На повестке дня — Икар - Роберт Ладлэм

Порывы ветра налетели с новой силой. Мэнни выдернул пистолет из все еще теплой руки араба и стал пробираться к своему наблюдательному посту. Второй, похоже, нервничал и не знал, что делать. Он озирался, то и дело смотрел на часы. В руках у него не было оружия. Мэнни Вайнграсс пришел к выводу, что террорист, а это был террорист, как и его товарищ, либо новичок, либо настоящий профессионал. Середины быть не могло.

Ощущая удары сердца, Мэнни дал себе отдышаться. Эта пауза длилась не более минуты. Такая возможность могла больше не представиться. Он стал продвигаться от одного дерева к другому, пока не оказался метров на двадцать севернее места, где находился террорист, поглядывавший в южную сторону.

Все решало время. Вайнграсс как можно быстрее перешел Дорогу и застыл, наблюдая. Террорист, казалось, был близок к прострации. Он дважды выходил к дороге и опять возвращался к кустам, пригибался и все смотрел на часы. Мэнни двинулся к нему, зажав в руке пистолет. Когда до террориста оставалось метра три, он крикнул:

— Жеззар![44] Если дернешься, считай, ты мертвец! Смуглый человек повернулся, упал и покатился к кустам, обдавая Мэнни комьями грязи. Вайнграсс понял, почему террорист не стрелял: пистолет лежал на земле неподалеку.

Мэнни упал на левый бок на дорогу в тот момент, когда араб схватил пистолет и дважды выстрелил. Звуки выстрелов были едва слышны — пистолет оказался с глушителем. Однако пули со свистом пролетели над головой Вайнграсса. Мэнни вскинул свой пистолет и нажал на спуск. Террорист вскрикнул и упал. Он придавил собой низкий куст, из дырки чуть пониже уха фонтаном пульсировала кровь.

— Поторапливайся, дряхлый говнюк! — приказал себе Вайнграсс. — Они ждали кого-то! Хочешь, чтобы тебя подстрелили, как утку? Отстрелят твою дурацкую башку — и поделом. Ух! Как болят кости!

Мэнни подбежал к трупу, повисшему на кустарнике, ухватился за ноги и, скрипя зубами от боли в сердце, потащил мертвого террориста в лес.

Хотелось лечь на землю и отдохнуть, вдохнуть воздуха и успокоить сердцебиение, но он знал, что не может этого себе позволить. Приходилось быть начеку. Надо было взять кого-то живым! Идет охота на Эвана, его мальчика. Необходимо раздобыть информацию, жизненно важные сведения. Во что бы то ни стало!..

Вайнграсс услышал вдалеке звук мотора и затаился. Внезапно звук прекратился. Спустя минуту Мэнни юркнул между деревьями и выглянул. Из Меса-Верде ехала машина. Она просто катила с горы с выключенным мотором. Подкатив к самым кустам, она остановилась перед въездом на изогнутую дорожку к дому. Внутри сидели двое. Коренастый немолодой человек, приблизительно лет сорока, вылез первым и стал оглядываться, явно ожидая, что их встретят или подадут какой-то знак. Он бросил беглый взгляд и, никого не увидев, пошел вперед. Вайнграсс сунул свой пистолет за ремень и нагнулся за пистолетом с перфорированным глушителем, принадлежавшим убитому террористу. Оружие оказалось слишком громоздким, и он, так же, как и араб, положил его к ногам. Мэнни отступил за деревья, проверил магазин пистолета. Оставалось еще четыре пули. Человек приближался, но пока еще был далеко.

— Иосиф! — крикнул тот, который только что вышел из машины. Он бежал по дороге, сильно хромая.

Мэнни удивился. Иосиф — древнее еврейское имя, однако террористы явно не израильтяне.

— Тихо, не кричи! — скомандовал старший. — Еще раз так крикнешь, угодишь в могилу.

Вайнграсс наблюдал. Эти двое остановились метрах в семи от него. Справа от водителя стоял парнишка лет шестнадцати — семнадцати.

— В могилу?.. Как бы не так! — сказал он невнятно. «Хромой, да еще с дефектом речи! — подумал Вайнграсс. — Должно быть, у него заячья губа».

— Ходить нормально не могу из-за этого провокатора! Мог бы стать мучеником за святое дело, если бы не он! — шепелявил юнец.

— Ладно, ладно, — произнес Иосиф. — Умойся из лужи холодной водой, а то у тебя случится удар. Что еще?

— В доме радио орет. Я понимаю по-американски...

— Что говорят?

— Евреи казнили старика Хури. Повесили его!

— Ты наивный, Аман. Сорок лет назад Хури сотрудничал с германскими нацистами в Северной Африке. А потом убивал евреев, взрывал кибуцы и даже взорвал отель в Хайфе.

— Тогда мы должны расправиться с этим убийцей Бегином[45] и уничтожить отряды «Иргун» и «Штерн». Хури был для нас символом величия...

— Успокойся, парень! Ребята из «Иргуна» и «Штерна» перебили больше англичан, чем наших. Но ни они, ни Хури не имеют никакого отношения к тому, что нам предстоит сегодня. Мы должны проучить подлого интригана, который притворялся, что он с нами. Одевался как мы, говорил на нашем языке и предал нас. Только настоящее имеет значение сейчас. Думай о настоящем!

— А где остальные? Они должны были выйти на дорогу.

— Не знаю. Возможно, узнали или увидели что-то и спрятались в доме. В окнах свет. Видишь! Сейчас подползем к Дому с разных сторон и посмотрим, что там происходит.

Эммануил Вайнграсс поднял пистолет с глушителем, Укрепил его на ветке и стал целиться то в одного, то в другого. Он хотел обоих взять живыми! Намереваются расправиться с его мальчиком, с его сыном! Они дорого заплатят за это.

Мэнни выстрелил, как только налетел очередной порыв ветра. Дважды в старшего и один раз в юнца. Казалось, они не поняли, что случилось. Парень с пронзительным криком покатился по земле. Старший поднялся, повернулся и двинулся прямо на Вайнграсса.

— Иосиф, стой! — крикнул Мэнни, измотанный до предела. Он стоял, привалившись к дереву. — Не хочу убивать тебя, но сделаю это! У тебя еврейское имя, но ты убиваешь евреев.

— Моя мать-еврейка вас всех прокляла! Я наполовину еврей, но кто такие евреи, если они убили моего отца и обрили наголо мою мать за то, что она любила араба? Я убью тебя, — хрипел он, приближаясь.

Вайнграсс изо всех сил вцепился в дерево, из-под ногтей выступила кровь. Его черное пальто развевалось на ветру. Иосиф подошел, и его могучие руки сжались на горле Мэнни.

— Нет! — крикнул Вайнграсс, мгновенно осознав, что выбора нет.

Он выстрелил последним патроном, и пуля попала Иосифу в лоб. Он упал навзничь. Дрожа и судорожно глотая воздух, Вайнграсс прислонился к дереву. Спустя мгновение он скользнул взглядом по мертвому Иосифу и пришел к выводу, ускользавшему от него всю жизнь.

«Зеленое знамя джихада» — лишь средство для обмана незрелых мусульман, а дикарская резня — жестокая обрядность фанатизма, порождающего ложь. За века борьбы не на жизнь, а на смерть в памяти мусульман остался глубокий исторический шрам — неприязнь к евреям. И ведь не религия ислама виновата в том, что, вместо цивилизованного решения территориальных притязаний, развязана братоубийственная бойня. Что дальше? В чем смысл? Ведь фанатизм и обман привели к упадку некогда знаменитую мусульманскую ученость! Впрочем, давно известно: когда говорят пушки, музы молчат...

— Иосиф, Иосиф! — Крик юного террориста вернул Мэнни к действительности. — Где ты? Я ранен...

«Он ничего не знает», — подумал Вайнграсс. Порывы ветра заглушили выстрел, а оттуда, где он катается по земле, ничего не разглядеть. Нельзя допустить, чтобы он узнал, что Иосиф мертв. Возьмет и пустит пулю себе в лоб! Мученик за святое дело... Нет, его следует допросить! Что они там задумали против Эвана Кендрика?

Вайнграсс бросил пистолет на землю, сунул руки в карманы пальто. Осознав, сколько сил потерял, он оттолкнулся от дерева и пошел к парню. Вайнграсс спотыкался, но добрел до дороги. Увидев машину террористов, остановился. Слишком далеко ушел! Он повернул назад. «Двигайся резвее, старая кляча!» — приказал он себе. Нельзя, чтобы юнец дополз до мертвого приятеля и прикончил себя. Вон он! Ползет...

— Аман! — крикнул Вайнграсс.

— Здесь я, здесь! — ответил парень. — Я ранен... А где Иосиф? — Он приподнял голову, ожидая увидеть одного из своих товарищей. — Кто ты? — крикнул он, когда увидел Мэнни. — Я не знаю тебя! — Он сунул руку за пазуху.

— Успокойся! — сказал Мэнни на арабском языке. — Мы прикрыли тебя не для того, чтобы ты понаделал глупостей. Ну ранен ты, ну и что? Ведь не убит!

— Что это ты такое говоришь?

— А ты, что ты сделал? Выбежал на дорогу, разорался... Иосиф прав, тебя надо отправить назад, в долину Бекаа.

— А Иосиф, где он?

— Там, в доме... Вместе с остальными. — Опасаясь споткнуться, Вайнграсс оперся о толстую ветку. — Давай, вставай! — Он протянул парню руку. — Помогу тебе, только прежде отдай пистолет.

— Зачем это?

— Чудно выглядишь, вот зачем. Сопляк, а при оружии...

— Ну ты, не очень-то! — вскинулся подросток. Вайнграсс размахнулся, отвесил ему оплеуху и, не давая опомниться, вытащил у него из-за пазухи пистолет 22-го калибра.

— Отдай! — взвизгнул юнец и замахнулся.

— Но-но! — Вайнграсс протянул руку. — Давай, подымайся. Некогда мне тут с тобой прохлаждаться.