Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глаза Клинтана вспыхнули, несмотря на его решимость сдерживать свой гнев, но Рейно заставил себя спокойно ответить на взгляд своего начальника. Не было никакого смысла пытаться обойти правду стороной. Особенно с учетом того, что содержание письма «Мэб» уже было обнародовано по всей территории Храма.
Уиллим Рейно не был человеком, склонным к отчаянию, и он не был из тех, кто легко признает свое поражение, но безжалостное появление богохульных листовок заставляло его делать и то, и другое. Не было никакого способа, чтобы тот, кто их отправлял, мог продолжать таким образом ускользать от его агентов-инквизиторов. Это просто было невозможно! И все же это продолжало происходить, так же неизбежно, как восход и заход солнца. Если он просматривал девятьсот девяносто девять стен или деревенских досок объявлений, объявления появлялись на тысячной. Как будто еретики, отправляющие их, точно знали, где находится каждый из его агентов в ту или иную ночь.
И даже если бы это было неправдой, как они были изготовлены так хорошо и как, во имя Шан-вей, они так быстро распространились? Гравированные иллюстрации соперничали — или даже превосходили — с лучшими листами из собственного гравировального бюро Матери-Церкви, бумага была первоклассной, а сама печать всегда была четкой, ровной и чистой. Были различия между иллюстрациями, различия в формулировках, и они были напечатаны на разных материалах, но все же казалось, что каждая из них была изготовлена в одной и той же великолепно оборудованной типографии. За исключением того, что их не могло быть, потому что они появлялись повсюду, от Деснаира до Гората, от самого Зиона и так далеко на север, как какая-нибудь жалкая деревенская церковь в провинции Паскуале. Не только это, но и в дополнение к контенту, которым они все делились, каждый из них содержал истории о чисто местных событиях — истории, которые доказывали, что кто-то в городе, городе или деревне, где они были размещены, несет за них ответственность. И все же, как бы он ни старался, его агенты-инквизиторы ни разу не перехватили ни одного человека во время прикрепления хотя бы одной из этих ядовитых нападок на Мать-Церковь к какой-нибудь удобной стене.
Они схватили — и привели в пример — почти сотню неустойчивых личностей, которые стремились подражать тому, кто стоял за главной кампанией. Но не было никакого сравнения между грязными, любительскими листами, которые носили эти люди, и теми, которые вдохновили их на имитацию. И, по правде говоря, он не был уверен, что превращение их в примеры было лучшим решением. В них подчеркивалось, что люди, которые публиковали такие вещи, были еретиками и слугами Шань-вей, но также подчеркивалось, что люди делали это, несмотря на обещание Наказания, если их поймают на этом.
По крайней мере, никто, казалось, не осознавал, насколько широко распространились эти проклятые вещи… во всяком случае, пока. Даже не все его агенты-инквизиторы понимали это. Большинство из них, как и общины, которые им было поручено защищать, считали, что это чисто местное явление. Он приложил немало усилий, чтобы сохранить это в тайне, но его самые высокопоставленные подчиненные должны были знать правду, и осознание того, насколько повсеместной стала проблема, неуклонно просачивалось среди рядовых следователей инквизиции.
И этот сукин сын Мэб и «кулак Кау-Юнга» не помогают, — с горечью подумал он.
Рейно все еще беспокоило больше, чем он хотел признаться даже самому себе, что убийцы обнаружили титул, которым их наградили его собственные агенты-инквизиторы, хотя расследования отца Аллейна не выявили никаких признаков того, что «кулак Бога» действительно проник в инквизицию. К сожалению, все это доказывало только то, что они не обнаружили никакого проникновения, а не то, что его не существовало.
По крайней мере, в отличие от достижений Мэба, ни одно из их убийств не попало в эти пагубные листовки. Очевидно, даже они испугались возможной реакции верных детей Матери-Церкви, если бы обнаружили, что кто-то систематически убивает собственных Божьих слуг на Сейфхолде. Но никто не мог сказать, как долго продлится эта сдержанность. И хотя слухи об убийствах, вероятно, вызвали бы взрыв ярости и гнева — за исключением, возможно, горстки людей, которые знали правду о личной жизни погибших викариев, — это также стало бы доказательством того, что Мать-Церковь не смогла защитить даже своих собственных князей.
— Полагаю, содержание его последнего письма появляется во всех местах? — сказал Клинтан, выдалбливая каждое слово из твердого гранита.
— На самом деле, нет, ваша светлость. — Глаза Клинтана сузились, и Рейно украдкой вдохнул. — Похоже, что это не было… распространено в целом. Вместо этого оно появилось в каждом из лагерей временного содержания. И — он вздохнул, — на двери церкви святого Эдминда.
— Что ты сказал?
Вопрос прозвучал тихо, почти спокойно, что было по-своему гораздо страшнее, чем самый разъяренный рев. Церковь святого Эдминда была самой большой церковью в сиддармаркском городе Сейрмит. А в Сейрмите располагалась центральная штаб-квартира, из которой генерал-инквизитор Уилбир Эдуирдс руководил инквизицией в Сиддармарке. Фактически церковь находилась прямо через дорогу от особняка, который Эдуирдс реквизировал для своего пользования.
— Боюсь, это подтвердилось, ваша светлость. Это было вывешено на церковной двери во время метели, но охранники клянутся, что никто не мог пройти мимо них. Конечно, они почувствовали облегчение в свете возможности того, что они сами это сделали. Лично я категорически не склонен думать, что они были ответственны за это, поскольку именно они нашли его и удалили — к счастью, до того, как у кого-то еще появилась возможность его увидеть. Они будут тщательно опрошены, но сомневаюсь, что появится что-то, что дискредитирует их истории. Тем не менее, уверен, что слухи об этом, должно быть, просочились наружу. В сочетании с объявлениями, размещенными в самих лагерях, я боюсь, что это оказало… значительное влияние
