Поединок. Выпуск 17 - Анатолий Ромов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, Джон, — спросил Стив, — мы ждем. Вы опознаете эти вещи и этот чемодан? Они принадлежат вашей жене?
Глаза Джона привыкли к темноте. Он мог разглядеть очертания челюсти Стива Риттера и даже видел слабый блеск его глаз, так же, как ощущал почти истерическую враждебность Морлендов, готовых обвинить его.
Опасность подстерегала его. Он так остро чувствовал ее, будто она стояла рядом с ним — как еще одна странная, призрачная фигура. Следует быть осторожным. Все изменилось и изменилось к худшему.
— Да, — выговорил он. — Это все вещи Линды.
— Как-то забавно, верно? Выбросить красивые вещи, лучшие платья и все прочее? Выбросить на свалку?
— Чепуха, — начала Роз, — ни за что на свете…
— Роз, пожалуйста, — остановил ее Гордон.
Запах прокисшего мусора висел над ними.
«Если чемодан здесь, значит, и Линда здесь» — мысль эта прозвучала в сознании Джона как удар грома. И теперь нельзя уже было избежать всего, что предстояло. И он сказал:
— Я не знаю, где сейчас моя жена.
— Не знаете? — повторил Гордон.
— Вы… — у Роз перехватило дыхание.
Стив Риттер медленно, без всякого выражения спросил:
— Что вы этим хотите сказать, Джон?
— Вчера я уехал в Нью-Йорк. Сегодня вечером вернулся домой. Ее дома не оказалось. Она оставила записку, что уходит от меня.
— Уходит? Куда? — спросил Гордон.
— Боже! Неудивительно! — воскликнула Роз.
— Роз!
— А ты что, удивлен? После той сцены? Когда он избил ее, когда он…
— Погодите немного, миссис Морленд, — резко оборвал ее Стив. — У вас с Линдой была ссора, Джон? Вы уехали в Нью-Йорк, и, пока вас не было, она ушла от вас? Так?
— Да, пожалуй, что так. Пожалуй, примерно так.
— Она взяла машину?
— Нет. Машина стояла у станции. Я приехал на ней.
— Она ушла без машины? Но как? Пешком? Или голосовала на дороге?
— Не знаю. Откуда мне знать?
Все замолчали. Светлячки беспорядочно носились в темноте. Кончик сигареты Роз Морленд светился — круглый устойчивый светлячок. Запах разложения наполнял воздух.
Внезапно Тимми испуганно заныл:
— Мама! Хочу домой.
Стив сказал:
— Ну ладно. Миссис Морленд, может, вы возьмете ребятишек и подождете в машине?
— Я хочу остаться, — подал голос Бак.
— Ма-а! — ныл Тимми. — Хочу домой!
— Уведите их, миссис Морленд.
— Но, Стив… — воскликнула Роз, — вы же не думаете… Не думаете, что Линда…
— Посидите в машине, миссис Морленд. Отдохните. Уведите детей…
— Тимми, Бак, — рассеянно позвала Роз. — Пошли со мной, пошли.
Едва различимая в темноте, она спустилась с кучи мусора. Зазвенели выскользнувшие из-под ног бутылки и консервные банки. Тимми захныкал. Его тихий жалобный плач доносился снизу, от дороги.
— Вот что, — деловито сказал Стив, — у вас в машине есть фонарик, Джон?
— Нет.
— У мистера Морленда есть. А вам тогда лучше держаться рядом со мной. Вы, мистер Морленд, идите по правому краю, а мы пойдем слева.
Гордон Морленд был поражен:
— Но Стив, дети здесь все обыскали. Так они и чемодан нашли. Если Линда… если…
— Может, они куда-нибудь не заглянули. Может, где-нибудь в бурьяне?
Гордон Морленд пошел вправо, вслед за лучом своего фонаря. Стив Риттер постоял неподвижно. Джон слышал его спокойное дыхание. Потом Стив включил фонарик и направился влево:
— Что ж, Джон, пошли.
Искали они — и Джон сознавал это — тело Линды. Они уже примирились с этим как с возможным фактом, — что она мертва. И хотя Джон был измучен и обессилен, он понимал также, какие подозрения роятся в цепком писательском воображении романиста Морленда. Это было очевидно — по возбужденности и резкости голоса Роз и по формальной холодности Гордона. Они думают… Он заставил себя отбросить эту мысль, не дать ей оформиться, чтобы выдержать все ему предстоящее. Я помешаюсь, если позволю себе думать об этом.
Идя рядом со Стивом, он внимательно вглядывался в то, что высвечивает луч фонарика, выхватывающий из темноты то старую железную кровать, то чудом выросший здесь куст ириса, полусгнившие картонные коробки и разбросанные повсюду бутылки и консервные банки, — будто жители Стоунвиля все двадцать четыре часа в сутки только и делают, что пьют и едят, едят и пьют…
И пока они, тщательно осматривая все, двигались вперед дюйм за дюймом, Стив не проронил ни звука. Джон никогда еще не видел его таким официальным. В роли местного представителя закона Стив стал совсем другим. С него слетела вся его обычная игривость.
Один раз поскользнувшись, Джон чуть не упал на Стива и с отвращением ощутил тепло его твердой руки. В памяти снова всплыло Линдино признание: «Это Стив… Я не хотела… Но это сильнее меня…»
Был Стив ее любовником или не был? Этого не узнать…
Но постепенно стало легче. Ее здесь нет, убеждался он, будто Линда, где бы она ни находилась, каким-то своим особым, безумным способом сообщила ему это. Все в порядке. Ничего мы в бурьяне не обнаружим. Самая страшная минута, когда все они оторвутся от того, что распростерлось на земле и посмотрят на меня, еще не наступила.
И они не нашли ее. После сорока пяти минут неловких, неуклюжих поисков Стив крикнул другому фонарику, веером обшаривавшему свалку:
— Что-нибудь нашли, мистер Морленд?
— Нет, Стив.
— Ладно. Прекратим это. Похоже, здесь ничего нет.
Они вернулись к чемодану. Стив бережно сложил в него платья, застегнул замки. Гордон Морленд встретил их у входа на свалку.
Тимми уже забыл, что ему страшно. Они с Баком, как настоящие марсиане в скафандрах, крадучись ходили по площадке, освещенной сигнальными фарами машин.
Роз Морленд вылезла из «мерседеса». На ней были туфли на очень высоких каблуках. В руке — длинный черепаховый мундштук. Элегантная, городская внешность — совершенно не соответствующая обстоятельствам. Глаза ее жестко скользнули по лицу Джона.
— Ну что? — спросила она.
Муж приблизился к ней. Ее двойник. Чистенький, изысканный, холодные голубые глаза под рыжеватыми бровями и длинные, тщательно причесанные рыжеватые волосы. Эксцентричен в пределах приличия. Известный писатель.
— Мы ничего не нашли, дорогая. Да в темноте это и невозможно.
Роз повернулась к Стиву. Он стоял, большой, чуть расслабившийся, с чемоданом в руках.
— Что же теперь делать? Как узнать, что с ней случилось? Надо же что-то предпринимать.
Но ведь Линда — моя жена, подумал Джон. А они обращаются со мной так, будто я не существую.
— Эй, Бак, послушай, — раздался голос Тимми. — Я больше не марсианин. Я снял шлем.