Игра в невесту - Hellic

— Что происходит? Что вы подписываете? — не поняла я, выхватывая из её рук документ, — Отказ от услуг…. Что всё это значит!?

Шокированным взглядом я оглядела двух врачей, которые смотрели на меня, как на инопланетянку.

— Я спрашиваю, что это за документы!? — возмущенным тоном повторила я.

— Алиса, всё кончено… — обречённо вздохнула Марина Дмитриевна, опуская глаза в пол.

— Что кончено!? О чем в… — я не договорила. Пустой взгляд Марины Дмитриевны говорил сам за себя. Я всё поняла, но не хотела верить, — Нет… Не может быть…

— Да, Алиса… Стас уже три месяца лежит без сознания, не может даже дышать самостоятельно, — Марина Дмитриевна сглотнула. Следующие слова дались ей очень непросто, — Никаких изменений нет. Ему стало только хуже.

— Он что… Умер? — захлебываясь в собственных словах, прошептала я. Выхватив из моих руку подписанный ею документ, Марина Дмитриевна отдала его врачу.

— Болезнь с каждым днём только прогрессировала. Шансов на излечение попросту нет, — монотонно произнёс мужчина в белом халате.

— Вы подписали отказ от услуг врачей? — ошарашенно спросила я, глядя на Марину Дмитриевну. Та еле заметно кивнула, — Да как вы можете!? Стас ведь ваш родной сын! А вы просто берёте и подписываете ему смертный приговор!

— Ты слышала врача. Никаких гарантий, что Стас проснется нет. Он не проживёт без искусственной подачи кислорода и минуты. Всё кончено. Я ее хочу мучать ни себя, ни тебя, ни сына. Я простилась с ним… — поджав нижнюю губу, Марина Дмитриевна отвернулась и быстрыми шагами направилась к выходу по длинному коридору.

— Вы жалкая предательница! — ей вслед закричала я, — Сейчас вы отказались не только от родного сына, но и от внука!

Я ожидала, что хоть эти слова вынудят Марину Дмитриевну задуматься и остановиться, но этого не случилось. Свернув за углом, она даже не обернулась, бесчувственно глядя впереди себя.

Я повернула голову. Двое мужчин в халатах двинулись к палате, где лежал Стас.

— Не смейте! — завопила я, вставая перед дверью, — Вы не можете просто взять и лишить жизни ни в чём не повинного человека! Вы же давали клятву Гиппократа!

— Девушка… — тяжело вздохнул один из врачей, — У нас есть согласие матери на отключение аппарата искусственной вентиляции лёгких.

— И что с того!? Как вы можете убить человека!? — я расставила руки в стороны, преграждая им путь в палату, — Он же живой!

— Вы и нас поймите. К чему подавать кислород человеку, чьё сердце еле бьётся, а дыхание так и вовсе скоро прекратится? Неделя-другая и он умрёт. Болезнь с каждым днём только прогрессирует, улучшений нет.

От его слов у меня сжималось сердце, а глаза залились слезами.

— Что ж вы за врачи такие, что не даёте гарантий для своих больных!? — отчаянно закричала я, — Вы, наоборот, должны вылечить туберкулёз, а не бросать всё на полпути!

— Девушка… — доктор потряс передо мной подписанным Мариной Дмитриевной договором и обратился к коллеге, — Помоги девушке найти выход.

— Нет-нет, стойте! — я выставила руки перед собой, — Я хочу в последний раз его увидеть… Позвольте проститься… — взмолилась я.

Мужчины переглянулись, вздыхая.

— Ладно. У вас две минуты, после чего мы отключаем аппарат, — произнёс один из врачей, и я отошла от двери, позволяя ему её открыть.

Вот уже во второй раз я навещаю обездвиженное тело Стаса, подключенное к аппарату искусственного дыхания. Я присела на корточки перед постелью, беря в свои ладони руку Стаса. Она была настолько бледной, что сливалась с простыней. Стянув со своего безымянного пальца кольцо с именем своего возлюбленного, я надела его на мизинец Стаса, как бы передавая любимому дорогую сердцу вещь. Внутри меня всё ещё томилась надежда, что быть может этот простой кусок металла — не просто кусок. Ведь ещё буквально полгода назад эти кольца были надеты на наши со Стасом пальцы насильно, без желания. А вот сейчас это нечто важное, как для меня, так и для любимого. На своём пальце он носит частичку меня, а я — его.

Я взглянула в лицо Стаса, за все эти месяцы обросшее густой щетиной. Я провела по ней рукой, склоняясь над лицом любимого. От сильного и властного мужчины не осталось и следа. Под глазами Стаса красовались огромные синяки, больше похожие на глубокие впадины. Кровь уже практически не циркулировала в его организме, делая кожу страшно бледной. Стас весь осунулся, а его лицо вытянулось, приняв форму овала.

Я посмотрела в его плотно закрытые глаза, мысленно прощаясь. Ведь его сердце бьётся последние минуты, его глаза больше никогда не посмотрят на меня с любовью, а уста не произнесут моего имени. Для меня время остановилось, и я уже не могла жить дальше. Просто не представляла, как я могу жить без Стаса, ведь за всё это время именно этот грубый и холодный мужчина стал для меня всем. Стал смыслом моей жизни, тем, ради чего я жила.

От самых приятных и нежных воспоминаний из моих глаз потекли слезы, одна из которых упала прямо на щетинистую щеку Стаса.

— Всё, девушка. Заканчивайте, — отгоняя меня от постели, произнёс мужчина.

Вставая, я последний раз взглянула в закрытые глаза Стаса, мечтая, чтобы и он хоть на секунду на меня посмотрел.

Один из врачей, взяв меня за локоть, оттащил к дверному проёму, когда другой подошёл к койке, отсоединяя провода от Стаса.

— Что вы делаете? — послышался хриплый мужской голос, до боли напоминающий голос Стаса. Я помотала головой, стараясь избавиться от галлюцинаций.

«Я уже схожу с ума. Везде слышу и вижу Стаса»— я несколько раз поморгала, а потом резко обернулась, — «Нет, мне не показалось. Это действительно голос Стаса».

Его глаза были широко распахнуты, а растерянный взгляд бегал по больничной палате.

— Стас! — вырвалось у меня, и я ринулась к его постели, — Ты очнулся! Ты жив!

Оба доктора ошарашенно переглянулись, глядя на очнувшегося Стаса, как на что-то фантастическое.

— Быть этого не может… — разводя руками, произнёс один мужчина, — Он должен был умереть…

— Подожди, Миша! — другой врач подошёл к постели Стаса, разглядывая кардиомонитор, — Тут какое-то чудо случилось! Зови профессора! Нужно всем рассказать!

Тот мужчина, которого назвали Михаилом, в момент выбежал из палаты, даже не захлопнув дверь.

— Алиса, что происходит? — тихим голосом прошептал Стас, поглядывая на меня, — Где я?

Всё моё тело содрогнулось, когда я вновь услышала голос любимого, а слёзы печали сменились на счастливую улыбку. От счастья я аж потеряла дар речи, поэтому смогла