Все и девочка - Владимир Дмитриевич Авдошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я знаю, что в коляске не Вася, не Валя и не я. В коляске подставное лицо – её младшая сестренка Катя. Но сейчас мне кажется, что там я и что мама обращается ко мне. И я вдруг придумал. Я вдруг придумал, и когда мама приехала за мной, я ей сказал:
– Мама, а вот бы нам в кругосветное путешествие? – и начал размахивать рукой, как мельница.
Говорят, в маминой юности было модно свободное пеленание, чтобы ребенок быстрее научился двигать руками. Не знаю, быстрее ли я научился двигать руками, но сейчас мне кажется, что при свободном пеленании часть рефлексий с лица перешла на руку, поэтому я рефлексирую рукой, а не лицом. И сейчас я крутил рукой, волнуясь, что она откажет или заругает или еще что-нибудь. Я же не знал, что она человек проекта, и что величина проекта восхитит её.
– Ну, ты молодец! – сказала мама. – Мы обязательно поедем и в самое ближайшее время.
Вот это мама! Вот это здорово! Недаром ее звали шкипером в турклубе, где она в шляпе, с трубкой в зубах и с фотоаппаратом ведет свою группу на Эльбрус.
Истринское водохранилище – это большая-большая вода. Я такой большой воды и не видел. На даче пруд маленький, в дедушкиной деревне Истра – маленький ручеек.
Мама пошла в пункт проката и взяла байдарку. И мы поплыли на ней до противоположного берега. А на привале жгли костёр, варили картошку и читали письмо от Васи и Валечки из «Олимпийского резерва». Спортлагерь так называется. А Валя, между прочим, еще и в фольклорный ансамбль ходит.
А ещё мама достала книжечку, где разные корабли нарисованы – катера, линкоры, крейсеры и объяснила, кто такой матрос и какие его обязанности, кто такой старшина первой и второй статьи, кто мичман, кто боцман, за что отвечают капитаны первого, второго и третьего ранга. Но больше всех мне понравился, конечно, юнга. Это мальчик при матросах. И мама вычислила, что до юнги мне не так уж и много осталось, вот два года пройдет и я смогу пойти учиться на юнгу.
– Что такое шпангоут и стаксель – это технические термины, подучим потом, – сказала мама и отложила следующую книжку.
Производственная мелодрама
(Жизненное напутствие сыночку, надумавшему стать писателем, для добросердечного назидания)
Когда я узнала, почему сын задумывается и исписывает много бумаги, а муж мой, Алексей Иванович всё время меня попрекает – что это он, всё пишет и пишет, а писаного не видно? – то я тайно прочитала, что он там себе думает, волнуясь, прежде всего, о его здоровье.
Увидев, что это попытка писательства, я переменила свое мнение, даже обрадовалась и согласилась с ним. Пусть пробует, пусть пишет. Только я решила помочь ему, подсказать, как действовать, обнаружить его промашки, показать на собственном примере – как писать.
Почему-то пишет он что-то бесконечное, грандиозное, многофигурное. Все свои встречи, все свои мысли. Так ведь нельзя! Нужно начинать с чего-то малого, даже малюсенького. Вот, например, почему бы не написать, как я купила на Рижском рынке маленькую яблоньку, как я её привезла домой, как выбирала место, рыла ей ямку и сажала? Долгие годы ухаживала за ней, поливала и подкармливала, и вдруг она в одну весну дала такой бело-розовый цвет, что я ходила и любовалась ею, равняя свое настроение под неё. Вот о чем надо писать! Как человека поднимает рассказанное тобой. И вполне можно пренебречь тем, что до самих плодов еще далеко. И вовсе не надо выписывать, не надули ли тебя с этим сортом на рынке, то ли дали, что просила, а если дали не то, прикинуть, что с этим делать. Достаточно одно впечатление записать в коротком рассказе. Как Чехов. Есть же у него рассказ «Крыжовник».
С этим напутствием бабушка Лида обратилась к сыну. Но сын не стал её слушать. Она поняла, что надо взять и написать ещё меньше рассказик. О маленькой травинке, которую она показывала внучке Машеньке в бытность её летом на даче. Она называла эту травку «спаржа», просила, чтобы внучка запомнила название, говорила, как важно её выращивать, потому что у соседки есть все цветы, а спаржи нет, а без спаржи букета не бывает. И соседка всегда приходит, чтобы добавить её в свой букет.
Так у бабушки Лиды получился сюжет о важности добавления в букет оригинального, индивидуального. В первом рассказе она предугадывала сюжет восторга от цветов, а здесь предоощущала сюжет нужности приправы к букету. Она много чего промыслила в этом направлении, а сын опять не принял. Тогда она в назидание сыну решилась написать большое произведение про людей, с которыми она дружила, работала, кем восхищалась.
Мастер Виктор Семеныч
Мастер – так назывался начальник товарной станции – любил свое положение быть благодетелем, распорядителем и ответственным за профблага государства людям, ему подчиненным. Конечно, не бесплатно. Но об этом потом.
Он был из хорошей семьи – отец преподавал в МИИТе, а мать была домохозяйкой. У него был брат, он и сейчас есть. Семья была обеспеченная: на юг, на Черное море, каждое лето ездили в купейном вагоне. Учеба давалась ему легко. Он был перспективным студентом по отцовской профессии. И начальник дороги оценил его отдельно, ибо знал отца, и продвинул его в инженеры при Московском отделении. Но какая-то авария, где он пострадал, вынудила его уйти, и начальник приискал ему место мастера на одной из грузовых площадок города, то есть поставил на тихое, хлебное место. В его распоряжении было четыре сотрудницы, и один рабочий, ремонтирующий контейнеры при необходимости. Нравы были советские: на праздники и на его день рождения накрывался стол. Женщины скидывались на вино и закуску, а на 23 февраля, кроме того, ему на подарок. А также давали взаймы до получки. Человек ведь он одинокий, нерасчетливый в деньгах. Как человек больших амбиций он считал женщину для себя делом недостойным. Брат, вон, женился, а что толку? То ничего, а
