Азовская альтернатива : Черный археолог из будущего. Флибустьеры Черного моря. Казак из будущего - Спесивцев Анатолий Федорович

Увидев вышедшего во двор Аркадия, атаманы перестали лениво лаяться с джурами, стеной ставшими на их пути. Поручкавшись с пришедшими, попаданец сразу взял быка за рога.

– Чего ни свет, ни заря шум подняли?

Иваны переглянулись, и Богун от имени обоих объяснил, что их весьма удивила попытка Хмельницкого удержать возросшее в числе, сильное как никогда казачье войско от похода на обнаглевших татар. И они не верят, что Москаль-чародей такое сомнительное, попахивающее предательством дело предложил. Хотя они давно были с попаданцем на «ты», обращался Богун к нему как к старшему товарищу. Знали ребята, кому обязаны своим неожиданным карьерным ростом из сотников в полковники. И рвались в бой, чтоб доказать всем, что это возвышение не случайно.

«Началось. С утра, спозаранку, доказывай, что ты не верблюд. И ведь умнейшие люди, уже не мальчики, легендарные в будущем личности, о Богуне даже ненавидевший русских Сенкевич отзывался уважительно, Сирко самый знаменитый в истории характерник, а туда же…»

– Ребята, вы садитесь вон на лавочку, за стол, джуры нам чего-нибудь поесть вынесут, а мне, для сохранения шаровар сухими, в сральню зайти надо. Выйду, поговорим.

Вернувшись и сев напротив гостей, Аркадий начал беседу с примера.

– Вот дерётесь с лютым врагом, и вдруг какой-то малолетка забегает на соседний двор и валит там на землю соседскую девку, задирает ей юбку. Вы как, драку прекратите, к врагу спиной повернётесь и побежите её невинность спасать?

Хлопцы растерянно переглянулись.

– Это ты… о чём? – выразил их общее недоумение Богун.

– Главный враг у нас кто? – ответил вопросом на вопрос Аркадий.

– Ну… наверное… турецкий султан.

– Согласен. Именно он. А крымский хан нам сейчас враг?

– Нет. Наоборот, союзник. Только… ненадёжный он союзник, с такими друзьями и врагов не надо, в любой момент такой «друг» в спину засапожник может сунуть.

– Не согласен. Как раз Инайет – союзник надёжный, без нашей помощи ему на престоле крымском не удержаться. Ему лично верить можно. Другое дело его окружение… уж очень много среди татарских мурз людоловов. Они нам верными друзьями точно не будут. Однако даже эти мурзы могут нам сильно помочь, действуя в собственных интересах. Но придётся некоторое время, короткое, ещё потерпеть ногаев. Нельзя идти в поход на их кочевья. Зато тех козлов, которые пошли в набег на наши земли, будем перехватывать и наказывать.

– Так поход будет?

– Да. Я перед атаманами выступлю, попрошу, чтоб на перехват людоловов послали и ваши полки. Знаю, многим вашим казакам нужна одежда на зиму… лошади им не помешают. Можете готовиться к походу.

Ободрённые полковники пошли со двора, оживлённо обговаривая перспективы и проблемы подготовки своих полков. Опытных бойцов у них было немного, а многим новичкам не хватало самого необходимого.

Наскоро перекусив во время беседы, Аркадий сварил наконец себе кофе, облился холодной водой из колодца, на интенсивную зарядку и купание в Доне сегодня времени не было. Выпив ароматный напиток, почувствовал себя почти человеком и пошёл к Хмельницкому. Главные трудности предвиделись не с Сирко и Богуном, а с Кривоносом и Гуней. Их было неплохо обработать с двух сторон.

Как день начался, так он и продолжился. Сначала убеждали, с куда большим трудом, имевших на данный момент немалый авторитет Кривоноса и Гуню в доме Трясилы, уступленным старым атаманом своему преемнику на время пребывания Богдана в Азове. Потом у Петрова-старшего успокаивали остальных атаманов. Всех задело то, что важнейшие вещи были затеяны без ведома большей части старшины. Москаль-чародей отбрехивался тем, что если тайну знают многие, то её знает и враг. Напомнил о побеге Остряницы, пусть не к врагу, московский государь друг казакам, но всё же. Атаманов такое объяснение не удовлетворяло, но тут Аркадию повезло в очередной раз.

Прервав громкую свару атаманов, в зале появилась неожиданная парочка. Влекомый дюжим казаком паренёк в добротной одежде и с бледным окровавленным лицом. Казак тащил его за шиворот, держа почти на весу, так что влекомый скорее перебирал в воздухе ногами, чем шёл.

Аркадий сразу узнал казака из васюринского куреня, хоть и не помнил его имени. Сегодня утром, на всякий случай, попаданец договорился с Петровым, что после начала совета сотник васюринского куреня с несколькими казаками осмотрит прилегающие к залу совета помещения. Главный в Азове человек тогда удивился:

– Почему это в моём доме и ребята из васюринского куреня? У меня и своих надёжных, многократно проверенных хватает.

– Не сомневаюсь в этом, – ответил тогда попаданец, – но кто-то один из них может быть подкупленным. А васюринцы будут здесь неожиданно и для себя самих, их точно никто не додумается подкупать заранее.

Подумав над этими словами, Петров, к удивлению Аркадия, легко согласился. Попаданец ожидал спора или категорического отказа. И вот случайная идея дала результат. Судя по всему, шпион был пойман на месте преступления. О чём вошедший за этой парочкой сотник… (имя уточнить) и рассказал. Подслушивавшего легко опознали. Это был один из джуров Гуни Владислав Ловмянский, православный шляхтич с Винничины, из мелкопоместных, ни в чём подозрительном ранее не замеченный.

Гуня таким поворотом дела был явно ошарашен, хотя подозревать его не стали, вслух, по крайней мере, даже недоброжелатели. Попытка добиться от юнца, зачем он подслушивал совет атаманов, результата не дала. Тот замкнулся, стиснул разбитые в кровь губы, на вопросы и подзатыльники реагировал только злобными взглядами исподлобья. Ну не устраивать же на совете атаманов пыточную? Все дружно решили отложить его допрос на вечер, продолжив разговор о более важных делах. Мальчишку заперли в комнатёнке без окон, приставив к двери часового.

Выявление шпиона здорово охладило страсти на совете. Благодаря чему удалось спокойно обсудить все проблемы походов. Морского на побережье Румелии и конного на перехват дивеевских ногаев. Чтоб не терять время зря, решено было срочно, сегодня же послать галеру в Пицунду, к союзникам-шапсугам, предварительно согласившимся участвовать в набеге на турецкие города Малой Азии.

Весьма довольные итогами совета, сразу по его завершении, Москаль-чародей, Свитка и Калуженин пошли поспрошать шпиона. Но здесь их ждало жестокое разочарование. Они обнаружили его мёртвым. Тщательный осмотр тела не выявил никаких ран или следов насильственной смерти. Оказались бессильны определить её причины и характерники. О химико-токсикологическом исследовании трупа и мечтать не приходилось. Пришлось свалить всё на интриги иезуитов, благо за ними и реальных чёрных дел числилось немало.

Так что к своему дому Аркадий приближался с несколько подпорченным настроением. Выявление шпиона, к тому же приближённого к одному из атаманов, следовательно, имевшего большие возможности для сбора информации, и его странная смерть оставили неприятный осадок на радости удачного объяснения с атаманами. Оставалось утешаться, что жизнь – как зебра, белые полосы сменяются чёрными, а в конце по-любому будет…

Нельзя сказать, что он обрадовался, увидев в своём дворе кучу лиц безусловно кавказского происхождения. Однако весть, что это прибыли посланцы кабардинского князя с выкупом за пленниц, в очередной раз существенно изменила его настроение за этот сумасшедший день. Он приветливо поздоровался с дворянами, то, что «гости» – благородные люди, легко было определить по их боевому облачению и повадкам.

После не китайских, слава богу, но кавказских, что ненамного лучше, церемоний старший из посланцев, тлекотлеш, то есть дворянин первой категории, Шад Аваров, торжественно произнёс:

– За трёх своих женщин князь Ахмед Чегенукхо предлагает шестьдесят шесть молодых кабардинских кобылиц самых чистых кровей! Мы не решились загонять их в город. Сейчас они находятся у ворот города.

Выкуп был царский. Кабардинские кони высоко ценились и, соответственно, дорого стоили. Аркадий вспомнил, что его джура надеялся получить за пленниц менее двадцати кобылиц. Сделав морду кирпичом – привычное дело для служившего в армии, – он степенно поблагодарил посла, выразил удовлетворённость щедростью князя и спросил, не хотят ли его гости разделить с ним его скромный ужин. «Гости» не хотели, а желали побыстрее покинуть стены города с уже бывшими пленницами.