Чокнутый - Сергей Костин

– Белобрысенький! Миленький! Ну когда? Сил больше моих, мышиных, нет. Ведь соблазн какой, сам посуди. Вокруг все кишит продуктами, а я не то что пасть открыть, слюной изойти не могу.

Мил каждый раз клятвенно заверял, что только тем и занимается, что думает, как помочь несчастной. Неизвестно, верила она или нет, но с каждым разом Мил все труднее расставался с ней. Мышь всячески удерживала его, что пугало пантеру. А вдруг не выдержит?

Но на счастье Мила и самой Мыши, об этом узнали члены комиссии.

– Гигантская мышь? Хочет жрать все время? Да нет проблем! Есть тут одна планета, целый год в руки не дается. Все кишит крысами. И здоровые, падлы! Вот такие! Вот бы наше чудовище туда. Только вопрос, согласится?

Когда вконец оголодавшей, отчаявшейся Мыши показали, какого размера ее предполагаемые противники по освоению планеты, то последовало однозначное: «Когда?»

Долго церемониться с ней не стали. Запихали в первый же попавшийся грузовой корабль и срочной посылкой с кучей верительных грамот и настоящим паспортом первопроходца отправили на дела великие. Перед отлетом Мышь категорически потребовала встречи с Милом, от которой он не смог, да и не смел отказаться.

– Спасибочки тебе, белобрысый. – Стоя у распахнутого люка в грузовой отсек. Мышь чуть ли не плакала. – Ведь знала, что пригодишься. Верила. А ведь была, была мыслишка все джунгли на уши поставить. Но не смогла. Уж больно уважаю тебя. Ну ладно, белобрысый. Прощаться пора. Звезды зовут. Эти, старшенькие, Пришельцы твои, говорят, что лет на двадцать работы. Так что увидимся ли?

Мышь смахнула с глаз скупую мышиную слезу, сграбастала Мила передними лапами и, уже рыдая в полный голос, облизала его от макушки до кончика хвоста.

И еще долго белая пантера в одиночестве стояла, задрав к невидимым звездам морду, прощаясь с давно улетевшей Мышью. И некоторые слишком любопытные жители, ненароком оказавшиеся в это время на космодроме, нагло врали, что белая пантера украдкой плакала, распуская слезы по обслюнявленной Мышью морде. Врут. Определенно врут. Мил не прятал слез. Он не стыдился их.

За два дня до отлета последнего корабля с остатками правительственной комиссии, которые занимались обследованием Станции Переработки, к Чокнутому зашел Мистер:

– А я ведь тоже, вроде того, попрощаться?

Мил в это время занимался выяснением отношений с Шейлой… Джунгли не простят, если этот момент не будет отмечен в ее многовековой истории. Мистер не Шейла. Может и подождать. Когда говорит любовь, все остальное отходит на второй план.

Мил выяснял отношение с Шейлой.

– У нас скоро появятся котята…

Собственно, это все. То, что было сказано до этого, джунгли скромно умалчивают. Единственно доподлинно известно, что к данному разговору Шейла готовилась долго и тщательно. Задействованы были не только Квар и Ириза, но и все близкое окружение Чокнутого. Все прекрасно понимали, что просто так к бывшему Пришельцу не подлезешь. Не тот склад ума и все такое прочее. Могут нервишки не выдержать. Оно можно, конечно, и без папаши кутят воспитать, у жителей это сплошь и рядом. Но что тогда станут говорить джунгли о самом Чокнутом. Следовательно, стоит приложить все силы, чтобы Чокнутый не испугался перед лицом опасности и честно, а что самое главное, добровольно принял отцовство. В конце концов, не век же ему бобылем нагульным по джунглям шастать.

Было еще одно обстоятельство, о котором Шейла, эта молоденькая красивая самка, никому не говорила. Она была слишком умна, в отца Квара, наверное, чтобы полностью раскрываться перед жителями в своих тайнах. Но именно это обстоятельство ее больше всего и беспокоило. Слишком часто в последнее время Чокнутый крутился вокруг Пещеры, где работали Пришельцы. Дневал и ночевал, лишь изредка выбирая время, чтобы посетить город Пришельцев. Он постоянно что-то у них расспрашивал, скреб голову и долго-долго думал. И Шейлу данное поведение Чокнутого весьма сильно настораживало. Может быть, сердцем, в котором еще остались отголоски ее древних предков, она чувствовала, что у Чокнутого неспокойно на душе. И он хочет… Он хочет… Нет, Шейла не знала, чего хочет эта странная белая пантера. Но она предчувствовала беду. Она любила.

– У нас скоро появятся котята…

Смысл сказанного не сразу, но достиг мозгов Мила. И вот что странно! Он даже удивился тому, насколько он спокойно принял их. А ведь должно было произойти все совсем наоборот! Он, космический полицейский! Офицер! Тридцать три медали, восемьдесят четыре ранения, одна, неофициальная, смерть! И он станет отцом скулящих, слепых, неизвестно какой расцветки котят?

Ерунда.

Конечно, все ерунда!

Потому что он давно уже не полицейский.

И давно не человек.

А всего лишь белая пантера.

Которой ужас как хочется помурлыкать с этой премиленькой красоткой напротив. Наговорить ей кучу комплиментов. Полизать за ухом и потереться носами. Но он ничего этого не успевает, потому что идиоту мутанту под странным именем Мистер, что б его, приспичило поболтать с ним. В конце концов, есть у него личная жизнь или нет?

Личной жизни у белой пантеры не было. Ее судьба так странно и тесно переплеталась с теми изменениями, которые происходили в джунглях, что к альбиносу порой выстраивались целые очереди. Кто пожаловаться на соседа, кто поплакаться из-за потомства большого, а кто просто поглазеть на первого героя в джунглях. И Мистер, позабыв предупредительно кашлянуть, ввалился к Милу без всякого стеснения. Единственной его реакцией на слишком близкое расположение Чокнутого и молоденькой пантеры стало смущенное:

– О-о! – Цивилизация шагала по планете семимильными шагами.

Бедная Шейла, так и не услышав ответ на свои слова, испуганно сорвалась и исчезла, оставив только как напоминание еле уловимый запах. Молоденькие влюбленные пантеры так вкусно пахнут…

– Ну что тебе? – жалостливо спросил Мил, когда открыл глаза и увидел перед собой не мордочку Шейлы, а наглую морду Мистера.

– Да вот, я вот тоже, вроде того, попрощаться пришел, – грустно улыбаясь, ответил мутант, вытирая губы, которые только что зачем-то облизал Чокнутый. Белая пантера всегда была немного странной.

– Попрощаться? Ты? Вы что, сговорились все!

Мил вскочил и стал суетливо крутиться вокруг сиротливо стоящего перед ним мутанта.

– Сначала Альвареза зазнался, лапы не подаст, банана в урожай не выпросишь. Потом Мышь. Ну, эта ладно, дальняя знакомая. Странничек наш серый, Родж Ночной, черт. Ночью со всей стаей и ушел. Даже не попрощавшись. Ему, видите ли, невозможно с Чокнутым прощаться. Что я, больной? Или заразный? Остались Бобо, Квар да ты.

– Я, это…

– Тебе тоже Чокнутый надоел? Оскомину набил. Изжога. Да?