Ученик убийцы - Робин Хобб

— Если желаете, мой король, — ответил я тихо.

— Желаю, — он прочистил горло, потом снова повернулся, чтобы смотреть в окно. — У принцессы есть единственный брат. Старший. Он больной человек. О, когда-то он был здоров и силен, но в сражении на Ледяных берегах получил стрелу в грудь. Прошла насквозь, как рассказывали Регалу. И раны на его груди и спине зажили, но зимой он кашляет кровью, а летом не может сидеть на лошади или муштровать своих людей больше половины дня. Зная это, горцы очень удивлены тем, что он их будущий король.

Я некоторое время молча думал.

— У горцев тот же обычай, что и у нас. Ребенок наследует земли и титул по порядку рождения, будь то мальчик или девочка.

— Да, это так, — тихо сказал Шрюд, и я понял, что он уже думает о том, что семь герцогств могут быть сильнее, чем шесть.

— А отец принцессы Кетриккен, — спросил я, — как его здоровье?

— Крепок и щедр, как только можно желать для человека его возраста. Я уверен, что он будет править долго и славно по меньшей мере еще десять лет, держа свое королевство в целости и сохранности для своего наследника.

— Вероятно, к тому времени наши беды с красными кораблями будут уже позади и Верити будет волен направить свои мысли на другое.

— Вероятно, — тихо согласился король Шрюд. Его глаза наконец встретились с моими. — Когда Верити поедет забирать свою невесту, ты отправишься с ним, — повторил он еще раз. — Ты понимаешь, в чем будут заключаться твои обязанности? Я доверяю твоей осмотрительности.

Я склонил перед ним голову:

— Как желаете, мой король.

ПУТЕШЕСТВИЕ

Говорить о Горном Королевстве как о королевстве — это значит основываться на полном непонимании этого региона и народа, населяющего его. Это также неточно по отношению к региону чьюрда, хотя чьюрда действительно там преобладают. Горное Королевство скорее состоит из различных деревушек, прилепленных к склонам гор, или маленьких долин пахотной земли, или торговых селений, возникших вдоль грубых дорог, ведущих к перевалам, и кланов кочевых пастухов и охотников, мигрирующих по суровой земле между ними, чем представляет собой единый монолит объединенных сельских хозяйств. Маловероятно объединение таких разных людей, поскольку их интересы часто противоречат друг другу. Однако, как ни странно, единственная сила, более могущественная, чем независимость каждой группы и местные обычаи, — это преданность, которую они испытывают к «королю» горных народов.

Традиции говорят нам, что эта линия была основана судьей-пророком, мудрой женщиной-философом. Эта женщина создала теорию, согласно которой вождь является абсолютным слугой народа и должен быть полностью самоотверженным в этом отношении. Не было определенного времени, когда судья превратился в короля; скорее это был постепенный переход по мере того, как распространялись вести о мудрости и справедливости этой святой из Джампи. Все больше и больше людей искали у нее совета, желая получить решение судьи, и законы этого селения естественным образом стали уважать по всей горной стране, и все больше и больше народа стало принимать законы Джампи как свои собственные. И так судьи превратились в королей, но, как ни удивительно, сохранили навязанное ими самими представление о служении и самопожертвовании своему народу. Традиция Джампи изобилует сказаниями о королях и королевах, которые жертвовали собой для своего народа всеми мыслимыми способами, начиная со спасения детей пастухов от диких животных и кончая предложением самих себя в заложники во время междоусобных войн.

Рассказывались истории, в которых горный народ изображался грубым, почти диким. На самом деле земля, на которой они обитают, беспощадна, и их законы отражают это. Это правда, что неполноценных детей бросают на произвол судьбы или, что бывает чаще, топят или одурманивают до смерти. Старики часто выбирают добровольное изгнание, когда голод и холод быстро кладут конец их немощам. У человека, нарушившего слово, могут вырвать язык или заставить его заплатить двойную цену. Такие обычаи могут показаться необычно варварскими более устроенному народу Шести Герцогств, но они прекрасно подходят горцам.

В конце концов Верити настоял на своем. Никакой радости в этом триумфе для него, я уверен, не было, потому что его упрямая настойчивость возобладала на фоне внезапного усиления частоты набегов. На протяжении месяца два города были сожжены и целых тридцать три обитателя захвачены для «сковывания». Девятнадцать из них, очевидно, имели при себе популярные пузырьки с ядом и совершили самоубийство. Третий город, более населенный, успешно защитили, но не королевские войска, а отряд наемников, который горожане сами организовали и наняли. Многие из бойцов по печальной иронии были эмигрантами-островитянами, применявшими одно из тех искусств, которыми они владели. И ропот против явного бездействия короля возрос. Было бессмысленно пытаться рассказывать народу о работе Верити и группы Галена. Люди нуждались в собственных военных кораблях, защищающих побережье. Но чтобы построить корабли, нужно время, а переустроенные торговые суда, уже спущенные на воду, были бочкообразными неуклюжими сооружениями по сравнению с гладкими красными кораблями, которые мучили нас. Обещание предоставить военные корабли к весне были слабым утешением для фермеров и пастухов, пытающихся защитить урожай и стада этого года. А Внутренние Герцогства все больше и больше шумели по поводу уплаты налогов, которые взимались на постройку военных кораблей и защиту береговой линии, не имевшей к ним никакого отношения. В свою очередь Прибрежные Герцогства саркастически интересовались, как жители материка собираются обходиться без их морских портов и кораблей, которые перевозят их товары. Во время одного собрания Высокого Совета произошла шумная перебранка, и герцог Рем из Тилта сказал, что будет не большая потеря, если мы сдадим Внутренние острова и меховой пункт красным кораблям, но это может уменьшить их набеги, а герцог Браунди из Бернса ответил угрозой прекратить все движение вдоль Медвежьей реки и предложил посмотреть, покажется ли это Тилту такой же небольшой потерей. Король Шрюд умудрился добиться перерыва до того, как дело дошло до драки, но герцог Фарроу все же успел разъяснить, что он согласен с Тилтом. С каждым месяцем и с каждым новым распределением налогов раскол становился все серьезнее. Было необходимо сделать что-то, чтобы восстановить согласие в королевстве, и Шрюд был убежден, что королевская свадьба отлично подойдет для этой цели.