Все прелести Технократии - Максим Волосатый

Смогли. Стоило Донкату хоть на секунду отпустить защитные барьеры, как тупая вынимающая душу сила тут же вцепилась в него, утаскивая, притягивая, засасывая.

– Уже иду, – пробурчал Донкат, делая шаг. Странное какое-то чувство: как будто эта картина находится в двух шагах…. Ай.

Они и вправду находилась в двух шагах. Стоило Степе чуть отойти от распластанного на полу Рудольфа, как нога, сделавшая шаг, как будто встретила пустоту. Она звала, она ждала его, и дождалась. Вот только Степа сейчас был вовсе не той беззащитной жертвой, которую почти спеленала та жуткая решетка.

Как только он понял, что нашел источник этого «излучения», он тут же рванулся обратно, в спасительный туман. Помогите, спасите. И туман помог. Молочная река укрыла почти парализованное сознание, и Донкат опять замер на самом краю пропасти, заглядывая в слепую яму, где исчезала даже темнота, царящая в комнате.

Ну? И что? Да ничего. Стоя тут, ничего не решишь и никому не поможешь. И тут же, словно иллюстрируя Степины мысли, где-то в темноте коротко простонал Декстер. Все, время выходит. А еще где-то сзади набегают штурмовые группы азиатов, которые явно пришли сюда за тем же, что и они. Все, раздумья кончились, думать надо было раньше.

И Донкат приспустил защитные покровы тумана, заботливо укутывающие голову. Бесстрашно посмотрел в разверстый зев «картины» и даже нашел в себе силы усмехнуться. Вы меня звали? Хотели, чтобы я пришел к вам? Я иду, забирайте.

Он ждал чего угодно. Нападения, взрыва, боли, вспышки…. Но все оказалось гораздо прозаичнее. Короткое помутнение, тянущая боль, заставляющая скривится – и все кончилось. Осталась только радужная искрящаяся пелена, возле которой он завис, как мотылек перед решеткой. Тянущая вперед сила никуда не делась, продолжая все с тем же упорством тянуть его вперед, за эту яркую занавесь, но молочное покрывало, пусть и приспущенное, не давало сознанию Донката погрузиться в манящую пропасть, за которой смутно угадывались какие-то силуэты и раздавались знакомые голоса. Ему кажется, или он слышит голос Селены? Селена! Донкат очнулся, как от глубокого сна и с удивлением начал осматриваться.

Нет, определенно, он это уже видел. Да что сегодня за день такой, ему на каждом шагу являются полузабытые образы из прошлого. А он как последний дурак не может вспомнить, что и где он видел. Но это-то…. Этот пейзаж он определенно где-то видел. Нет, не вспомнить. Степа сделал шаг назад и повернулся, стараясь рассмотреть, что же его ждало. А, кстати, не так уж все и страшно. По крайней мере, с виду.

Переливающаяся всеми цветами радуги пелена перегораживала вход в какой-то тоннель, уходящий в необозримую даль. Ой, а не эта ли дорога виделась Степе в недавних грезах, навеянных последней «картиной»? Похоже. Донкат присмотрелся внимательнее, оценивая диспозицию.

Что-то неправильное было в этом тоннеле. Ну, не то, чтобы неправильное, но не такое, каким кажется на первый взгляд. Точно. Ведь это не сама перегородка светится. Сверху перегораживающей тоннель мембраны лежал какой-то узор из светящихся линий, который и удерживал мембрану в одном положении. А вот уже за мембраной бродили мерцающие точки, от которых и исходили эти нереальные голоса, бродящие в голове у Донката. Вот опять…. Степа мог поклясться, что это была…. Селена!

Донкат схватился за ближайшую светящуюся линию и попытался ее оторвать.

Удар! Он сам не понял, что его приложило. Но это было больно. Степу отшвырнуло на несколько метров, если тут были хоть какие-то метры. Он зашипел схватившись за лицо. Даже белый туман ошеломленно отпрянул от неожиданно оказавшегося опасным узора.

– Не трогай, – предупредил Степу спокойный голос откуда-то сзади. – Не ты ставил, не тебе и снимать.

– А? – Степа вздрогнул. – Кто здесь?

Ответом ему был мелкий смешок. Донкат развернулся, высматривая противника, и увидел темное, почти бесформенное пятно с равными, постоянно меняющими конфигурацию краями.

– Кто ты?

– Это неважно, – сообщило пятно. – И кто ты – тоже не важно. Главное, не мешай.

– Буду мешать, – голоса из-за пелены не стихали, и Степина решимость росла на глазах. Он добрался, нашел, совершил почти невозможное. То, о чем никто не мог и помыслить. И ему тут указывает какое-то пятно? – И кто я такой – это важно.

Донкат напрягся: это должно прозвучать как можно весомее. Ему показалось, что «ФАФ» не звучит и он решил сменить подчиненность.

– Бригада дальней разведки штурмфлота «Харон», мы проводим спасательную операцию, сопротивление будет расцениваться как … как….

Он запнулся почти физически ощущая смех, зарождающийся в темном пятне. Да уж, как-то не очень весомо получается. Но если не знаешь, что говорить, говори хоть что-нибудь. Только покороче.

– Как сопротивление, – не очень умно закончил он, обозлился окончательно и выдал: – Короче убью всех на хрен, кто будет мешать. В сторону! Здесь «Харон».

Пятно пошло волнами, задергалось, забулькало сдерживаемым смехом.

– Харон? – отсмеявшись, переспросило оно. – Я знаю только одного Харона. И ты на него не очень похож. Весло твое где?

– В …е, – сорвался Степа.

Издевательский смех, это было не совсем то, что сейчас ему было нужно для душевного равновесия. После всего того, то происходило в последние дни, сидеть в каком-то нереальном месте и перепираться с бесформенной кляксой было невыносимо. Донкат нахмурился:

– Еще раз тронешь меня, будет плохо.

Он решительно двинулся вперед, намереваясь отодрать-таки фантастический узор. Все, девушки, нагулялись, пора домой.

– И не думай, – из голоса пятна ушел даже намек веселье. – То, что тебе разрешили здесь находиться – уже счастье.

Степа сжал зубы и…. В нем все-таки не умер торгаш. Нет, драться он был готов, но все же был ма-аленький, до-охленький шанс, что им нужны разные вещи от одного и того же явления. Ладно, последнее усилие. Донкат сделал медленный выдох.

– Послушай, – он развернулся к пятну, пытаясь понять, как же с ним разговаривать.

И вдруг, в голове у него яркими вспышками начала формироваться картина происходящего. Лежащий в темной комнате человек, работающая «картина», мембрана с «похищенными душами»…. Смутно знакомый пейзаж….. И тут до него дошло. Да какой там «смутно знакомый»? Это же внутренности «белого места», один в один. Клац, клац, клац. Разбросанные всей голове Донката части головоломки вдруг сложились воедино. Он даже чуть не рассмеялся от облегчения. Вот теперь, порядок. Вот теперь им есть о чем поговорить. Степа по-другому посмотрел на бесформенное пятно.

– Ты ведь Рудольф, так?

Пятно колыхнулось, но ничего не сказало.

– Так вот, Рудольф, – с максимальной вежливостью, на которую он был сейчас способен, сделал последнюю попытку договориться Степа. (Видел бы его сейчас Декстер, точно убил бы за разговоры с противником в решающий момент. Но Декстер валялся там, в темной комнате, и Степе пришлось решать самому, вот он и решил) – Мне надо освободить из-за этого узора несколько человек. Мне пофиг на азиатов. Пусть сами разбираются. Мне нужны эти люди – он показал на заволновавшийся полог. – И я должен их оттуда вытащить. Если мы сможем это сделать, я тебя отпущу….