Грядущая буря - Дэвид Вебер

— Хорошо. — Хэдли кивнула в понимании.

Несмотря на размер палаты и тысяч человеческих существ, населявших ее, когда в Ассамблеи была сессия (и ее члены потрудились участвовать), ее великолепный дизайн включал звуковые перегородки вокруг каждой официальной комнаты делегации. Перегородки не могли полностью заглушить бесконечный, шелестящий прибой тех многих человеческих голосов, но это уменьшало фоновый шум до просто того — фона — внутри каждой комнаты, вопреки чему голоса внутри комнаты были отчетливо слышны. Поэтому это имело смысл для Фанг, бормотать бессмысленно, просто убивая время, пока она не могла найти момент, чтобы никто не был достаточно близко, чтобы услышать ее.

Предполагая, что она что-то сказала, чего не хочет знать остальная ее делегация, по крайней мере.

— Так что же Янг Ки сказал, когда ты его нашел? — спросила она.

— Не так уж чертовски много, — ответил Бринтон-Массенгейл откровенно. — Но это потому, что он не знал чертовски много. Он говорит, что старшие члены делегации кажутся обеспокоенными, и никто, кажется, действительно не стремится, так же, поговорить с любым из них. Хотя есть одна вещь, которую он выяснил.

— Какая?

— Он не включен в официальный список, но Тайрон Рейд собирается выдвигать специальное предложение.

— Янг Ки уверен в этом? — Хэдли почувствовала, что сама склоняется к Бринтон-Массенгейлу, выражение ее лица было скупым. Она знала, что язык ее тела показал бы слишком многое любому, кто смотрел на нее внимательно, но она не могла ничего поделать.

— Так уверен, как он может быть. — Бринтон-Массенгейл пожал плечами. — Ты знаешь, как это бывает, Фелиция. Но он говорит, что договоренность определенно есть. Рейд не включенн в список спикера, а Юнг-Томас включен, и Юнг-Томас собирается уступить в пользу Рейда. Это то, что Янг Ки получил от кого-то из персонала Ненг.

— Я вижу. — Хэдли подумала несколько секунд, затем глубоко вздохнула. — Хэм, я хочу, чтобы ты вернулся в резиденцию.

— Могу я спросить, почему? — В тоне Бринтон-Массенгейла не было аргумента, но он выглядел удивленным.

— Я хочу, чтобы официальный член делегации, а не только один из сотрудников, находился около сэра Лимана. Кто-то, чтобы никто с официальной позицией не собирался пытаться спихнуть его с пути.

— Ты думаешь, кто-то будет пытаться надавить на посла? — Бринтон-Массенгейл выглядел еще более удивленным, и Хэдли покачала головой.

— Нет, на самом деле, но я не хочу рисковать. Убедитесь, что ты указал свой код полномочий в мою пользу, прежде чем ты уйдешь, чтобы я могла распорядиться твоим голосом, если мне понадобиться. Не то что бы он сможет сделать много полезного.

— Конечно, — снова сказал Бринтон-Массенгейл. Он ввел соответствующий код, затем посмотрел на нее, прежде чем покинуть комнату делегации. — Что ты думаешь обо всем этом? Другие что-то знают, что нам не понравится, я имею в виду?

— Это может быть несколько вещей, — сказала Хэдли мрачно. — С Рейдом служащим ширмой для них, все же, они, вероятно, используют что-то достаточно тяжелое. Возможно… — Она замолчала и покачала головой. — Нет, я не собираюсь делать предположения. Мы узнаем достаточно скоро. Теперь поторопись!

* * *

Жасмин Ненг, спикер Ассамблеи, была родом из Солнечной Системы (спикеры, как правило, избирались из домашней звездной системы человечества). Родившись и выросши в одном из поясных орбитальных поселений, она была высокой и очень тонкой, с бледным лицом и поразительно темными глазами. Она также точно знала, где реальный баланс сил пролегает в Солнечной Лиге, или она никогда бы не была выбрана для своей текущей должности.

Она сидела в роскошном кресле спикера на центральном подиуме Палаты Звезд. Позиция спикера была возвышающейся башенкой установлена на скручивающейся, граненой колонне разноцветного мрамора — медового и сливочного, обсидиано-черного и золотого, тепло-зеленого и темно-коричневого — восьми метров в высоту. Она нависла над ближайшими, на уровне пола комнатами делегаций, хотя верхний периметр палаты поднялся еще выше над ней. Непрямое освещение палаты было разработано, чтобы обеспечить мягкую, приглушенную атмосферу под большим, полусферическим куполом потолка, где Старая Луна поднялась на востоке, и сверкающее изобилие звезд бесконечно простиралось над головой. Посреди этого тусклого освещения, мраморная колонна спикера блестела, выделялась и освещалась напольными светильниками, а прекрасно детализированная голограмма сине-зеленого шара Старой Земли плыла над консолью Ненг.

Хэдли всегда считала, что у палаты был прекрасный, величественный внешний вид. И так и должно быть, как место встречи демократически избранных делегатов самых сильных человеческих наций когда-либо существовавших. Но хотя он был прекрасен, хотя он был сооружен величественным, все это было обманом, и женщина сидящая на вершине того мраморного шпиля это знала.

Делегат, который говорил — гудел о чем-то, что один из его избирателей хотел в ОРА, Официальный Регистр Ассамблеи — подошел к концу предоставленного ему времени, и снова сел. Хэдли понятия не имела, закончил ли он то, что хотел сказать, но он всегда может зарегистрироваться для дополнительного времени и продолжить именно там, где он был прерван. Этого не было, словно большинство делегатов не имело ничего более важного, как тратить свое время.

Она снова осмотрела палату. Всегда было трудно сказать, поскольку многие делегации не освещать свои комнаты или даже решали включить экраны конфиденциальности, но для нее выглядело так, как будто присутствовало больше делегатов, чем обычно. Обычно это было угадыванием, было ли или нет достаточно посетителей, чтобы создать законный кворум, хотя посещаемость стала в среднем выше, с тех пор как кризис со Звездой Империей увеличился. Если ее впечатление, однако, было правильным, больше делегатов, чем даже то, что можно объяснить, были либо в комнатах, либо бродили по палате.

— Благодарю вас, мистер Терри, — сказала Ненг делегату, который только что сел. У нее был сильный, звучный голос, который всегда казался немного странным, придя от такого стройного тела, но, вероятно, был одной из причин, что она была выбрана для своей должности. Ее сильно увеличенное изображение в голографической проекции, парящее прямо под потолком палаты, посмотрело на дисплей на ее консоли.

— Председатель палаты предоставляет слово мистеру Гернико Юнг-Томасу, Старая Земля. Почтенный делегат попросил десять минут времени Ассамблеи. Мистер Юнг-Томас.

Ее изображение исчезло, замененное изображением несколько дородного, смуглого человека с песочно-светлыми волосами и серо-зелеными глазами. Он был привычным зрелищем для большинства Ассамблеи, и более чем один делегат тяжело вздохнул, когда они увидели его и решили, что следующие десять минут будут отличным временем для них, чтобы посетить мужскую комнату или дамскую комнату или что-то еще в равной степени важное. Юнг-Томас имел настоящую страсть слушать собственный голос, и он мог рассчитывать на занесение своего имени в список спикера, по крайней мере, каждые две стандартные недели. Хуже того, его стаж в Ассамблее означал, что он обычно получал время, когда он просил. Которое он затем использовал, чтобы представить то, что он наивно представлял как звон речей на самые скучные из вообразимых тем.

Хэдли никогда по-настоящему не понимала, что делал Юнг-Томас. Он просто хочет войти в историю как делегат, который в одиночку занес больше слов в официальный регистр? Он пытается доказать, что действительно возможно надоесть тысячам человеческих существ до смерти? Или он на самом деле верит, что он величественный оратор, когда он выглядел карикатурно, всякий раз, когда он поднимался говорить? Она не знала, но факт, что ему было разрешено использовать время Ассамблеи — независимо от его мотивации — было еще одним доказательством, что совершенно не имеет значения то, что Ассамблея действительно существует.

Но сегодня выражение Юнг-Томаса было другим. Оно более полно решимости, почти возбужденно, и Хэдли почувствовала, что ее нервы напрягаются.

— Благодарю вас, мадам спикер, — сказал он, затем посмотрел из голоизображения на зал палаты. — Я благодарю вас за возможность выступить перед вами, моими коллегами делегатами, но вопрос некоторой срочности был доведен до моего внимания. Соответственно, мадам спикер, я уступаю баланс своего времени почтенному Тайрону Рейду.

Ненг действительно удалось выглядеть немного удивленной, когда ее изображение заменило Юнг-Томаса на голограмме. Возможно, актерские способности были другим требованием для ее должности.

— Мистер Рейд, — сказала она, — мистер Юнг-Томас уступил баланс своего времени вам. Вам слово.

— Благодарю вас, мадам спикер. И благодарю вас, мистер Юнг-Томас.