Настоящее Имя. Беседы о "Джапджи-сахиб" гуру Нанака - Бхагаван Раджниш

Он не в своем уме, лишился чувств. Он не понимает, что говорит, но драка состоится, потому что он не может контролировать ситуацию. Как может кто-то, находящийся без сознания, контролировать что бы то ни было? И все вы таковы. Что бы вы ни делали, вы делаете это автоматически, даже не задумываясь, что же вы творите и зачем.

Проснитесь хоть чуть-чуть. В первую очередь, проснитесь, чтобы понять, что мир не настолько ценен, чтобы из-за него так тревожиться и переживать. Если вас к го-то обругал, помните: ни он, ни его обидные слова не имеют такого значения, чтобы вы так расстраивались из-за них. И эго ваше не настолько важно, чтобы из-за него устраивать бурю. Это всего лишь зал ожидания; если кто-то наступит вам на ногу, не огорчайтесь.

В антракте Мулла Насреддин решил выйти из зала и наступил на ногу одному человеку. Человек буквально корчился от боли, но, решив, что было темно и мулла просто не видел, куда наступал, человек ничего не сказал. Мулла вернулся в зал и подошел к этому человеку.

— Брат мой, — спросил он, — это тебе я наступил на ногу?

Человек подумал, что мулла хочет извиниться, и сказал:

— Да.

Мулла обернулся и закричал:

— Жена, иди сюда, вот ряд, где мы сидели!

Он наступил на ногу человеку, чтобы отметить свой ряд.

У человека, который оскорбляет вас, есть на то свои причины. Не надо расстраиваться из-за этого. Мир — это рыночная площадь, по которой слоняются толпы людей, и каждый ищет что-то свое. Вам ни до кого нет дела, никому нет дела до вас. Так как каждый играет в свою игру, вы неизбежно время от времени будете врезаться друг в друга. Нас просто очень много.

Если вы будете иметь это в виду, ваш гнев исчезнет сам собой, и вместе с ним ваша ненависть, зависть, ревность — и все действия, которые из них происходят. В тот лень, когда эти действия исчезнут, вы почувствуете жалость к людям, потому что все они — без сознания. Вчера вас переполнял гнев, а сегодня в вас — доброта и сострадание. Каждый из людей. бился с пути. Они привыкли жить в темноте. Никто не виноват, что они все спят. Если кто-нибудь во сне бормочет упреки и оскорбления, вы что, обидитесь на него? Вы заметите, что он спит, и оставите инцидент без внимания.

Если кто-то по пьяному делу ругается на вас, вы сочтете, что он не понимает, что говорит, — но, увы, все люди пребывают в этом состоянии. Бесконечная череда рождений одурманила их, и они спят беспробудным сном. Если ваше осознавание развилось хотя бы чуть-чуть, вы почувствуете жалость к ним — ведь они все так страдают, эти люди вокруг вас! Они приняли постоялый двор за дом своих предков, и теперь грызутся в суде из-за прав на наследство.

Когда вы будете испытывать жалость к другим, соответственно изменятся ваши действия. Раньше это были злые дела, теперь будут добрые; раньше вы собирались навредить кому-то, а теперь из кожи вылезете, чтобы ему помочь. Вы не будете колебаться и секунды, прежде чем придти на помощь оскорбляющим вас, потому что исполнитесь сострадания по отношению к ним.

Что здесь наиболее важно — это соотношение между знанием и добротой. Знание означает пробуждение. Доброта — качественное изменение ваших действий в силу пробуждения. Когда внутри царит неведение, вовне он проявляется как насилие; когда внутри знание, оно проявляется вовне как доброта. Они связаны друг с другом, но знание, ум и проницательность должны проявляться в делах.

Забавная ситуация складывается: мы думаем о добром и прекрасном, а творим все равно зло! Мысли обращены к добру, а дела — нет. То, о чем вы думаете, не имеет никакого значения. Вашим свидетельством, вашей мерой будут только дела. Даже у преступников бывают возвышенные, благородные помыслы. Спросите убийцу, о чем он думает, и увидите, что его мысль воспарила к небесам. Возвышенные мысли — уловка для совершения и оправдания злых дел.

Поймите эту тонкость: когда человек совершает зло, он всегда сожалеет об этом — внутри. Когда человек оскорбляет кого-либо или жестоко обращается с кем-то, ему всегда очень стыдно. Он чувствует, что этого не должно было случиться, и он исполнен мыслей о добре, о жалости, о прощении. "В другой раз, — обещает он себе, — я буду добрым и понимающим". Так он уравновешивает для себя свои злые дела своими добрыми мыслями, прячет от себя свои злые дела. У злых, подлых людей мысли всегда благородные, возвышенные.

Верно и обратное. Те, кто делает добро, думают о злом. Тот, кто осознает себя, видит ошибочность обоих этих состояний. Воры всегда думают о благотворительности; они очень щедрые люди. Это они думают о возведении храмов, о том, чтобы одеть неимущих или накормить голодных, все потому, что в них — жало воровства. Они украдут миллион рупий, а тысячу пожертвуют на благотворительность. Таким способом они думают достичь равновесия. Грешник купается в Ганге, раздает немного милостыни там, немного тут, и думает, что расплатился со своими долгами. Он возвращается домой, освобожденный от вины. Но что же он теперь делает, тот, кому простились его грехи? В точности то же, что и раньше, но теперь — с легким сердцем. Оно еще опаснее, — чувство, что тебя это больше не касается.

Одна женщина пришла к психологу. Она все теряла и очень переживала по этому поводу. Она чувствовала, что у нее очень много проблем. Через шесть месяцев после начала лечения психолог спросил ее, как дела.

— Знаете, — сказала она, — я так же теряю все подряд, но теперь это меня больше не волнует.

Человек сделает несколько добрых дел, и это придает ему уверенность, и он больше не беспокоится о том, что делает. Он чувствует, что уравновесил злые дела добрыми, и теперь он готов творить зло снова. Теперь у него есть ключ к ситуации: когда бы ты ни сделал что-то плохое, противопоставь этому доброе дело.

Сегодня нет страны грешнее Индии. Это случилось с нами, когда мы открыли добрые дела как средство борьбы со злыми. Здесь же течет Ганг, он смоет и унесет все грехи. Согреши, а потом пойди и отнеси в храм подношение; сотвори злое дело, а потом пойди и поднеси кокос Хануману, богу-обезьяне. Бедный Хануман! Он же не имеет никакого отношения к тому злу, которое вы творите; это не его вина, что вы согрешили. Он не был вашим соучастником, а вы втягиваете его в ответственность за ваши преступления. Здесь согреши, там замоли — и ты снова готов грешить! Когда бы вы ни совершили зло, вы уравновешиваете это добрым делом, и тем самым возмещаете ущерб, который нанесли своему образу хорошего, праведного человека.

Мыслями сыт не будешь. Ваше предназначение определяется вашими действиями, а не мыслями. Самое потрясающее — что вы всегда готовы отложить доброе дело, оставить его на завтра, но никогда не медлите, когда дело доходит до греха. Тогда вы готовы действовать сию же минуту. Если вам хочется кого-то убить, вы тут же убиваете, потому что вы знаете: минута промедления — и вы уже не сможете этого сделать. Когда вы хотите разгневаться, вы гневаетесь немедля. Вы слышали, чтобы кто-нибудь когда-нибудь сказал: "Вот погоди, приду завтра и разгневаюсь на тебя, а сейчас мне некогда"? Нет, оскорби человека — и он все бросит, чтобы отомстить, показать обидчику его место, даже если готовит лекарство для умирающей жены. Тем самым он говорит: "А, пусть ее умирает, если хочет. Так или иначе все равно умрет, a сейчас мне важно вот с ним разобраться". Вы прекрасно понимаете, что если упустить момент, потом к нему не вернешься.

Гурджиеву было девять лет, когда умер его отец. Последний совет, который дал ему отец, был таков: "Всякий раз, когда что-то возбуждает в тебе гнев, подожди двадцать четыре часа, а потом реагируй". Так что, когда Гурджиева обижали, он всегда говорил, что ответит через сутки. Обещание отцу он дал, когда был еще ребенком и ничего не понимал, но слово свое держал твердо.

— Это обещание, — пишет Гурджиев, — изменило всю мою жизнь.

Разве можно гневаться целые сутки?! За это время бесполезность, суетность и глупость гнева становятся очевидны! И в девяноста девяти случаях из ста мы понимаем, что сказанное о нас было правдой: это было не оскорбление, а констатация факта! Если человек обозвал вас вором, через сутки вы поймете: вы — вор! Если вас обозвали бесчестным, вы осознаете свою бесчестность. Это не оскорбление, а точное описание вас, то, что открывает вам глаза на вас самих.

Многократно случалось так, что Гурджиев возвращался к тому человеку и благодарил его, потому что то, что он сказал — чистая правда. Гнева никакого не было. Гурджиев был искренне благодарен тому, кто указал ему на его ошибки. "Ты показал мне то, чего я сам не мог увидеть". Тот, кто диагностирует вашу болезнь — врач, а не враг.

Или, через сутки после оскорбления, у Гурджиева складывалось вот такое отношение: "Я весь день размышлял о твоих словах, и я думаю, что ко мне они не относятся. А раз ко мне они не относятся, то что мне гневаться? Вероятно, ты имел в виду кого-то другого". Если эпитет был приложим к нему, то он благодарил человека; а если — не приложим, то и повода нет возмущаться.