Наваждения - Макс Фрай

Больше всего на свете мне хотелось разреветься — не только от облегчения, но и еще по какой-то смутной, мне самому непонятной причине. Нечто в таком роде я и устроил, пытаясь уткнуться в плечо догнавшего меня Кофы. Он довольно ловко уворачивался от моей мокрой физиономии и одновременно запихивал меня в корзину — в последний момент в моей бедной голове перегорел какой-то загадочный полупроводник, отвечающий за перемещение в пространстве, поэтому я никак не мог забраться внутрь нашего летательного аппарата.

В конце концов оказалось, что сэру Кофе под силу еще и не такие чудеса. Я ощутил под своей задницей мягкое одеяло, устилавшее пол корзины, и улегся на него, совершенно счастливый, опустошенный и уже ничего не соображающий.

— Все-таки я не понимаю, почему ты так испугался, когда Черхавла захотела тебя принять, и чему ты так обрадовался теперь? — в моем сознании снова раздался вкрадчивый голос светящегося существа. — Ты повел себя так, словно тебе хотели причинить зло. А ведь оставшись здесь, ты мог бы узнать множество тайн, увидеть тысячи Миров и обрести могущество, о котором даже не подозреваешь…

— А мне ничего не нужно, — пробормотал я вслух. — Я просто хочу вернуться домой, в Ехо. И еще я терпеть не могу, когда кто-то решает, где я теперь буду жить и что делать. Меня никто не заставлял оставаться в Ехо, мне лишь дали шанс сделать то, чего мне самому хотелось. Может быть, именно поэтому мне нравится туда возвращаться всякий раз, куда бы меня ни занесло! И еще вот что. Возможно, эта ваша Черхавла действительно лучшее место во Вселенной, а может быть, вы питаетесь не только снами, но и мясом своих пленников — не знаю и знать не хочу. Но у меня имеются некоторые сомнения на ваш счет, господа. Просто сомнения, да…

— С кем ты говоришь, Макс? — осведомился Кофа. — Если с этой милой леди, то смею тебя уверить, вряд ли она тебя слышит. Ты еле-еле шепчешь, так что даже я почти ничего не разбираю. А ведь мы уже в дюжине метров над землей. И в нескольких дюжинах метров от городской стены, если на то пошло.

— Правда? Мы уже покинули Черхавлу? Вот это здорово! — обрадовался я.

Я, конечно, не удержался от искушения выглянуть в маленькое смотровое окошко. Зрелище, ожидавшее меня внизу, того стоило. Прямо под нами багровели пески Хмиро, а чуть поодаль переливалось всеми цветами радуги огромное облако света. Оно вздрагивало, вздыхало, мерцало и вообще вело себя как живое существо. Да Черхавла и была живым существом, в этом я теперь ни капли не сомневался.

— Все-таки это очень красиво, — вздохнул я. — А вы все еще видите городскую стену?

— Вот именно. А еще резные украшения остроконечных крыш и узкие пролеты улиц между лиловыми дворцами — между прочим, всего пару часов назад ты был от них в восторге! И наших вчерашних приятелей, специально собравшихся, чтобы задумчиво пялиться нам вслед, и многие другие замечательные вещи. А ты все еще видишь этот цветной туман?

— Ага. Думаю, эта ваша оплеуха навсегда изменила мое видение мира, — объяснил я.

Кофа расхохотался:

— Кажется, я покидаю Черхавлу еще более мирским человеком, чем был прежде. Теперь моя оплеуха кого угодно может лишить иллюзий… Кстати, мне очень по душе такая разновидность могущества. Если бы мне предложили выбирать, с каким подарком уйти из Черхавлы, я бы вполне мог остановиться на чем-то в таком роде. В конце концов, теперь я сравнялся в могуществе с куманскими владыками — пустячок, а приятно!

— Мне тоже грех жаловаться, — усмехнулся я. — Мне дали понять, что я настолько хорош, что со мной совершенно невозможно расстаться… Знаете, за день до нашего с вами отъезда, когда мы с Джуффином сидели в гостиной Мелифаро, шеф заметил, что все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: «Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!» Знаете, Кофа, кажется, я начинаю выздоравливать. Во всяком случае, мне больше не хочется нравиться всем подряд. Ну их к Магистрам с их неземной любовью!

— Извини, мальчик, но разговоры о любви и прочих человеческих страстишках никогда не казались мне увлекательным способом провести время, — отмахнулся Кофа. — И учти, своего спасителя следует не только обливать слезами благодарности, но и кормить обедом.

— Да, конечно, — улыбнулся я. — Сейчас будем творить чудеса.

— Вообще-то творить чудеса совсем не обязательно, — остановил меня Кофа. — Просто передай мне сверток с куманскими сладостями. Думаю, я могу считать его своим, поскольку ты это все равно не жрешь, а Кумухар вряд ли теперь когда-нибудь сможет заявить права на свою долю.

— А как вам пришло в голову, что мы можем оставить его вместо меня? — спросил я. — Кстати, я вам уже говорил, что это — самая гениальная идея всех времен? Имейте в виду, я готов кричать об этом на каждом углу, пока вы сами не велите мне заткнуться.

— Не сомневаюсь, что в настоящий момент ты действительно так думаешь. Но на самом деле ничего гениального в этой идее не было. Мною руководила обыкновенная практичность. Я всю дорогу пытался понять: с какой стати ты решил, будто этот Кумухар Манула нам зачем-то нужен? Без проводника мы бы прекрасно обошлись — какой уж тут проводник, если ищешь зачарованный город, который находится неизвестно где? Помощи по хозяйству от него тоже никакой не было. Да и собеседник он так себе. А когда дело дошло до прогулки по твердой земле, тебе и вовсе пришлось его усыпить, чтобы не мешал. Короче говоря, я все время раздумывал: зачем ты выклянчил его у халифа? И лишь когда ты заявил, что собираешься запустить Смертный Шар в свой собственный лоб, меня осенило: вот он, звездный час Кумухара Манулы! А кстати, признайся, ты ведь блефовал, когда пригрозил, что станешь метать Смертный Шар в самого себя?

— Нет, что вы. Если бы я блефовал, меня бы тут же раскусили. Конечно, мне здорово не хотелось это делать, но я действительно решил, что в крайнем случае мне придется… Кофа, с утра у меня было очень нехорошее чувство. Я уже потом понял, на что это похоже: словно из меня выжали сок. Не весь, конечно, сравнительно небольшую порцию. Но если бы так пошло и дальше… Не уверен, что меня хватило бы надолго! Я, знаете ли, как и вы, не люблю, когда меня едят — особенно когда меня едят заживо. Думаю, наши гостеприимные хозяева ничем не лучше этих хваленых людоедов из Красной Пустыни — как их там?

— Местные жители называют их мадкарами, — Кофа недоверчиво покачал головой. — Знаешь, я не думаю, что все действительно так ужасно. Черхавла — странное место, но тамошние обитатели не похожи на хищников.

— У каждого свои кошмары, наверное, — вздохнул я. — И это к лучшему. Пока я тихо попискивал от ужаса, вы могли спокойно искать выход.