Крымский Джокер - Олег Голиков

И Нагорная проповедь, и семь смертных грехов — не что иное, как жалкая попытка повернуть человечество лицом к раскаянию за несуществующую вину. И что же из этого всего вышло? На страдающих от бедности и одиночества людей напало ещё одно чудище — совесть.

И самое примечательное в этом «явлении» — как правило, мучения приходят после совершения «плохого» поступка. Совесть никогда не предотвращала преступления, она лишь являлась «незримым палачом», немного опоздавшим на эшафот.

Стал ли воздух от этого чище — вряд ли…

Если невозможно возвращаться в юность помыслов своих и дней, стоит ли говорить о всесилии мудрости?

Только такой видится мне зрелость. Только с этой способностью духовного возвращения в прожитые годы, возможен чистый взгляд на многие вещи. Ибо ушедшее время скрывает от нас золотой след, уводящий нас к детству человечества, где и лежит разгадка наших сегодняшних стремлений и вожделений.

«…думайте и пекитесь о себе самих…», — мудрое завещание Сократа, дошедшее через столетия.

«Важна не вечная жизнь, а вечная живость», — ещё одна неоспоримая истина для скитальца во времени. И это ключ к воротам, закрытым для слепцов печатью Времени. Что как не омертвение душ, является причиной наших ошибок? И где, как не в гнилом болоте всевозможных, возникших из повседневного опыта, ответственностей, кроется наша погибель?

Есть лишь одна ответственность в этом странном мире человеческих правил — ответственность перед собой. Всё другое — выдумки злобных духов, прилетающих по ночам к нашим постелям, и нашёптывающих нам различный вздор. Кто не может мысленно вернуться, к свежей юности своих прошлых ощущений — тот жалкий пленник времени.

И я не ищу оправдания своим и чужим безумствам, которые для поверхностного взгляда есть плод необузданных страстей и избалованной натуры.

Самое страшное в нашем времени — отсутствие страстей и чувств как некоторых «непристойных» пережитков.

«Для счастливой жизни необходимо, чтобы разочарование приходило одновременно со смертью.

Теперь же сначала полностью разочаровываются в жизни, а потом кое-как живут…», — как точно подметил один англичанин, всю жизнь сочинявший детективы.

Ещё немного — и будет поздно скулить о «прошедшей мимолётной жизни», о её однообразности и непривлекательности. Кто смеет — тот живёт. Кто не смеет — боится.

Так в странной сказке Волшебник говорит заколдованному Медведю: «Я больше не буду помогать тебе. Ты мне не интересен…»

Эта неинтересность медленно губит, но обязательно приводит к смерти.

И страшно, когда эта смерть наступает раньше телесной!

Как часто нас настигает отвращение к себе! Ещё чаще мы испытываем отвращение к другим.

«Ад — это другие».

Но нельзя говорить о собственной свободе, если не победить и этого призрака.

Здесь видится перед путником единственная дорога.

Понадобится немало смелости и правдивости, чтобы, взобравшись на вершину себялюбия, глянуть вниз. И увидеть там, на дне пропасти своей души, всё то, что вызывает только ненависть и отвращение. Всё то потаённое и невысказанное даже самому себе. Все невоплощенные страсти и вожделения, мучающие рассудок своей скрытностью.

Даже у самых смелых захватит дух от такой высоты, от такой правды!

И когда настанет час полного прозрения, и когда тебя не будет уже пугать это неприглядное зрелище, только тогда с самой высокой скалы собственного самомнения нужно смело ринуться вниз. И сжать в объятиях собственных слизких гадов. И понять, что это тоже ты.

Только так воспитывается любовь к самому себе.

И когда ты победишь все призраки души своей и воцаришься над нею, ты станешь достаточно силён, чтобы полюбить других. И это не будет «всепрощающая христианская любовь». В твоих новых глазах, смотрящих на окружающих тебя, будет только мужество и терпимость. И новые горизонты, неомрачённые постоянной ложью, откроются впереди. И ад людской откроет тебе потаённые двери собственного величия и трагической красоты.

Это первый шаг к свободе.

Однако на долгом пути исканий и познания видится мне одна глубокая пропасть. Не один вопль отчаяния слышится мне оттуда. И как много тропинок ведут в эту Чёртову яму! Чтобы уберечься, нужен не только твёрдый ум, но и твёрдая поступь. И я часто себе представляю, как сказал бы об этой страшной опасности остроумный Заратустра!

Об одной дурной привычке.

Однажды Заратустра шёл из города, известного под названием «Пёстрая корова», и увидел на дороге пьяного человека.

И подумал Заратустра:

«Так ли уж пьян этот человек, что лежит на моей дороге? Или это стыд заставил его смежить веки и заснуть на холодной земле?»

И тогда обратился Заратустра к друзьям своим со следующими словами:

Вот лежит человек, который уже не сможет сыграть со мной. Оступившись на полпути, не умеет смеяться он. Недолги были мысли его, и нечего будет ему сказать себе, когда проснётся он. Но найдётся среди вас, друзья, один, способный спокойно перешагнуть через него?

И разве человек не есть сосуд, чтобы наполнять его? Даже могучее дерево в каменистой пустыне без влаги превращается в уродливого карлика.

Но не всякая влага утоляет жажду. И нет на свете более старого и опытного обманщика, чем опьянение. Оно берёт нас за руку, баюкая как ребёнка. Но призрачны крылья его и лживы обещания. Как мираж возникает оно перед нами, но обманчивы улыбки его. Танцует оно свои танцы на болотах пороков наших.

И как трепещет оно перед истинным опьянением Духа!

Недолог этот путь, и нет на нём достойных препятствий.

Но не торопись бросить камень в пьяницу, ибо этим камнем можешь оказаться ты сам.

Так говорил Заратустра.

Добродетелей и пороков не существуют вне людей. Их невозможно найти в мире животных или в мире явлений.

Но даже в самом благочестивом и трезвом рассудке присутствуют сигналы, похожие на боль, которой организм реагирует как на внешние раздражители.

Иногда и порок сладок. Порок, как общепринятый предрассудок.

Иногда и добродетель может вызывать только стыд и самопрезрение.

Вспомните о собственной излишней щедрости или неуместной искренности!

Как плевали вам вослед те, которые минуту назад щенячьи смотрели в глаза!

И как бесконечно долго ненавидят нас за оказанную помощь или сказанную в лицо правду!

И думается мне — только то воистину вредно, что заставляет душу сжиматься от омерзения к себе самой. И не в стадном мериле поступков, как и их последствий, видится мне источник высшей нравственности. Лишь реакция глубинных вод твоей сущности подскажет тебе оценку.

Покаяться перед собой, без оглядки на «мир», и сделать жёсткие выводы — достойная задача для смелых.

Нравится — хорошо. Мучаешься — порочно. А как же воры, убийцы? Какие мучения испытывает оставленный любовник?

«Быть поклонником философии Ницше — это вовсе не означает грубить собственной матери», сказал один француз и написал своего «Постороннего».

Нужно помнить, что возраст общества человечьего измеряется тысячелетиями, а твой годами. Веками оттачивало это общество оружие защиты от собственных индивидуумов — совесть, религию, мораль. Вот уж воистину Всадники Тьмы, увлекающие души в Запределье естества!

И чтобы противопоставить себя этим древним химерическим чудищам придётся набить огромные мозоли на своей «старой» совести. Необходимы будут смелые поступки, продиктованные влечениями и страстями. И бесконечная цепь экспериментов по вышеприведённым правилам оценки.

Но новые мерки, выкованные в собственной кузнице, стоят потраченного времени и усилий.

Это ещё один шаг к свободе.

Желания, желания… Как их много вокруг. Как странно и волшебно, должно быть, отделилось первое настоящее желание от инстинкта и необходимости. Действительно, увидев хоть один момент или период значимой ступени развития внутреннего мира человека, наверняка узнаешь и всё остальное.

Но многие на Земле уже решили вопрос пропитания и выживания. Откуда же такая бездна новых, совершенно порой несуразных и часто нелепых, желаний? Не сам ли дьявол играет с нами, то утоляя, то возбуждая вновь бесконечную череду вожделений?

Сегодня мы давно уже не те христиане, которые шли на костёр за веру. Которые сжигали ведьм и проклинали науку. Мы гораздо взрослее и нетерпимее. В церкви живёт поп, а не бог, — вот как «далеко» смогли уйти мы за столетия! И нужно не вдаваться в подробности, какие желания сильнее: плотские или духовные, и какие приносят большую радость. Нужно искать для себя ответ: как избежать их рабства? Где та середина, примиряющая с невозможностью их осуществления?