Великая гендерная эволюция: мужчина и женщина в европейской культуре - Евгений Елизаров

Сегодня женщина пользуется теми же правами, что и мужчина, она образованна, экономически независима, нередко более успешна, и это представляется вполне достаточным для полноценного введения ребенка в социум. Не в последнюю очередь, именно такой взгляд на вещи способствует тому, что она гораздо легче, чем раньше, идет на развод с мужем.

И все же рассчитывать на полноценную социализацию неполной материнской семьей нельзя. Это объясняется многими факторами.

Любовь матери безусловна, ничто не в состоянии отменить эту особенность ее психики, ребенок любим ею уже потому, что он существует. Самый факт его появления на свет – высшая ценность для женщины, и обретение этой ценности пробуждает врожденные инстинкты, рождает материнское чувство. Напротив, чувство отца не приходит с рождением младенца. Его формирование требует времени; в сущности, так же, как только со временем, встречное чувство приходит и к ребенку. В отличие от материнского, его отношение носит условный характер, отцовская любовь рождается там, где ребенок начинает отвечать ожиданиям родителя, всем своим поведением он принимает главное, что есть у отца – его ценности. Именно это сближает, роднит обоих. Особенно важно то обстоятельство, что эти ценности принимаются ребенком некритически, как некие абсолюты, и это тоже крепит их близость: «Мы с тобою одной крови» – вот что значит такое согласие для обоих.

Между тем в социуме культурное родство много сильнее кровного.

К ребенку любовь матери приходит сама собой и часто не замечается им, как не замечается земное тяготение или воздух, которым он дышит; любовь отца нужно заслужить. При этом даже в самом раннем возрасте ребенок, еще не обретший способности строить логические заключения, понимает значение главы семьи, важность его роли. Он способен оценить тот объем, который заполняется главой семьи в жизни дома, и – заслуженная им – любовь более могущественного и сильного существа, ценится значительно дороже, как, собственно, и все, что обретается нашими трудами, что не дается даром.

К тому же не следует забывать, что ребенку предстоит жить именно в мире ценностей культуры, они же и по сию пору продолжают формироваться главным образом мужчиной. Система «мать – дитя», в сущности, полусоциальна, это род переходной формы от биологии к культуре, в свою очередь, связь ребенка с отцом практически полностью внебиологична. Не будет большим преувеличением сказать, что для психики матери наиболее комфортно такое положение вещей, когда ребенок на всю жизнь так и остается ребенком, одновременно сохраняющим и детскую зависимость от нее, и детскую же любовь к ней. Не случайно его отдаление становится для нее тяжелой травмой, и уже потому все в женщине протестует против ухода ребенка в «большой мир». Только отец способен завершить становление нового субъекта надбиологической формы жизни. Незавершенная же социализация, не до конца сформированная способность сознательно и свободно подчинять свое поведение ее ценностям и законам влечет за собой неизбежный конфликт с социумом. Отличие и в том, что система ценностей мужчины радикально отличается от той, которая принимается женщиной. В двух словах его можно свести к следующему. В представлении женщины пусть рушится весь мир, но спасется ее ребенок и ее дом. Для мужчины – пусть гибнет все близкое ему, но спасется мир. Разумеется, это сильно преувеличенное, если не сказать утрированное представление, в действительности все куда менее контрастно, но, чтобы разглядеть что-то, его отличие от растворяющего детали фона необходимо довести до предела.

Мужчина вводит ребенка в более широкий круг явлений. Его вхождение в мир начинается уже с известного отдаления от матери. «Переселение» в свою кроватку, знакомство с яслями, детским садом происходит легче там, где между матерью и отцом устанавливаются гармонические отношения и отец берет на себя инициативу и ответственность в таких значимых для развития ребенка вещах. Отец является и основным проводником в мир знаковых систем: мужчина учит ребенка говорить правильней и свободней; в отличие от женщин он не коверкает слова, не «сюсюкает» с ним, благодаря чему тот входит нормативную речь, а не во что-то специально подстраиваемое под него, но вместе с тем отгораживающее от чужих. Как правило, мужчина становится вергилием ребенка и в мире социальных норм; чтобы понять это, достаточно вспомнить хрестоматийное:

Крошка сын к отцу пришел,и спросила кроха:Что такое хорошо и что такое плохо?

Он же сообщает ему ключевые навыки обращения с вещным миром. Впрочем, освоение более широкого круга социокультурных реалий проявляется не только в привитии практических навыков деятельности, которые необходимы за пределами повседневной жизни родительского дома. Свобода ориентации в массиве общей культуры, как правило, сообщается им же. Дело в том, что «женский» ее сегмент, равно как и та общесоциальная область, в которой свободно ориентируется женщина, обычно уже «мужского». К тому же не следует забывать о том, что и вся культура в целом (не только по определению Г. Зиммеля, но и по своему существу) – остается «мужской». Поэтому отсутствие отца не может не ограничить социализацию ребенка, не затруднить его адаптацию к социуму, когда тому придется строить собственную жизнь и собственную семью. В особенности это касается сына. Косвенным свидетельством служит то обстоятельство, что проверка домашних заданий школьника чаще всего возлагается на отца. Правда, овладение женщиной началами гуманитарного цикла, о чем говорилось выше, нередко дает ей известные компенсации (иногда преимущества), но все же общий сдвиг интегральной культуры социума в сферу точных наук, естественнонаучных, технических и ремесленных знаний, в которых гораздо свободней ориентируется мужчина, как правило, оставляет первенство в социализации за ним даже там, где его формальный образовательный статус ниже.

Продолжим. Мужчина вводит ребенка и в более широкий круг социальных связей. При этом речь идет не о количестве знакомых, определяющим воспитание фактором является степень диверсификации социальных контактов «по горизонтали» и дифференциации их уровней «по вертикали» социальной иерархии. Поэтому, благодаря отцу и его окружению, ребенок получает, как правило, более широкие и развитые представления о социуме, в котором ему придется завоевывать свое место. К этому следует добавить, что именно отец приучает ребенка адекватно воспринимать систему социальных статусов; именно с ним ребенок проходит первую, пусть жесткую, но необходимую каждому, школу власти и повиновения, без чего невозможно никакое взросление. Заметим попутно, что в рамках культурной традиции только доминирование мужчины представляется естественным и закономерным, подчинение ему не порождает конфликт; напротив, необходимость подчиняться женщине не может не деформировать детскую психику, несмотря на всю незавершенность своего формирования, наследующую все социальные инстинкты. А значит, и азы этой школы легче всего проходят под началом отца.

Разумеется, есть вещи, в постижение которых способна ввести ребенка только мать, но, как правило, это справедливо для дочери. Впрочем, и той предстоит жить в «мужском» мире. К тому же и у девочки, не имеющей опыта общения с противоположным полом, с взрослением возникают свои проблемы. Б. Спок, на книге которого воспиталось не одно поколение детей и родителей, писал: «В развитии девочки отец играет <…> не менее важную роль <…> девочка готовится выйти в большой мир, наполовину состоящим из мужчин. Тип юношей и мужчин, с которыми она будет дружить <…>, и особенно тот, кого она полюбит, ее замужняя жизнь будут во многом определяться теми отношениями, которые в детстве были у нее с отцом»[544]. Словом, роль отца даже в таком, глубоко интимном, аспекте воспитания ребенка, как его половая самоидентификация, незаменима даже самой внимательной и любящей матерью. Мальчик, глядя на отца, формирует поведенческую модель, которая отвечает сложившимся ожиданиям социума от мужчины, девочка в общении с отцом идентифицирует себя в качестве способной вызывать мужское внимание женщины. В свою очередь, отсутствие такого опыта самоидентификации способно создать большие проблемы во взрослой жизни.

Все это – тривиальные известные любому специалисту истины. Но существует еще одно, мало документированное измерение проблемы.

9.1.2. Проблема статуса

Не менее – а, может быть, и более – важным, чем родительская любовь, является родительское уважение формирующейся личности. Социальное существо, уже ребенок живет общественными отношениями, и обретение своего места в мире – это прежде всего утверждение себя в их системе. Другими словами, в системе статусов, о самом существовании которых поначалу он даже не подозревает. Уже устойчивость его психики во многом зависит именно от того «положения в обществе», которое обретается ребенком. Пусть это «общество» поначалу ограничено очень узким кругом общения, в нем тоже есть своя иерархия ценностей и авторитетов, и он должен почувствовать себя их суверенным обладателем.