукольцо войска вампиров выстроилось за стенами города.
Пригород. Он уже был осужден на запустение, вампиры взымали с него дань кровью, многие люди, пытавшиеся сопротивляться были перебиты. Сбежать не удалось никому. Другие же, более умные представители человеческой расы присягнули своему новому лорду. Графу Моркулу. Баргесты разрывали тела защитников на части и поглощали их души. Все боялись баргестов, потому что эти демонические псы лишали вечной жизни.
"Иронично", — ухмыльнулся Моркул. "Люди предпочтут вечные мучения в Дадуре, чем забвение."
Верхний город. Вампиры заняли замок практически без сопротивления. Очевидно, что никто из соратников Ордерика, не знал о его предательстве, на которое он пошел ради своей возлюбленной. Моркул был не из тех, кого легко удивить. Но Сноходец, внушавший бывшему герцогу Рэвенфилду мысль о том, что его жена просит себя воскресить. Обработка Сноходцом Ордерика была долгой и осторожной. Несмотря на то, что Моркул презирал речноземцев, но он уважал их рыцарский дух и отвагу. Матерые рыцари будут сопротивляться до последнего, и все же их рыцарских дух не будет сломлен. Об этом говорила и кровавая баня в нижнем городе. Однако, Ордерик сумел приказать своим воинам и стражникам сдать свое оружие сразу же, как Моркул переступил пороги замка. Не подчинились только рыцари из других герцогств — Простора, Трехречья, Гаскони. Но то была лишь мимолетная преграда, они не выстояли против мощи вампирского оружия.
Теперь граф взирал с одной из полуоткрытой башни замка на нижний город. Костлявый образ старухи сегодня будет почивать старого графа, ибо когда она собирала такой добрый урожай в тысячи душ? Кровь лилась реками по улицам нижнего города, люди, осознавшие, что их заперли в стенах города, стали обороняться. Часть людей предпочла прятаться в погребах или святилищах, но это их не спасало от сгнивших зубов упырей и вурдалаков. Малоземельное рыцарство пыталось сопротивляться, но окруженные нежитью они дохли, как мухи. Город полыхал, горожане поджигали свои дома и бросались в огонь вместе со своими детьми, предпочитая быть сожжённым пламенем, чем съеденными заживо. Очаги, где сопротивление горожан было наиболее жестким, подавлялись мощной тварью, домашним питомцем Моркула.
