Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - Вадим Гольцев

Несмотря на это, со стороны свидетелей постоянно звучали обвинения анненковцев в грабежах, изъятии продовольствия, фуража, скота, подвод и т. д. Заявления Анненкова, что в указанное свидетелями время и в называемых ими районах и селах его частей не было, суд не принимал во внимание и гнул свою линию. Во многих случаях Анненков был прав. Использование его имени реквизиторами было очень частым явлением. И не только потому, что эти экспроприаторы называли себя анненковцами, желая скрыть свою принадлежность к частям других командиров или переложить вину и ответственность за это на плечи Анненкова, а потому, что они знали, что имена их командиров для крестьян ничего не значат и под них они ничего не получат, а авторитет Анненкова был настолько высок, что достаточно было произнести его имя, и крестьяне давали все, зная, что тот рассчитается! Это самозванство в дальнейшем сыграет роковую роль в судьбе Анненкова, потому что его имя использовалось самозванцами годами. Что касается карательной деятельности, то ею вынуждены заниматься все армии мира в тех районах, где им оказывается сопротивление.

Сведений о карательной деятельности в Семиречье красных в советской печати практически нет и не могло быть, иначе были бы искажены сусальные образы красноармейца и Красной армии. Однако такая деятельность ими проводилась и довольно часто, а местное население несло при этом тяжелые повинности.

Бывший член 2-й Государственой думы, член Турккомитета (правительства Львова и Керенского), Председатель Совета Министров автономии Туркестана, член «Алаш-Орды», Председатель комитета по оказанию помощи киргизам Семиреченской и Сырдарьинской областей, инженер путей сообщения Мухамеджан Тынышпаев доносил 16 апреля 1919 года из Семипалатинска Верховному правителю адмиралу А. В. Колчаку:

«Верненский областной совдеп в мае 1918 года послал карательную экспедицию во главе с известным в области Мамонтовым (убитым в бою в поселке Маканчи) и Ивановым. Карательная экспедиция по пути убивала и грабила киргиз Верненского, Капальского, Лепсинского уездов.

В июне 1918 года убито красными 8000 киргиз в Лепсинском уезде.

Перебиты все мужчины-киргизы старше 6 лет, зимовки, юрты и прочее имущество сожжены, весь скот угнан. Летом 1918 года только в Лепсинском уезде реквизировано большевиками 10 000 лучших киргизских лошадей, реквизировались и реквизируются они до сих пор для отрядов Сибирской армии. В январе месяце получено было распоряжение о сборе податей и производстве конной переписи. В 1918 году киргизские области, за исключением небольшой территории, провели в тисках большевиков, которые взяли у них все, что только можно было. Население ограблено дотла, теперь несет непомерные тяготы, значительный процент хозяйств совершенно не существует, переучет кибиток не сделан и делать его сейчас нельзя, ибо таковой в конечном счете окажется неверным… Один из самых энергичных деятелей Отунчи Альжанов, член „Алаш-Орды“, член Учредительного собрания, в поселке Маканчи (около Урджара) попал в руки большевиков и ими зверски сожжен, там же тяжело ранен другой член „Алаш-Орды“ и член Учредительного собрания Садык Аманжолов, дважды ранен член Семиреченского областного совета „Алаш-Орды“ Н. Ниязов»{258}.

Не щадили красные и пленных, особенно офицеров. Красный партизан И. П. Маздрин вспоминает: «В первые месяцы боев с белогвардейцами партизаны не щадили офицеров, захваченных в плен. Их тут же, на месте, расстреливали. Военный отдел установил награду в тысячу рублей за каждого взятого в плен офицера, доставленного партизаном в штаб своей части или соединения»{259}.

Анализ и оценку показаний свидетелей по семипалатинскому эпизоду дал защитник Борецкий.

— Один свидетель говорит, — докладывает он свои выводы суду, — что в Сергиополе он видел горы трупов, человек 150. В Сергиополе 160 дворов, станица казачья. Поэтому Анненкову не было никакой надобности расправляться со своими. Но откуда же трупы? Свидетель Назаренко говорит, что был бой под Енрекеем, может быть, сюда привезли убитых и раненых? Свидетель Горин показывает, что в Сергиополь пришла разбитая дутовская армия и оставила 600 тифозных больных, Может быть, что эти трупы и есть дутовские солдаты?

Свидетель Ситников показывает, что при наступлении 2-го Степного корпуса была разбита Шмидтовка и Троицкое. При чем же здесь Анненков?

Сличив показания первого свидетеля с показаниями второго, я сделал вывод, что карательные эксцессы производились до прихода Анненкова и после его ухода, так как он пришел 26 октября и ушел 27 ноября. И прав Анненков, который говорит, что во время его пребывания в Семипалатинске отряд не был использован в карательной экспедиции. Семипалатинская губерния, согласно приказу № 34 от 15 февраля, имела уполномоченных Степного корпуса в уездах. В Каркаралинском уезде был полковник Караев, в Усть-Каменогорском — Виноградский и так далее, а Анненков являлся уполномоченным 2-го корпуса на театре военных действий Семиречья, поэтому он не мог вторгаться в сферу действий хотя бы того же Караева. После ухода Анненкова, как видно из приказа № 236, штаб пополнения[120] считался прибывшим 1 марта в Семиречье. Свидетельские же показания как раз подстверждают, что карательная деятельность развилась, как я уже сказал, с марта девятнадцатого года. По документам, которые имеются в деле, все карательные действия нельзя принимать на баланс Анненкова, а что касается остальных штабов пополнения, то ясно, что, будучи за 700 верст, он не мог усмотреть за их действиями. Он протестовал против того, чтобы части, находящиеся в Семипалатинске и творившие там карательные экзекуции, носили имя Анненкова. Об этом свидетельствует приказ, помещенный в газете «За Родину!». По тракту на Урджар, — продолжает Борецкий, — в начале девятнадцатого года было спокойно. Летом произошло восстание Орлов, которые подходили к Сергиополю. Их отбивали сергиопольские казаки и Ярушинский полк, который в это время шел в Семиречье. Анненкова в это время в этих местах не было, так как он 14 июля вел наступление на Андреевку, а китайцы наступали на Герасимовку, и все действия, произведенные в районе Сергиополя, нужно отнести на баланс действовавших там частей, которые производили зверства — пилили пилой, бросали на борону и так далее. Анненкова там не было! Когда говорил прокурор, то он упустил из виду действия капитана Виноградова с июня по октябрь восемнадцатого года. Виноградов прошел с огнем и мечом с Урджара до Лепсинска, так что показания Логиновой и других о зверствах в восемнадцатом году в этом районе нужно отнести на счет отряда Виноградова.

Разгром села Сазы, как нам известно, произошел из-за национальной розни крестьян и казаков. Там произвел расправу командир самоохранной маканчинской сотник Арбузов.

Нельзя утверждать, что в Колпаковке уничтожено 580 человек и что Карабулак сметен с лица земли. Из свидетелей только Вордугин, который прошел весь путь с Анненковым, от Верхне-Уральска до Уч-Арала, дал некоторые ценные материалы. В его показаниях вы не увидите ни одного факта из тех ужасов, о которых говорили здесь сотни свидетелей. Вордугин впоследствии организовал восстание против Анненкова, и в настоящее время он бы сказал нам об этих ужасах, даже если бы он не видел их сам, то мог бы об этом слышать.

Константиновку жгли полковник Слюнин и Бычков. Вина Анненкова в том, что он не расстрелял этих полковников.

Остановился Борецкий и на показаниях свидетелей-киргиз. Он сказал, что, по их показаниям, анненковцы грабили и жгли их аулы.

— Но не нужно забывать, что по этому тракту (Сергиополь — Уржар, Сергиополь — Верный. — В. Г.) отступал как раз в это время Второй Степной корпус, а Анненков дальше 2-го пикета от Арката не был!

Я мог бы бесконечно долго оправдывать Анненкова, приводя все новые и новые аргументы необоснованности и предвзятости его обвинения. Но и сказанного, полагаю, достаточно, чтобы для читателя это было очевидно.

В феврале 2000 года казаки Семиреченской казачьей общины обратились в Главную Военную прокуратуру Российской Федерации с ходатайством о реабилитации Анненкова и Денисова. Не буду его пересказывать, а приведу полностью.

Главная военная прокуратура

Российской Федерации

Россия, 119021, г. Москва,

Переулок Хользунова, д. 14

На основании статьи 3 Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий», предусматривающей реабилитацию лиц, которые были осуждены по политическим мотивам за государственные и иные преступления, мы обращаемся к Вам с просьбой пересмотреть уголовное дело в отношении бывшего командующего Отдельной Семиреченской армии в 1919–1921 годах генерал-майора Анненкова Бориса Владимировича, 1889 года рождения и бывшего начальника штаба Отдельной Семиреченской армии генерал-майора Денисова Николая Александровича, 1891 года рождения. Атаман Б. В. Анненков и его начальник штаба Н. А. Денисов были кадровыми офицерами Российской армии, не изменившими своему долгу и присяге до конца. Б. В. Анненков с начала Первой мировой войны находился на Германском фронте, где за проявленный героизм и мужество был награжден Георгиевским оружием, орденом Св. Георгия 4 ст., французским орденом Почетного легиона и английской золотой медалью «За храбрость». После Октябрьского переворота Б. В. Анненков, оставаясь верен присяге и своим убеждениям, продолжил борьбу с узурпировавшими власть коммунистами, вплоть до мая 1920 года, когда под давлением обстоятельств вынужден был отступить в Китай с остатками своей армии. В 1926 году в отношении Анненкова и Денисова был совершен террористический акт на территории Китая, когда они были похищены и тайно вывезены в СССР.