Метаморфозы. Новая история философии - Алексей Анатольевич Тарасов

Наука как «игра масштабами»

Суть философии – в борьбе против догм. Какие бы обличья они не принимали. Философия по определению – критическая! Сегодня, в современном мире наука стала не средством борьбы с догмами, но самой догмой, с которой и нужно в первую очередь бороться. Поэтому современные философия – это, по определению, критика науки. Её догматической составляющей. Включая борьбу с новационизмом!

Позицию В. А. Кутырёва по этому вопросу можно пояснить по аналогии с путешествием Гулливера в страну Лилипутию (к лилипутам), а затем в Бробдингнег (к великанам), даже в Лапуту (летающий остров «учёных»), далее – в столицу континента, известного под именем Бальнибарби, находящегося в пределах власти монарха Летучего Острова (Лапуты), которая называется Лагадо, где расположена главная академия учёных и, наконец, в страну Гуигнгнмов, где лошади и люди поменялись местами, в страну разумных лошадей и презренных йеху, то есть людей. Положение Гулливера можно смело интерпретировать как положение человека по отношению к науке. Он всё время «не вписывается» в неё. Он для неё то слишком большой, то слишком маленький. Несоразмерный. Наука каждый раз пытается его подстроить под себя, адаптировать, масштабировать. Человек не вмещается в науку или теряется, а потому не ориентируется в ней. Ему (её творцу!) нет здесь места.

Даже сама последовательность путешествий очень напоминает знаменитую схему Фрэнсиса Бэкона (1561–1626). Напомним, что суть научного метода (индуктивного и экспериментального) с его точки зрения наиболее точно и лаконично выражена в формуле «Знание – сила» (‘scientia potentia est’ или ‘scientia est potentia’). Как понять этот слоган? Итак, целью людей является сила, то есть власть над природой. Но всё дело в том, что в исходной, начальной точке люди не обладают властью над природой. Скорее это она управляет ими. Что же нужно делать, чтобы получить такую власть? Согласно Фрэнсису Бэкону, на первом этапе мы, люди, должны найти такую локальную точку пространства, реальности, в которой мы будем обладать всей полнотой власти, то есть контролировать максимально возможное число параметров, которые определяют данную ситуацию. Это означает, что мы должны на первом шаге уменьшить масштаб наших притязаний или той области, которую мы желаем контролировать. Таким локальным пространством может быть, например, лаборатория, в стенах которой мы контролируем 99,9 % параметров. Если мы не способны сделать, тогда производим следующую итерацию, то есть уменьшаем масштаб ещё и ещё, пусть даже самого маленького, микроскопического уровня, до тех пор, пока, наконец, не найдём эту точку, где нам принадлежит вся полнота власти, всё находится под нашим абсолютным контролем. В конце концов, это может быть совсем небольшой участок, фрагмент реальности.

Например, вот ботаник, который натыкается на растение, анализирует его физический состав и обнаруживает, что оно содержит стабильное соединение с некоторыми интересными питательными или терапевтическими свойствами, которые, возможно, стоило бы синтезировать в другой и более широко доступной форме. Таким образом, возникает вопрос, помимо конкретной экологии, которая породила конкретное растение, сколько других экологий и, возможно, даже конкретных физических носителей (в конце концов, соответствующие свойства не обязательно культивировать в растениях, их можно просто производить как лекарства) могли бы поддерживать соответствующий набор свойств в виде стабильного соединения? Для Ф. Бэкона и его последователей «стабильное соединение» является самим научным методом, который затем может служить инфраструктурой для новых и улучшенных обществ по всему миру.

Итак, на первом этапе мы ищем именно такую стабилизированную форму. Этот первый шаг вполне понятен даже простому обывателю, поскольку для нас вполне обычной является ассоциация науки с лабораториями, пробирками, микроскопами и т. д. Этот этап по-своему очень точно описывает, символизирует путешествие Гулливера в Лилипутию.

Но самое интересное начинается на втором этапе, на втором шаге, о котором часто забывают, и который является даже более интересным и важным для понимания сути науки и научного метода. Здесь мы должны полученную нами «стабилизированную» форму масштабировать до размеров всего мира, всей реальности, то есть раздвинуть стены лаборатории или пробирки до тех пор, пока они не совпадут со всем миром. Вот тогда мы достигнем нашей цели, то есть власти над всей природой. Как в своё время говорил о Жане Кальвине Вольтер, он «открыл двери монастырей не для того, чтобы выпустить монахов оттуда, а чтобы загнать всех людей в монастырь», ровно то же самое должна сделать наука, то есть «о-научить», и тем самым «очеловечить» мир, наложить на мир «нашу проекцию». И вот здесь начинаются все сложности. Ибо первый шаг довольно прост. Этим ежедневно занимается и любой сегодняшний учёный. Первая «сложность» второго этапа проявляется в том, что Гулливер (человек вообще) оказывается в Бробдингнеге (стране великанов), то есть сам стал «управляемым» и беспомощной марионеткой! Эта инверсия масштаба очень напоминает космическую утопию нашего Н. Н. Фёдорова, которого логика необходимости «попасть» на атомный уровень, где только и возможно воскрешение всех умерших, привела в космос, где мы оказываемся настоящими песчинками и даже нано-частицами.

Во что в итоге воплощения этого второго этапа превращается сама наука, у Д. Свифта показано на примере Лапуты, Летучего Острова «учёных», который стал инструментом власти не людей над природой, а одних людей над другими, посредством созданного ими оружия и самого острова, который сам и является главным оружием, сверху подавляя и давя всех непокорных, или как климатическое оружие, просто закрывая солнце и уничтожая сельское хозяйство. Учёные настолько оторвались от реальности, причём здесь даже в прямом смысле, ведь остров то «Летучий», что производят в своей главной академии в столице контролируемого этим островом властью оружия континента Бальнибарби Лагадо, самые «сумасбродные» эксперименты, что угодно, но только совершенно не то, что нужно простым людям. Эти «прожектёры» из чувства презрения к этой самой реальности, повитав в облаках на Лапуте, пытаются научиться извлекать солнечные лучи из огурцов, превращать человеческие экскременты обратно в те питательные вещества, из которых они образовались, пережигать лёд в порох, строить дома, начиная с крыши и кончая фундаментом, распознавать цвета красок при помощи обоняния и осязания, пахать землю свиньями и избавиться таким образом от расходов на плуги, скот и рабочих, и т. д. Для всего человечества конечным итогом всего этого оказывается состояние, которое Гулливер застаёт в стране Гуигнгнмов, где даже лошади оказываются разумнее человека, низведённого, инволюционировавшего до состояния йеху. Парадоксальным образом наука, отучила людей мыслить, превратив в йеху. Ведь как говорил И. Кант, отвечая на вопрос «Что такое