РЯВанш! - Дмитрий Никитин

           "Истомина" сильно встряхнуло, на палубу обрушился водопад забортной воды, в воздухе расходилось дымное облако, резко пахло взрывчаткой. Турбины остановились, в трюмах погасло электричество. На крейсере не заметили подлодки и решили, что торпеду каким-то образом выпустили с "Асо". Русские немедленно возобновили яростный обстрел тонущего японского корабля. После нескольких новых попаданий он стал стремительно валиться набок, подминая спущенные шлюпки. Старый крейсер лег на борт, обнажив выкрашенную красным подводную часть. Трубы касались воды, дым растекался черной пеленой по волнам. На возвышавшийся над водой часть борта перебралось много людей, они кричали "банзай!" Потом корма "Асо" поднялась в воздух, сверкнув на мгновение бронзовыми лопастями винтов и разом исчезла в кружащемся водовороте.

           Положение потопившего японский крейсер "Истомина" было тоже весьма тяжелым. Полушкин потребовал доклада о повреждениях. Из трюма сообщили о пробоине в отсеке турбогенераторов, шло затопление носовых кочегарок, воду заметили и в носовых снарядных погребах. Нефтяная пленка, появившаяся у подорванного борта, говорила также о повреждение топливных цистерн. Экипаж отчаянно боролся за спасение корабля. Аварийные партии действовали быстро и слаженно, локализуя затопления. К счастью, повреждения корпуса оказались меньше ожидавшихся - "шестнадцатая" стреляла устаревшими торпедами с меньшей взрывной мощностью.

           Крен "Истомина" на левый борт был сбалансирован затоплением правобортных отсеков. Шла подготовка к тому, чтобы запустить турбины, остановившиеся из-за сотрясения при взрыве. Пока что крейсер представлял собой идеальную мишень для атаки подводной лодки, тем более, что рядом не осталось ни одного эсминца, который помещал бы субмарине повторить нападение. К счастью для русских, у S-16 было только два носовых торпедных аппарата. Сейчас на "шестнадцатой" японские подводники пытались перезарядить аппараты запасными торпедами, но сделать это быстро в крайне ограниченном объеме лодки у них не получалось. Однако к "Истомину" уже приближались другие японские корабли.

           Вице-адмирал Хироясу с оставшимися у него пятью эсминцами продолжал маневренный бой с русским минным дивизионом капитана 1-го ранга Белли. Противники выписывали петли, пытаясь обойти друг друга и занять выгодную позицию, пока не вернулись к месту схватки крейсеров (по версии, которой принц придерживался после войны, он целенаправленно шел на помощь сражавшемуся в одиночестве "Асо"). Заметив, что русский крейсер накренился и потерял ход, Хироясу дал приказ к атаке. Рискованно подставив корму русским "новикам", японские эсминцы устремились к "Адмиралу Истомину". Они шли двумя колоннами - слева "Кавакадзе", "Момо" и "Нара", справа - "Амацукадзе", "Кува" и "Эноки". Японцы были полны решимости отомстить за гибель "Асо", "Чиоды" и своего товарища "Касивы", потопленных снарядами русских "адмиралов". Дневная атака эсминцами крейсера, пусть и поврежденного, выглядела предельно рискованной. Единственной надеждой японцев было то, что торпедированный русский крейсер не сможет эффективно обороняться

           В этом японцы ошиблись. "Истомина" запустил турбины и постепенно набирал ход. Помпы, питаемые с кормовых турбогенераторов, откачивали воду из затопленных отсеков. Снаряды подавались из кормовых погребов и разносились по цепочке к орудиям. Когда японские эсминцы приблизились, огонь по ним был открыт без малейшего промедления. Первый же залп лег в ста метрах от вырвавшегося вперед "Кавакадзе". Эсминец увеличил ход и, сблизившись до 15 кабельтовых, начал разворот для пуска торпед, но в этот момент сам был поражен в кормовую часть сразу двумя снарядами. Они разорвались в машинном отделении, выведя из строя обе турбины. Эсминец остановился, окутанный паром и дымом от начавшегося пожара. Выпущенные с неуправляемого корабля четыре 533-мм торпеды не попала в цель, однако он отвлек на себя внимание артиллерийских расчетов русского крейсера, а также закрыл дымом атаку остальных японских кораблей.

           Пока "Момо" и "Нара" подходили к "Кавакадзе", чтобы снять с него людей, "Амацукадзе", "Кува" и "Эноки" сблизились до 8 кабельтовых и дали залп из носовых аппаратов, выпустив шесть 457-мм торпед. Заметив идущие на корабль белые линии торпедных следов, командир крейсера Полушкин попытался увести "Истомина" от залпа. И это почти удалось, однако поврежденному кораблю чуть-чуть не хватило скорости. Одна из торпед всё же зацепила его за самый кончик кормы. Это второе торпедное попадание на мостике вначале даже не заметили. Полушкин только обнаружив, что корабль не слушается руля, и попробовал связаться с румпельным отделением. Не дождавшись ответа, командир послал на корму вестового. Матрос вернулся и доложил, что румпельное отделение отсутствует вместе с кормой. Японская торпеда оторвала "Истомину" всю кормовой часть по 120-й шпангоут, лишив рулей и центральной пары винтов.

           Японские эсминцы развернулись и укрылись в дымовой завесе, готовясь к повторной атаке. Она со всей определенностью должна была завершиться потоплением русского крейсера. Но тут в ход боя вмешались подоспевшие "новики" капитана 1-го ранга Белли. Первым был добит стоящий на месте "Кавакадзе", на котором еще оставалась часть команды. Получив попадание в носовую часть, эсминец еще более осел в воду. Разрывы снарядов сметали с палубы корабля всё живое, но японцы всякий раз вновь поднимали над кораблем упавший флаг, под конец просто привязав изрешеченное полотнище к поручням мостика. На "Капитане Белли", который добивал "Кавакадзе", не оставалось торпед, чтобы быстро покончить с обреченным кораблем. Оставив полузатопленный эсминец, "Белли" бросился догонять другие "новики", которые преследовали отходящие японские эсминцы. Положение этой четверки было незавидным. На помощь "Истомину" шел "Корнилов", тесня японцев на с севера, тогда как "новики" заходили с юга. Не стихали и пушки "Истомина". Японцы оказались в огневом мешке, из которого не так-то просто было вырваться.

           Контр-адмирал Мацумуру Тацио вел свой отряд на русские авиатранспорты. Выбрасывая из труб снопы искр форсированной тягой, "Тацута" разогнался до 35 узлов, так что эсминцы "Наси" и "Кая" едва поспевали за ним. Поврежденный при столкновении "Нире" остался далеко позади, ждать его не стали. Следом за японцами в любой момент могли устремиться русские крейсера и эсминцы. Надо было любой ценой успеть к авиатранспортам раньше их. Времени на уничтожение авиаматок у Тацио будет немного.

           "Мациевич" и "Нестеров" уходили полным ходом на северо-восток, но шансов уклониться от боя у них уже не было. "Тацута" еще издалека открыл стрельбу из носового орудия, и, прежде чем прикрывавшие авиаматки русские миноносцы поставили дымовую завесу, японцам повезло добиться весьма удачного попадания. 140-мм снаряд разорвался на корме "Мациевича", прямо в самолетном ангаре. Там загорелись бочки с бензином и сложенные запасные деревянные детали аэропланов. Затем огонь охватил машинное отделения, прекратилось электроснабжение. Пожар быстро распространялся по кораблю и приобретал такую силу, что было понятно - "Мациевич" не спасти, тем более, что его непрерывно поражали всё новые снаряды. Контр-адмирал Дудоров распорядился вывалить за борт шлюпки.

           "Тацута" продолжал вести огонь по едва различаемому через дым русскому авиатранспорту. Навстречу японскому крейсеру отважно ринулся маленький русский миноносец. Японцы перенесли свой огонь на него. Первый и второй залпы "Тацуты" легли мимо, но третий поразил цель. На миноносце была снесена фок-мачта, кораблик остановился, выпуская клубы пар из пробитых котлов. Однако на уцелевшей мачте продолжал развиваться бело-голубой Андреевский флаг, а с палубы стреляли две трехдюймовые пушки, один русский снаряд даже продырявил на "Тацуте" гребной катер. Новые попадания разрушили миноносцу мостик, снесли трубы. После десятого залпа разбитый снарядами "Грозный" перевернулся и пошел ко дну со всем экипажем.

           От "Мациевича" отваливали шлюпки. Было спущено и три гидроплана. Облепленные людьми, они не могли взлететь, но плыли по воде, как глиссеры. На авиатранспорте оставались лишь расчеты двух правобортных орудий, продолжавших с горящей палубы без успеха выпускать по "Тацуте" последние снаряды. Их огонь, тем не менее, как-то сдерживал слабобронированный японский крейсер на расстоянии. Тацио не хотел больше тянуть с уничтожением авиатранспорта, и дал приказ выпустить трехторпедный залп из носового аппарата. Тяжелые торпеды "Тацуты" имели достаточную дальность хода, чтобы поразить неподвижных корабль даже издалека. Японский адмирал нетерпеливо ждал результатов, оглядываясь на силуэт русского крейсера, неуклонно приближавшегося с зюйд-веста. Наконец торпеды дошли. Почти посередине корпуса "Мациевича" беззвучно поднялся высокий водяной столб. Почти одновременно из дымовой трубы корабля вылетел вверх сноп яркого пламени. Авиатранспорт вздрогнул всем корпусом и стал медленно разламываться , задирая нос и корму. И только после этого до японцев докатился глухой гул взрыва. Потом всё заволокло плотным дымом. Когда он рассеялся, вместо корабля девятитысячного тоннажа плавали лишь горящие обломки и перевернутая шлюпка.