Бей ушастых! Часть 3 - Марина Владимировна Добрынина

Кира в его комнатах нет.

— Он у Юсара, — поясняет какой-то отловленный мною слуга.

Бегу в госпиталь. Для особых клиентов у Юсара есть отдельный кабинет. Влетаю туда, и успеваю заметить озадаченного целителя и Кира, испуганно прикрывающего грудь рубашкой.

— Ханна, выйди отсюда! — нервно выкрикивает мой без пяти минут жених. Но я уже вижу подсыхающие раны на его плечах.

— Вам не стоит здесь находиться, — заявляет Юсар, отважно загораживая от меня Кира.

— Уйди, — тихо проговариваю я.

Огибаю Юсара, приближаюсь к медленно отступающему Кирдыку.

— Ханна, пожалуйста, — проговаривает он. Медленно его оглядываю. Я знала, конечно, что в плену у Рахноэля он не чаи распивал, но, как оказалось, увидеть результаты общения Кира с подопечными Рахноэля я была не готова. Даже то, что вижу — пугает и заставляет желать эльфам медленной казни с различными извращениями попутно.

Но в обморок не собираюсь. Кир отступает, касается спиной стены и вздрагивает.

Резко оборачиваюсь к целителю.

— Почему ты его не вылечил?

— Не могу, — отвечает тот, — запрет на нем стоит. Регенерация ускорена, а вылечить не могу.

— Жаль, — шепчет Кир, — я надеялся, что ты мне поможешь. Иоханна, отвернись. Я оденусь.

— Я хочу это видеть, — тихо произношу я.

— Не хочешь.

— Хочу!

— Иоханна…

— Я приказываю тебе! — кричу я.

Кир поднимает бровь и становится в этот момент очень похож на своего отца — ехидного и вредного Кардагола.

— Ваше величество изволит мне приказывать? — тихо спрашивает он.

Где-то в глубине души понимаю, что делаю что-то не то, и мимолетный взгляд, брошенный мною на целителя, подтверждает это. Очень уж у Юсара лицо недоуменное. Но не зря я — дочь своего отца.

— Да! — отвечаю, гордо задрав нос.

— И как часто Ваше величество намерена это делать? — холодно интересуется Кир. Он все еще прижимает к себе одежду, но его пальцы сжимаются, и сползающая от этого движения ткань показывает мне то, что не следовало бы видеть — то, насколько изувечено его тело. Немного запоздало приходит мысль о том, что он просто не хотел меня — дуру беременную волновать, и еще о том, что Кир — не совсем тот человек, которому следует приказывать. И что теперь делать? А он еще и ответ на вопрос ждет.

— Я намерена приказывать тебе постоянно! — заявляю я, — и сейчас я приказываю тебе одеться. А я отвернусь.

Поворачиваюсь к нему спиной и заявляю:

— А еще мое величество намерено приказать сопроводить его на ужин, потому что оно очень соскучилось и сильно нервничает оттого, что его жених прячется по углам.

— Я не прячусь, — бормочет Кир.

Он подходит ко мне сзади, ладонями сжимает мои плечи.

— Иоханна, прошу, будь осторожнее со словами.

— Ладно, — говорю, не оборачиваясь, — буду. Но ты тоже пойми, я волновалась.

— Понимаю, — шепчет он и проводит пальцами по моей шее. А вот этого он лучше бы не делал, а то ведь пойду сейчас и собственными руками удушу того мага, который наложил на него запрет на заживление.

— Ллиу сказала, что после того, что со мною сделали, это наилучший способ восстановиться. Что мне нужно отходить постепенно, чтобы произошедшее в плену не стало кошмаром всей моей жизни.

— Что?!

— И еще она сказала, что после ее вмешательства я более не бесплоден. Как выразилась Ллиувердан, она изменила во мне настройки, — тихо проговаривает Кир, и я резко к нему поворачиваюсь.

— Правда?

— Правда, — с улыбкой отвечает он, касаясь пальцами моей щеки.

— А что с тобой произошло в плену?

Глупый вопрос, но не могу его не задать. Кир мрачнеет.

— Скажем так, Лин теперь имеет полное право позлорадствовать.

Напрягаюсь. Помнится, с Лином пытались сделать нечто…

— И тебя тоже? — шепчу я, усилием воли отгоняя непрошеные картины, встающие перед глазами.

— Не в этом смысле, Ханна, — поясняет Кир с усмешкой, — Им было велено не трогать мою мордашку, ну и не насиловать меня. Уж и не знаю, с чего такая щедрость. Ты приглашала меня на ужин? Я готов.

Вальдор

Радостно потирая руки, бегу в свой кабинет. Не знаю, как и где Гарлан собирается разыскивать всех требуемыех мне персон. Но он ведь не сказал, что это невозможно? Значит, сделает.

Минут через двадцать ко мне горделивой такой походкой вплывает Горнорыл. Грудь колесом, нос задран к потолку, борода блестит и в колечки завивается. Медные бляшки на кожаной куртке так и сияют. А сапоги по последней гномьей моде заканчиваются где-то в районе паха.

— Что это Вы, дядька Горнорыл, такой торжественный? — изумленно вопрошаю я. Гном гладит себя по бороде и басит:

— Так это ж… Встреча глав государств вроде как.

Да? Как-то я не подумал о том, что наши дружеские посиделки могут быть истолкованы подобным образом. Мой вот внешний вид никак торжественным не назовешь — нацепил практически, что под руку попалось. Даже неловко.

Предлагаю старейшине присесть. Слуг я всех отослал. После инцидента с Наливаем я понял, что и сам не замечаю их присутствие рядом. А мало ли кто может к нам прокрасться под иллюзией? Не хочу.

Предлагаю Горнорылу вина. Он чуть заметно морщится.

— Не пристало мне, Вальдор, водичку эту крашеную употреблять, — произносит гном, откидываясь на спинку кресла.

— Ошибся. Прошу прощения, — быстро проговариваю я, наливая в предназначенный для вина бокал холодную водку.

— А ты что же? — интересуется Горнорыл.

— И я, конечно, буду.

Вот себя я винцом порадую. И даже внимание на пренебрежение на лице гнома обращать не буду. Не люблю я их отраву! Изредка использую. В стратегических целях.

Слышу цоканье копыт за дверями. Ага, Иксиончик.

— Звали? — интересуется он, радостно скалясь.

— Звал, — с готовностью подтверждаю я, — что будешь пить?

— Водку он будет пить, — тут же встревает гном, — потому что он мужчина.

Хм, это камень в мой огород? Ничего, я сегодня добрый и терпеливый. Вынесу и это.

— А Вы что пьете? — интересуется кентавр.

— Вино. Зулкибарское.

— А Кентаврийского нет?

— Откуда оно у меня? Вы же его на экспорт не поставляете.

Иксион кивает с серьезным видом и сообщает:

— Начнем. Ну, тогда водку. Ваше зулкибарское вкусное, конечно, только очень уж слабенькое.

Не успеваю наполнить бокал, как в кабинет влетают взъерошенные Терин и Мерлин.

Терин, несмотря на несвойственную ему порывистость движений, сохраняет на физиономии маску высокомерия, Мерлин же, напротив, судя по всему, готов метать громы и молнии. Лицо у него красное, глаза вытаращены, а ноздри раздуваются.

— Выясняли отношения? — интересуюсь я и лью им в бокалы водку. Магам явно необходимо расслабиться.

— Нет! — рычат хором и демонстративно рассаживаются по