Грешки - Мередит Рич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гас открыл дверь в апартаменты Нины. Она стояла возле мраморного камина. В лучах заходящего солнца, проникавших сквозь раскрытую дверь на веранде, ее каштановые волосы казались медными, а щеки – румяными. Нина улыбнулась и протянула к нему руки.
– Дорогая, ты выглядишь превосходно! – Он поцеловал ее.
– Я и чувствую себя превосходно. Я скучала по тебе.
Надеюсь, совещание прошло успешно?
– Ах, это… да. Лучше, чем я ожидал.
Нина взъерошила ему волосы.
– Дорогой, сегодня у нас будет особый вечер, Я настроена… романтически. Закажи на кухне шампанское и икру. И… – она поцеловала его в шею, – отпусти слуг. Всех.
Гас, несколько озадаченный таким поворотом событий, принял душ и побрился. Он приготовился к истерике, но неожиданно для себя увидел жену почти прежней. Да, Нина давненько не бывала в таком настроении. В последний год, даже сразу же после посещения клиники, она все чаще проявляла замкнутость и возрастающую агрессивность. Нина выглядела великолепно в тех случаях, когда брала себя в руки, однако большую часть времени она либо спала, либо сидела в своих апартаментах.
Впервые его жена отправилась в Швейцарию пять лет назад. Результаты превзошли все ожидания, и только через год она повторила курс лечения. В постели Нина стала настоящей тигрицей, более необузданной и страстной, чем когда-либо раньше. Она источала энергию.
Но посещения клиники учащались, и с каждым разом периоды эйфории длились все меньше. Нина по-прежнему выглядела чудесно, но появились симптомы, свидетельствующие об ухудшении ее психического и физического состояния. Однако Гас старался не замечать этого. Он многократно убеждал ее не ездить к доктору Гундхардту, так что ему не в чем было винить себя.
Гасу казалось, что болезнь прогрессирует очень быстро, поэтому необходимость тяжелого разговора с Ниной о разводе, возможно, отпадет сама собой.
И вдруг сегодня ее состояние опять значительно улучшилось. Она была почти такой же, как двенадцать лет назад в Риме, когда Гас встретил ее. В своем вечернем шифоновом платье персикового цвета, она показалась ему самой прекрасной женщиной из всех, кого он видел, и Гас влюбился в нее. Нина поразила его красотой, захватила страстью и ослепила огромным богатством. В жертву ревнивой жене, не желавшей отпускать Гаса ни на шаг, он принес свою карьеру архитектора. Несмотря на все причуды Нины, он был счастлив с ней, пока не проявились побочные эффекты лечения у доктора Гундхардта. В последние же три года его жизнь постепенно превратилась в ад. Ревность Нины переросла в одержимость, а перепады настроения приобрели болезненный характер Однако когда она была такой, как сегодня, их отношения становились прежними.
Когда он вернулся в комнату жены, шампанское уже стояло в серебряном ведерке со льдом, а Нина намазывала икру на кусочек тоста. Гас откупорил шампанское и наполнил два высоких хрустальных бокала.
– За тебя, дорогой! – улыбнулась Нина. – За нашу вечную любовь!
Они выпили, и жена поцеловала его.
– Мы всегда будем вместе – как сейчас. Я не смогла бы жить без тебя. – Нина откусила кусочек тоста, а оставшуюся часть положила в рот Гасу. – Я заказала икру сегодня утром у «Бальдуччи». Помнишь, когда мы ели ее впервые?
– В нашу первую годовщину.
– Сегодня у тебя тоже будет не только икра. Но и я.
Давай выпьем еще шампанского, дорогой, – весело предложила Нина, осушив свой бокал.
Вскоре бутылка опустела, икра была съедена. Нина поставила кассету: Элла Фицджералд пела Гершвина.
– Обними меня, мой нежный друг, – подпевала Нина, вальсируя по комнате. – Ах, Гас!.. Ты помнишь мое платье… то, что я купила на Капри? Конечно, помнишь – шелковое, с отделкой… Не знаешь ли, где оно? – Она бросилась в гардеробную и начала выбрасывать из шкафа свою одежду. Эксклюзивные модели от самых знаменитых кутюрье стоимостью в сотни тысяч долларов грудой лежали на полу. – О!.. Его здесь нет. – Голос ее дрожал, казалось, она вот-вот расплачется. Потом так же внезапно настроение Нины изменилось. – Густав Ниле Палленберг, ты самый талантливый архитектор на свете!
Я обожаю этот дом, преображенный тобой! Почему бы нам не построить и оранжерею?
– Но мы уже сделали это, дорогая, – сказал он, решив, что жена шутит. – Позапрошлым летом.
Накинув поверх платья меховое манто-макси, Нина танцующим шагом вернулась в спальню.
– Разве здесь не холодно?
– Ничуть.
– Нет, нет, этого им у меня не отнять… – напевала Нина. Вдруг она оступилась, оперлась на Гаса, сидевшего на банкетке, и прижалась грудью к его лицу. – О Гас!.. Гас! Давай займемся любовью…
Он вздрогнул.
– Ах, не хочешь? – спросила она и неожиданно усмехнулась. – Помнишь, как это было в самолете Ричарда? Ты до смерти боялся тогда, что пилот оглянется. Я с трудом сдерживала стоны… Но сегодня мне незачем сдерживаться. Ведь ты отпустил слуг, дорогой?
– Да… всех. – Гас встревожился. Непредсказуемое поведение жены пугало его. Но помимо воли Гаса безумная эйфория Нины передалась и ему.
– Скорее! Я хочу тебя немедленно! – Она бросила на пол меховое манто и распростерлась на нем. – Иди ко мне!
Гас поднялся. У него на щеке от напряжения дергался мускул.
– Одну минуту, дорогая, я сейчас вернусь.
– Поспеши!
Он направился в свою ванную комнату, нашел в аптечке валиум, проглотил три таблетки и глубоко вздохнул.
Нина лежала на полу, обхватив себя руками, постанывая и извиваясь всем телом.
– Тебя так долго не было, дорогой… так долго. Ты мне очень нужен! Побыстрее раздень меня!
Встав на колени, Гас расстегнул молнию и снял с жены платье. Они провели вместе много лет, но безупречная красота ее тела по-прежнему поражала и возбуждала его. Раздеваясь, он почувствовал, что ему трудно дышать, и опустился на манто рядом с Ниной.
Едва Гас прикоснулся к ее груди, как тело Нины напряглось, и она вскрикнула так, что напугала его. Но лицо ее зарумянилось от страсти. Она обняла мужа и крепко прижала к себе.
– Войди в меня, скорее! – задыхаясь, пробормотала Нина. Гас вошел в нее, и она снова вскрикнула и обвила его ногами, словно взяв в тиски.
– О да!.. О да!.. – бормотала она в такт его движениям.
Стоны ее перешли в вой, а затем в пронзительный визг.
С приближением кульминации Гаса словно затягивало в водоворот. Он ускорил движения. Вдруг Нина изогнулась в оргазме, и из губ ее вырвалось хриплое рыдание. Гас с ужасом увидел, что глаза жены широко раскрыты, а расширившиеся зрачки напоминают два темных колодца. В уголке рта выступила пена, а вены на висках вздулись.
– Нина? Что с тобой? – Гасу показалось, что у нее судороги. Он ударил ее по щеке, ибо не умел оказывать первую медицинскую помощь. Сообразив, что надо разжать ей зубы, Гас вскочил и схватил со стола серебряную ложку. Ноги у него подкосились, и он тяжело рухнул на пол рядом с женой.