Ангел Экстерминатус - Грэм Макнилл

Пертурабо шагнул вперед, к этому существу, рожденному ценой жизни Фулгрима, с отчаянием подозревая, что это и есть его брат.

— Фулгрим, нет… — проговорил он, но изменить что-либо было уже невозможно.

На всей этой планете мертвецов — брошенной планете, после звездного катаклизма лишь надеявшейся, что ее создатели когда-нибудь вернутся за останками своих предков — каждый камень душ, заключенный в могилу или скульптуру, закричал от ужаса. Жизнь, спрятанную внутри эти камней, пожирало божество, чей голод утолить невозможно.

Та, Что Жаждет…

Подношение и жертва, угощение и топливо, и еще многое другое — вот что Фулгрим отдавал в обмен на свой апофеоз.

Его торс раскрылся, полнясь извивающимися жгутами мышц, и наросты плоти проложили себе путь наружу от ребер. Студенистые и подвижные, они вырастали из изменчивой плоти, вначале напоминая усохшие конечности, но постепенно превращаясь в мускулистые руки. Кожа их имела лиловый оттенок, с черных когтей с шипением капал яд.

Но худшее было еще впереди: когда Фулгрим согнулся пополам от боли, сопровождавшей это превращение, свет устремился обратно к нему, своими потоками исчертил тело, словно трещины на солнце, и вырвался из спины двумя гигантскими крыльями, перепончатыми и полупрозрачными. Пронизанные темной энергией, они казались хрупкими, но постепенно обретали прочность, телесность — вещество варпа, нашедшее форму, в которой оно сможет существовать в реальном мире.

Это тело больше не состояло из плоти и крови, так как Пертурабо уничтожил смертную оболочку Фулгрима; это была аватара из света и энергии, души и желания. Происходящее было волевым актом, ибо существо созидало себя только благодаря собственной жажде бытия.

Существо было одновременно собственным отцом и матерью. Поистине непорочное зачатие — или конъюнкция, алхимический союз души, духа и тела.

Лицо Фулгрима превратилось в маску мучительного экстаза, который заставлял терпеть боль ради грядущего удовольствия. Из черепа, точно в тех местах, где в талиакронском покушении прошла снайперская пуля, выросли два обсидиановых рога. Рога загибались назад, так что безупречное лицо казалось по-прежнему невинным, как у ребенка.

— Это мое вознесение в Хаос, — сказал Фулгрим, и голос его был одновременно мелодичным и отталкивающим. — Я принц Нерожденных, лорд Губительных Сил, избранный Развратника и возлюбленный чемпион Слаанеш!

— Что ты наделал? — Пертурабо чувствовал, как при звуке этого проклятого имени содрогаются остатки жизни, еще теплившиеся в планете.

— Я сделал то, на что раньше никто не решался, — пояснил Фулгрим — или существо, бывшее им когда-то. — И моей наградой стало возрождение в жертвенном огне.

Пертурабо не знал, что на это сказать. Его брат умер, и это чудовищное создание — все, что от него осталось. Величественный и благородный примарх, сотворенный Императором как идеальный воин, сгинул бесследно, и Пертурабо чувствовал бесконечную горечь от того, что славные мечты прошлой эпохи оказались так извращены.

— Теперь я вижу все, — сказал Фулгрим, окидывая взглядом зал. Свет, его окружавший, начал тускнеть: камни душ наконец отдали последние капли жизни. — Вижу прошлое и все возможные варианты будущего, вижу настоящее и то, чему сбыться не суждено. Время, которое мы впустую тратим здесь, — пылинка в масштабах Вселенной, прелюдия к вещам как вечным, так и мимолетным.

Пертурабо почувствовал, как дрожит скальная порода: это трещины разломов, начинаясь от полого ядра планеты, поднимались, все ширясь, к поверхности. Пол пещеры с громким треском раскололся, и зал наполнился последним свечением умирающего зеленого солнца.

— Прощай, брат, — сказал Фулгрим. — Мы еще встретимся снова и восстановим наши узы.

Он поднял руки, и из земли выросла стена лазурного цвета, похожая на вспышку энергии при телепортации. Она была ослепительна, но кратковременна, и когда свет погас, Пертурабо увидел, что Фулгрим исчез, а вместе с ним и все Дети Императора.

Вокруг него стояли Железные Воины, и то, чему они стали свидетелями, оставило след в каждом. Некоторые изменились в худшую сторону, некоторые в лучшую, но судить пока было слишком рано. Верные сыны Пертурабо ждали его приказов.

Сверху падал дождь из пыли и осколков, трещины, начавшиеся в полу, перекинулись на огромный купол, который ломался как стекло. В центре зала образовался зигзаг разлома, плиты пола вздыбились под натиском раздробленной породы, вырывавшейся гейзерами зеленой пыли. Йидрис распадался на части. Энергия в сердце планеты исчерпала себя, сила мертвецов, защищавшая этот мир, таяла, и вскоре планету поглотит невообразимое притяжение сверхмассивной черной дыры.

Железные Руки, оказавшиеся на другой стороне разлома, подобрали своих раненых и отступили от трещин и провалов, разрушавших пол зала. Они смотрели на Пертурабо с ненавистью, и он должен был признать, что ненависть эта заслужена. При желании он мог бы уничтожить их всех в одиночку: силы вернулись к нему, и противники знали, что среди них нет никого способного ему противостоять.

Пертурабо положил Сокрушитель наковален на плечо.

— Этот мир умирает, — обратился он к своим воинам, — но мы не погибнем вместе с ним.

Отвернувшись от Железных Рук, он вышел из зала.

Кадм Тиро проводил взглядом примарха Железных Воинов и наконец с облегчением выдохнул. Он понимал, что схватка с Железным Владыкой означала смерть, но битва получилась бы достойная и вошла бы в легенды Медузы — если бы кто-то остался в живых, чтобы о ней рассказать.

— Они ушли, — сказал Вермана Сайбус, бессильно опустив оружие.

— Кажется, ты разочарован, — заметил Тиро.

Сайбус пожал плечами:

— Я надеялся умереть от руки Пертурабо. Любая другая смерть будет недостойной.

Новая трещина разорвала пол совсем рядом, и наружу вырвался еще один столб бледного света, порожденного неизвестным источником в центре планеты. Сверху падали обломки, и сквозь расколотый купол уже виднелось небо лилового цвета.

— Тогда не умирай, — сказал Тиро, сжимая плечо ветерана. — Живи вечно.

Сайбус кивнул и отправился собирать своих немногих уцелевших воинов. Железные Руки отступили к стенам зала, обратно к тем темным секретным коридорам, по которым их провел Варучи Вора. Эльдарский проводник стоял на коленях у стены и руками просеивал зеленую пыль, слой которой уже поднялся до колен. Эта пыль — все, что осталось от бесчисленных самоцветов, уничтоженных ради преображения Фулгрима. По лицу эльдар текли слезы: возможно, он оплакивал гибнущий мир, возможно, что-то еще.

— Нужно идти, — сказал Тиро, когда от ядра планеты поднялась очередная ударная волна. — Этот зал долго не протянет.

— Камень-маугетар, — прошептал Вора, всхлипывая. — Почему он не удовольствовался только им? Слишком… слишком много. Теперь у нас ничего не осталось.

— Мы еще живы, эльдар, — возразил Тиро. — Мы столкнулись с примархами врага и уцелели. Будь благодарен за это. А что касается оружия, которое они здесь искали, то далеко они с ним не уйдут.

Вора посмотрел на него; лицо эльдар преобразилось и больше не напоминало о вежливом ученом (которым Вора, по подозрению Тиро, никогда и не был), а походило скорее на маску жестокого и бесчеловечного монстра, упивавшегося страданиями других и знавшего тысячу способов причинить боль.

— Владыки Комморры не прощают неудачи, — сказал он. — Вы, самонадеянные обезьяны, должны были лишь отвлечь их, чтобы падшие не поняли, в чем настоящая ценность Йидриса.

— Настоящая ценность?

Вора поднял руку, и серая, мертвая пыль потекла у него между пальцев.

— Все прах, — проговорил он грустно. — Целая планета, полная камней душ, она должна была стать нашим спасением, способом умерить голод Той, Что Жаждет, но теперь все пропало… Нет больше силы, которая вернула бы нам то, что наше по праву рождения. По возвращении в Комморру меня ждет смерть.

Тиро не понял все, о чем говорил эльдар, но уловил достаточно, чтобы осознать: их обманывали с самого начала. Они оказались здесь вовсе не для того, чтобы помешать предателям завладеть оружием, способным уничтожать целые миры, — скорее всего, такое оружие вообще не существовало, а история об Ангеле Экстерминатус, которую Фулгрим рассказал Пертурабо на Гидре Кордатус, была изощренной ложью, призванной завлечь Железных Воинов со всем их арсеналом на эту гиблую планету.

Точно так же и рассказ Воры должен был завлечь Железных Рук в это место, чтобы не дать Детям Императора и Железным Воинам понять, что действительно стоит на кону. Но что-то пошло не так, и план эльдар рухнул.

— Ты привел нас сюда умирать, — сказал Тиро. Сверху ударили копья света, и он поднял голову к проломленной крыше, по периферии которой разбитые каменные плиты осыпались потоками осколков.