Конан Дойл - Максим Чертанов

Результатом этого открытия стала продолжительная полемика (в мае 1899-го) в газете «Дейли кроникл», где собственно о «Дуэте» Дойл обронил вскользь одну лишь фразу («Что же до литературного уровня моих собственных книг, то при очевидной плачевности оного должен заметить, что именно о нем речи у нас не идет»); он поставил себе цель убедить людей в том, что книги следует судить только по их литературным достоинствам, а критики должны честно писать в своих рецензиях только то, что они в самом деле думают, и желательно под своим собственным именем. Дойл пригласил всех «собратьев по перу» присоединиться к его возмущению, но никто не откликнулся; Николл же публично заверял его, что никаких комиссионных от издателей и авторов никогда не получал и выдал себя за нескольких разных рецензентов исключительно из любви к искусству, а «Дуэт» считает вещицей, недостойной замечательного писателя Артура Конан Дойла. Дойл Николлу в тот момент не поверил, но улик у него не было. Пришлось спустить дело на тормозах. В конце концов, однако, Николл убедил Дойла в своей невиновности и они не только примирились, но и сделались добрыми приятелями.

Последнее выступление Дойла на эту тему в «Дейли кроникл» было опубликовано 18 мая 1899 года, а спустя несколько дней ему стукнуло сорок лет: «Ну вот, мне уже сорок, но жизнь моя стала мало-помалу полнее и радостнее. Что касается моего физического состояния, то сегодня я играл в крикет и сделал 53 из 106 наших очков, а у противника выбил 10, так что я вполне здоров и крепок». В крикете для Дойла в 1899-м начиналась новая эра: игравший до сих пор в небольших любительских командах, собранных с бору по сосенке, преимущественно состоявших из школьных учителей, он в сорокалетнем возрасте стал членом знаменитого Мэрилебонского крикетного клуба, основанного в 1787 году, и ему довелось играть на не менее знаменитом стадионе «Лордз». Правда, по его собственному признанию, во второсортных командах он был полезнее: Мэрилебонский клуб изобиловал первоклассными талантами, и «любителю, слабо отбивающему мяч и не блещущему в игре на поле», на большой успех рассчитывать не приходилось. В Мэрилебонском клубе, как и прежде, он был универсалом, результаты показывал средние, правда, в самом первом матче ему повезло и он продемонстрировал блестящую игру.

Он также сколотил любительскую крикетную команду из знаменитостей, где играл вместе с Барри и другими литераторами; заметим, что команда носила жутковатое имя «Allah-Akabarries» (что можно перевести как «аллах-акбарцы»; внимательный читатель сразу увидит, от чьей фамилии это название образовано). Завершая разговор о крикете, добавим, что Уильям Хорнунг как раз в тот год придумал собственного постоянного персонажа, рассказы о приключениях которого также печатались в «Стрэнде», – Раффлза, заядлого крикетиста и обаятельного жулика, «вора-джентльмена»; некоторые считали, что Раффлз сможет со временем затмить Холмса. Дойлу нравилось, как написаны эти рассказы; он высказывал деверю сомнения в том, что можно делать мошенника героем, но тем не менее написал очень хвалебное предисловие.

Сам он в конце мая сдал в «Стрэнд» рассказ о боксе – «Хозяин Кроксли» («Croxley Master»): там молодой помощник врача по счастливой случайности обнаруживает талант к боксу и бросает постылую практику. Весной 1899-го он также написал еще несколько рассказов для серии «У камелька»; все они были опубликованы в «Стрэнде». Приближались премьеры двух пьес Дойла «Шерлок Холмс» и «Напополам» по Пейну. Джиллетт в конце мая приехал из Америки и привез с собой отредактированный текст «Холмса». Дойл был настроен не слишком приветливо, но знаменитый актер его совершенно обезоружил и они моментально сдружились; доктор, который всегда был склонен в новых друзьях видеть одно хорошее, решил, что безжалостные переделки пошли его пьесе только на пользу. Джиллетт, кстати, оказался очень похож внешне на Холмса, причем именно на того, каким видел своего героя Конан Дойл. В середине июня в Лондоне была поставлена «Напополам». Премьеру «Холмса» в Штатах назначили на осенний сезон.

Вслед за Пейном доктор потерял еще одного друга: в 1899-м состояние Гранта Аллена резко ухудшилось. Умирающий попросил Дойла закончить его детективный роман «Хильда Уэйд», который уже начал печататься в «Стрэнде». Доктор просьбу исполнил.

В 1898-м вышла замуж сестра Ида, а в 1899-м – самая младшая, Додо, та, что будто бы не была дочерью Чарлза. Лотти была намного старше и намного красивее, но все еще оставалась незамужней; она призналась брату, что положение приживалки ее начинает тяготить. Многим английским девушкам удавалось найти мужей в колониях, где было мало белых женщин. Иннес Дойл служил в Индии, он был уже в звании капитана и командовал артиллерийской батареей. Блестящий офицер был и блестящим спортсменом, как большинство Дойлов (из всех возможных видов спорта Иннес выбрал самый дорогой – поло), и старший брат основательно помогал ему деньгами. Решено было, что Лотти поедет к Иннесу и проживет в Индии осень и зиму; доктор Дойл был на все согласен, но брату написал отчаянное письмо: «Не представляю, что я буду делать, когда Лотти уедет, как уехал в свое время ты».

Все это происходило на фоне приближающейся Англо-бурской войны – первой войны XX столетия: пришло время поговорить о ней – поговорить подробно, так как в жизни нашего героя это было одним из важнейших событий и он написал об этой войне книгу, которую считал едва ли не самым главным трудом своей жизни. Да и вообще «воевать очень интересно» – желательно только понять, за что воюешь.

Буры («boer» – «крестьянин») – это в основном этнические голландцы. В России их любили. Многие русские путешественники, побывав на африканском Юге, писали о сходстве буров с русскими: религиозность, патриархальность, домовитость, окладистые бороды – во всем этом усматривали общие черты с «русским мужиком». Конан Дойл в своем фундаментальном труде «Великая бурская война» («The Great Boer War») описал буров так: «Возьмите сообщество голландцев того типа, которое в течение пятидесяти лет противостояло всей мощи Испании да еще в то время, когда эта страна была самой великой державой мира. Соедините с ними породу тех несгибаемых французских гугенотов, что оставили собственные дома и имущество и навсегда покинули свою страну после аннулирования Нантского эдикта. В результате, вне всякого сомнения, получится один из самых стойких, отважных и неукротимых народов, когда-либо обитавших на земле».

Впервые голландцы обосновались на самом юге Африки (район мыса Доброй Надежды) в середине XVII века; там они основали Капскую колонию. Во время Наполеоновских войн, когда шел тотальный передел земель, колонию получила Великобритания: значительная часть голландцев не захотела жить под властью англичан и стала переселяться с южной оконечности Африки в более глубинную ее часть, на север. В 1850-х годах с согласия англичан там были основаны две бурские республики – Трансвааль и Оранжевое свободное государство (на реке Оранжевой). Расположены обе республики оказались так, что к югу от них оставалась управляемая англичанами Капская колония, а между ними маленьким клином врезалась другая английская колония, Наталь – она-то и станет впоследствии центром военных действий. Большую часть населения этих двух английских колоний составляли буры – те, кто добровольно остался жить совместно с англичанами. В 1853-м наш Гончаров побывал в Южной Африке и описал свое путешествие в известном произведении «Фрегат „Паллада“»; любопытно, что он был убежден в неперспективности южноафриканских земель: «Здесь нет золота, и толпа не хлынет сюда, как в Калифорнию и в Австралию». Предсказание сбылось с точностью до наоборот: после 1869 года на землях буров были обнаружены крупнейшие в мире месторождения алмазов и золота.