Клубничка на березке: Сексуальная культура в России - Игорь Кон

В отличие от политической гомофобии, которую можно преодолеть только политическими и правовыми средствами, для преодоления бытовых предубеждений нужна многолетняя кропотливая воспитательная работа, нацеленная прежде всего на детей, учителей и родителей. Различие в уровне гомофобии в странах Европы коренится не в имманентных особенностях национальных культур и религий, а в исторических условиях их развития. Если во Франции гомосексуальность перестала быть уголовно наказуемой в 1810-м, а в России в 1993 г., это не может не сказываться на состоянии общественного сознания. Кроме того, гомофо-бия не просто одна из форм ксенофобии. Каждый русский (английский, немецкий и т. д.) мальчик с раннего детства усваивает, что он не должен быть а) «девчонкой» и б) »гомиком». Освобождение нормативной маскулинности от гомо-фобии – сложная социально-педагогическая проблема. Это должно быть частью общеевропейской стратегии искоренения культуры насилия и ненависти.

Так как российские власти практически отказались от сексуального образования молодежи, на плечи ЛГБТ-сообществ ложится также главная ответственность за обеспечение сексуальной безопасности своих членов. Российские врачи-эпидемиологи, в отличие от политиков, уже много лет конструктивно сотрудничают с ЛГБТ-организациями; благодаря этому, а также помощи западных неправительственных организаций (к сожалению, некоторые из них в последнее время были вынуждены свою работу свернуть), статистика распространения ВИЧ среди ЛГБТ значительно лучше, чем могла бы быть. Однако в конкретных вопросах однополого секса и его мотивации большинство врачей и психологов некомпетентны. Без помощи соответствующих европейских профессиональных организаций, включая подготовку кадров, российские ЛГБТ не смогут обеспечить свою безопасность, а потом массовое сознание их же объявит разносчиками заразы, как это происходит с ВИЧ-инфицированными. Речь идет не просто о благотворительности. Сексуальная безопасность европейцев так же неделима, как права человека.

Нездоровая и угрожающая атмосфера побуждает многих представителей сексменьшинств, как некогда – советских евреев, серьезно задумываться об эмиграции, видя в ней одновременно способ выражения протеста и личного освобождения.

« Если в этой стране ты третий сорт – зачем она тебе? Надо понимать, что большинство населения крайне гомофобно. Зачем тратить жизнь на постоянную и безуспешную борьбу или подвергаться унижениям в этой стране? Жизнь одна, жить надо в свободной и любящей тебя стране, с возможностью быть собой, не врать окружающим, с возможностью реально выбирать руководителей… и влиять на власть. Хочет 90 процентов в этой стране жить как овцы со своим любимым правительством – пусть существуют и спиваются дальше!... Несколько моих друзей уехали в Америку, другие собираются… Так что – продолжать быть унижаемыми, таиться и бояться или эмигрировать? Уверен, многие выберут последнее!» «А мне ваще пофик, я уезжаю жить в Европу… А Россия? А пусть она горит синим пламенем – жить в стране, где тебя на каждом углу поджидают припоны, нестабильность и неуверенность в завтрашнем дне – уж увольте. Я лучше буду чернорабочим в Европейской стране с нормальной зарплатой, на которую можно прожить нормально до следующей. И никто и никогда меня не заставит спать и жить по приказу, даже под страхом 121 статьи… Господа – валите в Европу, если есть возможность» (письма с сервера gay.ru, август 2009 г., орфография сохранена).

Конечно, сделать это труднее, чем сказать, западные страны открывают двери далеко не всем желающим. Тем не менее, эмиграция реально увеличивается. Для молодых, образованных и энергичных людей, независимо от их сексуальной ориентации, формула Чацкого «Мой друг, отчизна только там, где любят нас, где верят нам!» звучит привлекательнее, чем «любовь к родному пепелищу», и это находит понимание на Западе. Раньше, когда прибывший в США по туристической визе россиянин просил политического убежища по мотивам сексуальной ориентации, от него требовали документального подтверждения того, что жизнь на родине для него небезопасна. Теперь опытному адвокату, если его клиент не имеет криминального прошлого и производит благоприятное впечатление, чтобы убедить судью, иногда достаточно процитировать высказывания московского мэра или тамбовского губернатора и предъявить кадры разгона гей-прайда. А дальше уж, как ты сам сумеешь устроиться… Угрожает ли это безопасности России? Свято место пусто не бывает. Так как гомосексуальные дети рождаются у гетеросексуальных родителей, Россия геями ни при каком раскладе не оскудеет, – это самое многочисленное, подчас невидимое, социальное меньшинство. Наиболее талантливые и востребованные, с развитым чувством собственного достоинства, предпочтут жить за рубежом, политически ангажированные займутся правозащитной деятельностью, а остальные будут ждать и надеяться, что рано или поздно их страна «цивилизируется».

Игры на массовых предрассудках способствуют идеологической изоляции России от Запада, о чем одинаково неустанно заботились как царская, так и советская власть (если любое конкретное сравнение не в вашу пользу, остается уповать на пропаганду и цензуру), и позволяют поддерживать в стране внутреннюю напряженность (надо же с кем-то бороться). Однако наличие козла отпущения не всегда идет государству на пользу. И не столько потому, что козел брыкается, сколько потому, что публика начинает понимать, что на беднягу возложили непосильную ношу. Объявить страны, легализующие однополые союзы или допускающие гей-прайды, воплощением «сатанизма» (термин московского мэра) и врагами России нетрудно, но чем больше становится «плохих» стран с завидно хорошим качеством жизни, тем больше сомнений зарождается в головах молодых людей, живущих по нормам XXI, а не XVI века.

Как мудро заметил президент Д. А. Медведев, свобода лучше, чем несвобода. А другой умный человек еще раньше сказал: свободу не ждут, ее завоевывают!

Глава 17. ПОЛНЫЙ НАЗАД!

У синего моря урядник стоит,

А синее море шумит и шумит.

И злоба урядника гложет,

Что шума унять он не может.

Максим Горький

Глобальная задача XXI века

Как любая существенная сфера общественной и личной жизни, сексуальность всегда подвергалась социальному контролю и была важным аспектом социализации детей и подростков. В архаических традиционных обществах соответствующие нормы, знания и навыки передавались младшим поколениям в рамках институционализированных гендерно-возрастных сообществ, в том числе в форме обрядов перехода, подростковых инициаций и т. п. Христианская культура Средневековья ограничила сексуальную социализацию религи оз но-нравственными запретами и предписаниями, однако они дополнялись старыми народными обрядами, на которые церковь смотрела сквозь пальцы; натуралистическая крестьянская культура свободно обсуждала «факты жизни», а половая жизнь взрослых протекала открыто, на глазах у детей. Раннебуржуазное городское общество ослабило связь детей из привилегированных сословий с повседневным бытом и табуировало сексуально-информационные контакты между детьми и взрослыми. Это породило у детей и подростков своеобразный информационный вакуум и многообразные поведенческие и психологические трудности, что побудило уже гуманистов и просветителей, начиная с Монтеня и Эразма Роттердамского, ставить вопрос о необходимости какого-то сексуального просвещения. Однако в большинстве случаев эти призывы оставались благопожеланиями. Независимо от степени открытости сексуально-эротической культуры общества, взрослые не считали нужным посвящать в свои тайны детей и подростков, даже если эти тайны были секретом Полишинеля.

Сексуальная революция второй половины XX в., за которой последовали гендерная и семейная революции, радикально изменила положение вещей. Этому способствовали такие глобальные и необратимые процессы, как отделение сексуальности от репродукции; ослабление внешнего контроля за поведением подростков со стороны семьи, церкви, общины и государства; снижение возраста сексуального дебюта; отделение сексуальной активности от матримониального поведения; включение сексуальности в высокую культуру, легализация сексуального дискурса; индивидуализация и плюрализация сексуальных сценариев; ослабление гендерной поляризации установок и поведения; нормализация нерепродуктивной сексуальности (мастурбация, однополая любовь); реабилитация чувственности и сексуального желания и т. д. и т. п.

Диверсификация сексуальных практик дала мощный импульс развитию научной сексологии, стимулировала теоретическое разграничение понятий сексуального и репродуктивного здоровья, создание эффективной контрацепции и вспомогательных репродуктивных технологий. Освоение и практическое применение всего этого требует специальных знаний.