Запасной - Гарри Сассекский

Когда она, наконец, добралась до Нотт Котт, она обзвонила своих лучших подруг, каждая из которых спрашивала: Стоит ли он этого, Мег? Кто-нибудь стоит такого?

Я обнял её, сказал, что сожалею. Мне было очень жаль.

Мы просто обнимали друг друга, пока я медленно не ощутил вкуснейшие запахи.

Я огляделся. Подожди. Хочешь сказать… после всего этого… ты ещё и приготовила ужин?

Я хотела накормить тебя перед отъездом.

21

Три недели спустя я проходил тест на ВИЧ в клинике на Барбадосе.

С Рианной.

Вот она — королевская жизнь.

Поводом стал предстоящий Всемирный день борьбы со СПИДом, и в последнюю минуту я попросил Рианну присоединиться ко мне и помочь повысить осведомлённость населения Карибского бассейна. К моему удивлению, она согласилась.

Рианна

Ноябрь 2016 г.

Важный день, жизненно важное дело, но мои мысли были где-то далеко. Я беспокоился о Мег. Она не могла пройти домой, потому что её дом был окружен папарацци. Она не могла поехать к матери в Лос-Анжелесе, потому что его тоже окружили фотографы. Одна с этой ситуацией, у неё был перерыв между съёмками, потому что приближался День Благодарения. Я связался с друзьями, у которых пустовал дом в Лос-Анжелесе, и они с радостью предложили его ей. На тот момент проблема была решена, но тем не менее, я тревожился и был крайне враждебно настроен к прессе, которая окружила меня.

Всё те же королевские репортёры…

Глядя на них всех, я думал: Я тоже соучастник всего этого.

И вот, мне воткнули иглу в палец. Я смотрел, как брызнула моя кровь, и вспоминал всех: друзей и незнакомцев, однополчан, журналистов, писателей, одноклассников, которые когда-либо называли меня и мою семью обладателями голубой крови. Это старое прозвище аристократии, королевской власти. Я задавался вопросом, откуда оно взялось. Кто-то сказал, что наша кровь голубая, потому что она холоднее, чем у других, но это же неправда, не так ли? Моя семья всегда говорила, что кровь голубая, потому что мы особенные, но это тоже не могло быть правдой. Я смотрел на то, как медсестра забирала кровь и думал: Она красная, как и у всех.

Я повернулся к Рианне, чтобы поболтать, пока мы ждём результата. Отрицательный.

Теперь мне просто хотелось сбежать, найти где-нибудь Wi-Fi, чтобы связаться с Мег. Это было невозможно, у меня был плотный список встреч и мероприятий — королевский график, который не оставлял места для такой лазейки. А потом мне пришлось спешить обратно к ржавому кораблю торгового флота, который вёз меня по Карибскому морю.

Когда я в ночи добрался до корабля, сигнал Wi-Fi практически пропадал. Я мог только написать Мег, и только стоя на скамейке своей каюты, прислоняя телефон к иллюминатору. Мы переписывались достаточно долго, чтобы я смог узнать, что она добралась до дома моих друзей и теперь в безопасности. Более того, её мать и отец смогли проникнуть внутрь и провести с ней День Благодарения. Однако её отец принес охапку газет, о которых ему необъяснимым образом хотелось поговорить. Разговор не заладился и он ушёл пораньше.

Пока она рассказывала мне эту историю, у меня отключился Wi-Fi.

Торговое судно с пыхтением двинулось к следующему пункту назначения.

Я отложил телефон и посмотрел в иллюминатор на тёмное море.

22

МЕГ, ВОЗВРАЩАЯСЬ ДОМОЙ СО съёмочной площадки, заметила, что за ней следуют 5 машин.

Её начали преследовать.

В каждой машиной сидел мужчина сомнительного вида. Похожий на волка.

В Канаде была зима, так что дороги покрылись льдом. К тому же, судя по тому, как машины крутились вокруг неё, подрезали, проезжали на красный свет, догоняли, а также пытались сфотографировать, она была уверена, что попадёт в аварию.

Она приказала себе не паниковать, сосредоточиться на дороге, не давать им то, чего они хотят. Потом она позвонила мне.

Я был в Лондоне, в собственной машине, за рулем сидел телохранитель, и её плачущий голос вернул меня в детство. В Балморал. Она не выжила, дорогой мальчик. Я умолял Мег сохранять спокойствие, не отрываться от дороги. Мои навыки авиадиспетчера взяли верх. Я уговорил её сходить в ближайший полицейский участок. Когда она вышла из машины, я услышал на заднем плане, как папарацци провожают её до двери.

Давай, Меган, улыбнись нам!

Щёлк, щёлк, щёлк.

Она рассказала полиции о том, что происходит, умоляла их о помощи. Они сочувствовали ей или говорили, что сочувствуют, но она публичная фигура, поэтому они настаивали, что ничего нельзя сделать. Она вернулась в машину, папарацци снова окружили её, а я по телефону проводил её до дома, через парадную дверь, где она чуть не упала.

Я тоже чуть не свалился, почти. Я чувствовал себя беспомощным, и это, как я понял, было моей ахиллесовой пятой. Я мог бы справиться много с чем, пока нужно что-то делать. Но когда я ничего не могу делать… Хотелось конкретно сдохнуть.

Дома Мег тоже не дали передохнуть. Как и каждый предыдущий вечер, папарацци и так называемые журналисты постоянно стучали ей в дверь, звонили в колокольчик. Её собаки сходили с ума. Они не могли понять, что происходит, почему она не открывает дверь, почему дом в осаде. Пока они выли и ходили кругами, она укрылась в углу своей кухни, на полу. После полуночи, когда всё стихло, она осмелилась выглянуть сквозь жалюзи и увидела мужчин, спящих снаружи в машинах с работающими двигателями.

Соседи сказали Мег, что их тоже преследовали. Мужчины ходили туда-сюда по улице, задавали вопросы, предлагали суммы денег за любой лакомый кусочек о Мег — или ещё лучшую сочную ложь. Один сосед сообщил, что ему предложили целое состояние, чтобы установить на крыше потоковые камеры прямого эфира, направленные на окна Мег. Другой сосед на самом деле принял предложение, присобачил камеру к крыше и направил её прямо на задний двор Мег. Она снова связалась с полицией, которая снова ничего не сделала. Ей сказали, что законы Онтарио этого не запрещают. Если сосед физически не вторгался, он может установить у себя дома хоть телескоп Хаббл и направить его на её задний двор, без проблем.

Между тем, в Лос-Анжелесе её мать преследовали каждый день, до дома и обратно, в прачечную и обратно, на работу и с работы. О ней тоже писали всякие истории. В одной такой её назвали