Крах тирана - Шапи Казиев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда враги проникли в сами аулы, битва стала еще яростнее – горцы самоотверженно защищали каждый дом, каждую улочку.
Подозревая, что и тут все будет труднее, чем кажется, Надир-шах двинул на помощь Кани-хану новые отряды.
Через несколько часов горцы были вытеснены из полуразрушенных, горевших аулов и начали отходить. Отряды Кани-хана ринулись следом, надеясь довершить разгром отступающих горцев. Раненых они безжалостно добивали, если на каком-нибудь хуторе удавалось захватить жителей, их сжигали вместе с домами, приговаривая:
– Это вам за наших коней.
Когда Кани-хану показалось, что отряд горцев если не полностью разгромлен, то во всяком случае окончательно рассеян, случилось то, чего он никак не ожидал.
Лощина, по которой он преследовал горцев, загудела от грохота камней, катившихся на отряд с возвышенностей. Хуже всего было то, что туман скрывал катящиеся каменные снаряды – укрыться от них было невозможно. Тот, кто не попал под камнепад, становился жертвою стрел и пуль, летевших из тумана с разных сторон. Невидимый противник громил сарбазов, а те не знали, как от него спастись. Кани-хану оставалось одно – пробиваться назад, к выходу из лощины. Слишком дорогой ценой это ему удалось. Закрепившись на холме, Кани-хан велел пересчитать своих воинов и с ужасом обнаружил, что потерял половину своего отряда.
Отсюда он послал донесение Надир-шаху, сообщив о взятии двух аулов и умолчав о своих потерях. А тем временем горцы начали снова беспокоить Кани-хана, осыпая его позиции пулями и стрелами. Когда туман немного рассеялся и Кани-хан решил снова напасть на горцев, тех уже не было видно. Вокруг были лишь горы, поросшие лесом, где опасность могла подстерегать за каждым деревом.
Получив донесение Кани-хана, Надир-шах обрадовался первому успеху и приказал выступать следующим отрядам. Колонны двинулись к Согратлю и Чоху – шах считал их главными препятствиями на пути к своей победе. Были посланы войска и на несколько аварских и лакских аулов, расположенных на склонах Турчидага.
И везде повторялось одно и то же: шахские войска поджидали завалы, стрелы, пули и падающие сверху камни.
Небольшие отряды горцев налетали на колонны с разных сторон, а затем отходили, отбиваясь от преследования. Двигаться вперед, имея в тылу столь опасных противников, шахские войска не решались. Их непременно следовало уничтожить. И то один отряд, то другой пускались в погоню за горцами. Те отступали, затем нападали снова и опять отходили, увлекая каджаров в сторону Хициба.
Колонна, посланная к Чоху, тоже была остановлена на подступах к аулу. Чохцы под предводительством Мадилава бились яростно, и войска шаха несли большие потери.
Тем не менее Надир понял, что сил у горцев мало, и решил изменить ход дела.
– Эти голодранцы вздумали меня перехитрить, – зло усмехался Надир. – Петляют, как трусливые зайцы. Но я пришел сюда не на охоту. Я заставлю их выйти на настоящую битву.
Когда шаху доложили, что его отряды оттеснили горцев к местности, называемой Хициб, Надир велел послать туда десять полков и ожидать своего прибытия. Надир-шах жаждал генерального сражения и был уверен, что горцы потерпят в нем сокрушительное поражение.
Глава 105
В Согратле было тревожно. Шах уже начал военные действия, а основные отряды ополченцев еще не прибыли в Андалал. Войско каджаров превосходило дагестанцев более чем в десять раз, и горцам приходилось нелегко.
В село доставляли все больше раненых и убитых. Во многих домах слышался женский плач, читались поминальные молитвы.
Горячие головы снова призывали броситься на врага всем вместе. Но Пир-Мухаммад понимал, что это может привести к поражению.
Когда Амирасулав вернулся с передовых позиций, все стали его спрашивать:
– Ну что там?
– Чего выжидает шах?
– Почему не все отряды вступили в бой?
Но это и было успехом горцев, что хотя бы на время удалось остановить шаха, не показав все свои силы, стоявшие на скрытых от врага позициях.
– Что слышно про помощь? – спросил Амирасулав. – Мы сможем удерживать каджаров несколько дней, но от нас ничего не останется.
– Люди идут, – заверил его Пир-Мухаммад. – Но у них нет крыльев.
– Главное – было бы желание, – сказал Амирасулав, – а мы потерпим.
– Не мешало бы напомнить андалалцам наши законы, – предложил Фатали, открывая свою книгу и читая: «Если житель одного из андалалских селений убьет во время тревоги предводителя противника, то тому, кто убил, Андалалское общество ежегодно отдает десять баранов и сто мерок зерна».
– За шаха мы бы дали и больше, – сказал Абдурахман. – А это пусть будет ценой за голову любого его тысячника.
– И не только для андалалцев, – добавил Амирасулав. – А для любого дагестанца. Мы теперь все едины, и цель у нас одна.
– А бараны и зерно тут ни при чем, – сказал Пир-Мухаммад. – Главной наградой будет победа.
– Победа нужна нам всем, – согласился Сагитав. – Но на силу нужна сила.
– Наши отряды знают, что им делать, – продолжал Пир-Мухаммад. – Только каджаров слишком много, и их большие ружья бьют далеко.
– Значит, нам нужен дождь, – сказал Амирасулав.
– Дождь? – удивились аксакалы.
– Чтобы каджары застряли в грязи?
– Муртазали говорил, что тогда каджары не смогут стрелять, – объяснил Амирасулав. – У нас кремневки, а у них ружья фитильные. Когда фитили сыреют, их ружья молчат. И пушки тоже – от мокрого пороха толку мало. Это бы нам помогло.
– Дождь… – размышлял Пир-Мухаммад, глядя на покрытое облаками небо. – Не похоже, чтобы он пошел.
– Значит, нужно попросить его у Аллаха, – предложил Фатали. – Ведь для этого есть особые молитвы?
– Есть, – согласился Абдурахман.
– Так читай же их поскорее! – воскликнул Амирасулав. – Ведь Аллах помогает праведным.
– Я-то прочту, – пообещал Абдурахман. – И все мы будем молить о ниспослании небесной влаги. А хорошо бы, чтобы и дети попросили дождя у всевышнего. Говорят, молитвы этих безгрешных созданий доходят быстрее.
Абдурахман созвал аксакалов в мечеть, и они принялись усердно возносить молитвы.
По улицам аула начали ходить дети, прося дождя у всевышнего по-своему. Они сделали чучело из соломы и зеленых веток и носили его от дома к дому, повторяя:
Дай же, Аллах, нам дождь проливной!Чтоб фитили отсырели и порох намокУ наших врагов — каджаров проклятых!Чтобы водой унесло их отсюда,Чтобы жестокий Надир утонул!
Каждая хозяйка выносила кувшин воды и щедро поливала чучело, наделяла детей сладостями и говорила:
– Пусть дождь прольется, как вода из моего кувшина!
Все, кто это видел, повторяли просьбы детей и женщин. А те, кто был не из Согратля, просили дождя так, как это делалось в их селах.
Обряд вызывания дождя обычно совершали в засуху, чтобы напоить поля влагой, но теперь был особый случай, и дождь был нужен еще сильнее. Была даже зарезана жертвенная овца, чтобы усилить мольбы о таком нужном дожде.
И просьбы людей были услышаны. Облака потемнели и к вечеру превратились в грозовые тучи. Засверкали молнии, грянул гром, и над Андалалом разразился ливень, продолжавшийся всю ночь.
В горах похолодало, а к утру от ливня остался мелкий моросящий дождь.
Глава 106
Скопившиеся в Хицибе вояки Надира превратили мокрую землю в непроходимое месиво. Сарбазы в тяжелых доспехах вязли в грязи. Из-за пересеченной местности войска Надир-шаха вынуждены были разбиться на отдельные части, они стояли на полях, на скальных уступах, в ущельях и среди покрытых лесом невысоких гор.
Продрогшие от холода, они с нетерпением ждали утра, чтобы отогреться на солнце. Однако небо все еще было затянуто облаками, и восходившее солнце не грело. Когда стало светло, каджары огляделись и поняли, что скоро им будет жарко. Повсюду вокруг они увидели готовые к бою отряды горцев.
Шах и его свита с трудом спустились по размытым, заваленным обломками скал дорогам и расположились на возвышенности между Мегебом и Обохом, откуда был виден Хициб. Одетый в золотые доспехи с пристегнутым к седлу драгоценным щитом, Надир разглядывал горцев в подзорную трубу, замечал стариков и совсем юных воинов и злорадно говорил своей свите:
– Если это все, что у них есть, они не продержатся и часу!
– Войска ждут лишь повеления великого падишаха, – сказал Кани-хан, жаждавший расплатиться с горцами за вчерашнюю неудачу.
– Разбить этот сброд – не великий подвиг, – отвечал Надир-шах. – Славы он не принесет. Но, чтобы секретарю было что записать в свою летопись, пусть все будет, как в настоящих битвах. Продлим же себе удовольствие, мои храбрые воины! Устроим поединок!
Шах знаком подозвал к себе дюжего мазандеранца из своей охраны, того самого, которого посылал к андалалцам с хурджином пшена. Он был известен своей поистине нечеловеческой силой и победами во всех поединках с богатырями противников.