Вихрь - Йожеф Дарваш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В саду она встретилась с соседкой, поздоровалась. Та, ответив на приветствие, сказала:
— Не дождь, а божье наказание…
Вдова Таши не поняла слов соседки и спросила:
— А что такое?
— И вы еще спрашиваете? Вы что, не видели, как дождь лил?
— Видела… — ответила вдова Таши и тут же, словно в свое оправдание, добавила: — Жду сына на побывку, все утро хлопочу на кухне.
Соседка улыбнулась, и вытерев передником руки, подошла к отделявшей их участки изгороди и спросила с участием:
— Написал, что приедет?
— Нет, писать не писал, — ответила Таши.
— Мой сынок тоже писать не любит, а возьмет да и заявится нежданно-негаданно: когда на рассвете, когда — ночью.
Таши понимающе кивнула и заметила, что у солдат всегда так, ведь служба есть служба. Когда ее муж служил в армии, и тогда было то же.
Соседка кивала ей в знак согласия, а заметив тревогу в глазах Таши, опять принялась ругать этот бесконечный ливень.
— Вот и опять припустил! — И направилась к своему дому, заметив на ходу: — Настоящий потоп! Весь сад залило водой!
Таши решила сходить посмотреть, что делается в саду.
Сад располагался на пологом склоне невысокого холма. Участок был небольшой, да и место было не ахти какое хорошее. Однако Таши любила свой сад, особенно небольшие островки сирени.
Соседки подсмеивались над любовью Таши к цветам. Она действительно так любила их, что порой даже разговаривала с ними, словно они были живыми существами.
Сейчас сад выглядел жалким: мощные потоки воды прорыли в земле глубокие борозды, смыв начисто, все цветочные клумбы и кусты роз, оставив, словно в насмешку, на их месте безобразные вымоины.
Женщина несколько минут глядела на изуродованную стихией землю, на вывороченные кусты, не замечая даже того, что платье на ней сильно промокло. «Вот уж действительно наказание», — подумала она.
Подобрав с земли несколько цветков, которые еще не потеряли своей красоты и прелести, она, спотыкаясь и скользя по мокрой земле, пошла в дом. Вошла в кухню и посмотрела на кастрюлю, затем взглянула на часы. «Четвертый час пошел. Уж если заявится, то вот-вот, с минуты на минуту».
Подойдя к посудному шкафчику, она достала из него две самые красивые тарелки, которые получила в подарок, когда выходила замуж. Вынув белоснежную скатерть, она застлала ею стол. Затем принесла из кладовки хлеб, отрезала от него несколько кусков, но потом, словно передумав, принесла новую, более свежую буханку. Дважды перетерла ножи и вилки, попробовала еду: не остыла ли?
Когда все приготовления были закончены, Таши вдруг почувствовала, как сердце у нее в груди больно сжалось. Она знала, что через несколько минут приходит последний поезд, на котором может приехать ее сын. До сих пор надежда не покидала ее, а сейчас ей почему-то стало страшно. «Неужели не приедет?..»
Она подошла к окну, но, не увидев на дороге ни души, стала утешать себя мыслью о том, что поезд, возможно, несколько запоздал сегодня. Вспомнив о цветах, которые принесла из сада, она поставила их в вазу на середину стола.
Села на стул и, сложив руки на коленях, уставилась взглядом прямо перед собой, стараясь не смотреть на окно.
В таком положении она сидела долго-долго, а когда поняла, что Арпи сегодня не приедет, встала… Посмотрела на часы. Поправила головешку в печке и включила радио.
«Не надо так волноваться, — подумала она. — Не стоит».
Когда лампы в приемнике нагрелись, в комнате послышалась музыка. Таши поставила миску с супом на стол и, помешав его ложкой, налила себе в тарелку. Она поймала себя на мысли о собственном одиночестве.
В пять часов по радио передавали последние известия, но она не слушала их, до ее сознания долетали лишь обрывки фраз: «Южновьетнамские войска понесли новое крупное поражение… Сбит один вражеский бомбардировщик… Казнены двенадцать вьетнамских патриотов… Советское правительство заявило решительный протест…»
Тетушке Таши нравился голос диктора, она не раз слышала его по радио. Голос был звучный и мягкий, хотя иногда ему приходилось передавать суровые сообщения: «сбит… казнены… взорваны… погиб…»
Таши принялась за суп. К радио она прислушалась только тогда, когда диктор говорил о погоде и о дожде. «А ливень-то смыл все цветы в саду», — подумала она, положив ложку на стол.
«По сведениям метеорологического института, такого ливня на территории Венгрии не наблюдалось в течение последних пятидесяти лет… От большого притока дождевой воды многие реки вышли из берегов… причинили огромный материальный ущерб… Во многих районах страны, подвергшихся угрозе наводнения, действуют специально созданные отряды, наряду с которыми большую помощь населению оказывают воинские части венгерской Народной армии…»
«Не зря, видно, перед дождем стояла такая страшная жара, — подумала тетушка Таши. — Несколько дней подряд палило солнце».
Выключив радио, она принялась за мытье посуды. Мыла, а из головы не выходили слова диктора: «…большую помощь населению оказывают воинские части венгерской Народной армии…»
За окном тем временем немного посветлело, дождь лил уже не так сильно.
«Жаль цветы, — подумала она. — Но ведь могут быть и покрупнее беды. Наводнение…»
Она вспомнила, что ее сын всегда боялся воды. «Моряком одно время хотел стать, — она улыбнулась, — а сам так боялся воды…»
Перед мысленным ее взором снова появились залитые наводнением дома, постройки. И сразу же исчезло то особое настроение, с которым она ждала приезда сына.
«Арпи боится воды…» — снова мелькнула у нее мысль, а перед глазами стояли мокрые, насмерть перепуганные люди, пострадавшие от наводнения, они взывали о помощи…
9
Анна пришла на свидание к половине пятого. Договорились встретиться в четыре часа, и, хотя она целый день готовилась к этому свиданию, опоздала: выйти вовремя из дому помешал дождь. В нарядном платье, с сумочкой под мышкой, она стояла у окна, смотрела на дождь и чуть не плакала с досады. По мощенной булыжником улице быстрым потоком текла вода. Время от времени она смотрела на часы, а ее подружка и соседка по комнате с ухмылочкой поглядывала на нее.
— Опаздываешь… — тихо проговорила подружка.
Анна уловила легкую насмешку. Ей хотелось чем-нибудь запустить в подругу, но она, конечно, не сделала этого.
— У меня тут есть один родственник…
— О! Наверняка он привез тебе посылку.
— Нет, ничего не привез, просто приехал по делу.
Подружка удивилась и подошла к Анне ближе, спросила:
— Из министерства?
— Да, он писал, что освободится к четырем часам.
Подружка громко рассмеялась:
— Врать тебе нужно еще научиться. Сегодня же
