Хранительница (Там, за синими морями…) - Елена Кондаурова

Рил почувствовала, как ее отпускает, и ей становится легче дышать.

— Интересно, здесь есть что-нибудь из одежды, или мне придется так ходить? — Неуверенно улыбнувшись, спросила она.

Таш улыбнулся в ответ. Теперь понятно, почему ее так боятся в храме.

— По мне лучше так, но Пила наверняка тебе что-нибудь приготовила. Надо посмотреть в сундуках.

— Хорошо, только давай потом, ладно?

— Ладно! — Легко согласился Таш, зарываясь лицом в ее волосы.

— Таш!

— Что?

— Я все вспомнила!

— М-м-м?

— Ну, почти все!

— Ты серьезно?

Она повисла у него на шее.

— Я тебя вспомнила, Таш!

Сначала Рил радовалась вернувшейся памяти, обнимала спустившуюся к ним Пилу и присоединившихся немного позже Самконга и Франю. Вытирая текущие от смеха слезы, Пила вдруг всполошилась и убежала наверх. Вернулась через несколько минут, неся в руках старую гитару Рил и пушистого белого котенка.

— Держи, это твое! Я за всей этой суматохой совсем про них забыла!

— Пушок!! Живой!!

— Живой, живой! Ты представляешь, ребята эту гитару нашли утром после пожара в кустах, метрах в ста от дома! Как она туда попала — никто не понял! А твой котяра на ней сидел, ты не поверишь, весь черный, и орал, как резаный! По этим воплям его и нашли! Они как раз коней из поместья уводили, пока дружинники не вернулись. Дымок твой, кстати, тоже у нас в конюшне, можешь навестить, если хочешь. Только попозже, когда слуги уйдут.

Пока Рил радовалась гитаре и обнимала слегка обалдевшего от таких нежностей Пушка, Франя отозвал в сторону Таша и сообщил новость.

— Я думаю пойти с вами, Таш!

— Что, в Ольрии тоже пятки припекает? — Ухмыльнулся Таш. Хотя возражать, понятное дело, не стал. Чутье вора в четвертом поколении в несколько раз превосходило неслабое чутье самого Таша, и иметь под рукой Франю дорогого стоило.

— Да разве это припекает? — Удивился его друг. — Так, подогрело чуть!

— Тогда с чего?

— Да вот, боюсь вас с Рил одних отпускать! Вас же без меня воробьи заклюют!

— Ну, так уж и заклюют! — Хмыкнул Таш.

— Конечно, заклюют! — Уверенно заявил Франя. — Рил со своей честностью и слепого не обманет, а ты, чуть что, сразу кинешься шеи сворачивать вместо того, чтобы договориться по-хорошему.

— Друг мой, за кого ты меня принимаешь? — Поднял брови Таш. — Я, что, похож на Крока?

— Крока бы я вообще одного за калитку не выпустил! Как он вообще до своих лет дожил? Ну, так что, ты не против?

— С чего бы? Хочешь идти — иди!

— Ты все-таки решил в Вандею?

— Да. Но через Биной.

— Тоже правильно. Там наших много, помогут. Но все-таки, Таш, Вандея — это…

Таш пожал плечами.

— А куда еще? В Саварнию? — Хотя это вообще-то желающая во всем разобраться Рил настояла на Вандее.

— А что? — Усмехнулся Франя. — Закутаешь Рил в покрывало и посадишь под замок!

— Угу, и буду каждый день пепел от трупов от порога откидывать! Они же там все ненормальные в этом плане, разве она будет их терпеть? Ей даже на улицу выйти спокойно не дадут!

— Да уж, Рил в Саварнию лучше не соваться! — Хохотнул Франя. — Но можно же еще куда-нибудь!

— Например?

— В Мигир. Там тихо.

— Да, как в могиле! И что я там буду делать? Там же из наших никого нет, всех вырезали во время последней чистки.

— Ну, ладно, Мигир отпадает. Диржен слишком близко, Грандар, как я понимаю, даже не обсуждается, степь вообще мимо, Сигурия тоже, и что у нас остается?

— В то, что остается, нам лучше не соваться.

— Да, ты прав. Значит, Вандея. Ну, что ж, по крайней мере, Вендор с нашим Богером не сильно ладят, значит, он туда не сунется.

— Лично, может, и не сунется… Нет, я так решил: устроимся пока в Вангене, поживем немного, а потом умотаем куда-нибудь путешествовать. Клеймо у меня пока под шрамом, если на одном месте надолго не задерживаться и швыряться деньгами, никто и не заподозрит. А там видно будет.

— Ну, идея в принципе хорошая. Ладно, тогда я пошел костюмы готовить.

После ухода друзей разом погрустневшая Рил, прижимая к себе мурлычущего Пушка, чужим голосом начала рассказывать своему любимому историю своей жизни в том мире, где она родилась.

— Я родилась в большом городе, Таш. Таком большом, что Олген по сравнению с ним просто деревня. У меня была мама, бабушка, она, правда, умерла, когда я была маленькая. И мы сначала совсем неплохо жили, даже после того, как отец ушел! Мне тогда лет семь было, и я хорошо помню! Мама такая веселая была, добрая… водила меня в музыкалку… пела мне… А года через три встретила этого урода, моего отчима! Сначала он тоже был очень даже ничего. Года два, до того, как начал пить. Запоями. Знаешь, как это страшно! У вас тут такого нет, да и слава богу! Наверное, она сломалась, потому что потом тоже начала пить. Вместе с ним. Я была подростком, денег почти не было. Отчима выгнали с работы. Мама еще держалась, но у нее была не зарплата, а копейки. Я, чтобы заплатить за музыкалку, купить какое-нибудь барахло, да и просто поесть, иногда играла в метро. А они у меня деньги когда выпрашивали, когда воровали… Дома постоянный бардак, есть нечего, алкаши какие-то тусуются, отчим пристает… У меня была только одна подружка — гитара, я с ней почти не расставалась, разве что когда в школу уходила. Да еще старое пианино. Стояло в моей комнате. И вот однажды, возвращаюсь из школы домой, а пианино — нет. И гитары тоже нет. Зато полный дом «гостей», все что-то жрут, пьют… Помнишь, я тебе рассказывала сон, где меня сбила машина? Это я тогда из дома ушла, и она меня правда сбила.

Таш не понимал половины слов, которые она говорила, тем более что она постоянно перескакивала на родной язык, но ничего не уточнял. Пусть выговорится. Какая разница, что такое школа, музыкалка, пианино, барахло или машина… Ясно одно — жизнь у Рил дома была не сахар. Хотя, конечно, то, что она была родом из другого мира, переваривалось с трудом.

— Я очнулась в больнице, и почти сразу поняла, что до этого моя жизнь была очень даже ничего! Через какое-то время мне сказали, что я не буду ходить. Что-то там с позвоночником. Мать с отчимом собирались забрать меня домой. Я так понимаю, из-за пенсии. Я всю эту возню вокруг себя плохо запомнила, мне как-то не до этого было. Вроде бы мать там что-то оформила, я помню, что какие-то бумажки подписывала… — Голос у Рил сорвался. — Таш, я даже представлять себе не хочу, как бы я там жила! И когда тем вечером меня снова навестил Кибук… Я согласилась. Я знала его раньше, мы познакомились, когда я играла в переходе. Не знаю, как он меня нашел, но он несколько раз встречал меня из школы, нес всякую чепуху, уговаривал уйти с ним в другой мир. Это звучало, как полный бред! Я думала, что он псих, и посылала его, когда вежливо, когда не очень, но в тот момент я на все плюнула и согласилась. Лишь бы подняться с постели и самой распоряжаться своей жизнью. Он тут же поставил меня на ноги, и последнее, что я запомнила — это переход. Почему-то ему было важно, чтобы я сделала это добровольно… Потом снова провал, и — рабство у Какона.