История Похитителя Тел - Энн Райс

– Обязательно представлять себя в этом теле?

– Нет. Это не важно. Важно то, что ты – твой разум, твоя душа, твое самоощущение – соединен с телом, которое ты себе представляешь. Теперь вообрази, что они гармонируют с твоим телом, а потом представь себе, что хочешь поднять их и вынести из тела – что именно ты хочешь выйти!

Около получаса Дэвид продолжал свои неспешные указания, вновь и вновь повторяя уроки, которым священники обучали новопосвященных на протяжении тысячи лет. Старую формулу я знал. Но при этом я знал, что значат полная смертная уязвимость, гнетущее чувство собственной ограниченности и сковывающий, ослабляющий страх.

Мы провели так минут сорок пять, пока я наконец не погрузился в требуемое приятное вибрирующее состояние на грани сна и бодрствования. Мое тело, казалось, растворилось в восхитительном вибрирующем ощущении, и ничего другого я не чувствовал! И в тот самый момент, когда я это осознал и чуть было не прокомментировал, я внезапно вырвался на свободу и начал подниматься.

Я открыл глаза; так мне показалось. Я увидел, что парю прямо над своим телом; в действительности я даже не мог разглядеть настоящее тело, из плоти и крови.

– Наверх! – приказал я. И мгновенно подлетел к потолку с восхитительной легкостью и скоростью воздушного шара! Полностью перевернуться и посмотреть на комнату внизу оказалось очень просто.

Надо же, я пролетел прямо через лопасти вентилятора! Более того, он находился в самой середине моего тела, но я ничего не чувствовал. А там, внизу, подо мной, лежало спящее смертное тело, в котором я провел все эти жалкие странные дни. Глаза закрыты, как и рот.

Я увидел, как в плетеном кресле сидит Дэвид, положив правую ногу на левое колено, расслабленные руки – на бедрах. Знает ли он, что у меня получилось? Я не слышал ни одного его слова. Казалось, я нахожусь в совершенно иной сфере, чем эти две материальные фигуры, хотя я чувствовал себя идеально цельным, самим собой.

Как же мне было приятно! Это было настолько похоже на мою вампирскую свободу, что я чуть было опять не заплакал. Мне было так жаль две одинокие материальные фигуры внизу. Мне захотелось пройти через потолок и выйти в ночь.

Я медленно поднялся и проник через крышу отеля, пока не воспарил над белым песком.

Но этого достаточно, не так ли? Меня обуял страх, страх, знакомый по предыдущим опытам. Во имя Бога, что не дает мне умереть в таком состоянии? Мне нужно тело! И я тут же слепо ринулся обратно в плоть. Я очнулся, чувствуя, как напряглось мое тело, и уставился на Дэвида, который в свою очередь уставился на меня.

– Получилось, – проговорил я. Я испытывал потрясение, почувствовав, как меня окружают трубки из кожи и костей, увидев, как двигаются пальцы, выполняя мой приказ, ощутив, как в ботинках оживают ступни. Боже мой, вот это эксперимент! Сколько смертных пыталось его описать! А намного больше смертных в своем невежестве считали, что так не бывает.

– Не забывай скрывать свои мысли, – внезапно сказал Дэвид. – Как бы ты ни был взбудоражен. Крепче запирай свой мозг!

– Есть, сэр!

– Теперь повторим все сначала.

К полуночи – примерно через два часа – я научился подниматься по собственной воле. Я чуть не пристрастился к чувству невесомости, к прекрасному головокружительному вознесению! К приятной легкости проникновения через стены и потолок и к внезапному, шокирующему возвращению. Здесь присутствовало и глубокое трепетное удовольствие, чистое и светлое, словно эротика ума.

– Почему люди так не умирают, Дэвид? То есть почему бы им просто не подняться в небеса и не покинуть землю?

– Ты видел открытую дверь, Лестат? – спросил он.

– Нет, – грустно сказал я. – Я видел наш мир. Очень ясный, очень красивый. Но это был наш мир.

– Давай, тебе нужно научиться нападать.

– Но я думал, это сделаешь ты, Дэвид. Ты толкнешь его, выпихнешь его из тела, а…

– Да, и предположим, он заметит меня прежде, чем я успею это сделать, и превратит меня в красивый пылающий факел. Что тогда? Нет, ты тоже должен научиться.

Это оказалось куда сложнее. Здесь требовалась полная противоположность расслабленной пассивности, которой мы добивались раньше. Теперь мне приходилось направлять всю энергию на Дэвида с целью вытолкнуть его из тела – явление, которое я и надеяться не мог увидеть – и самому войти в его тело. От меня требовалась высшая степень сосредоточенности. Самое главное – правильно выбрать момент. От многократных попыток во мне развилась напряженная, утомительная нервозность, как у правши, пытающегося идеально писать левой рукой.

Не раз я оказывался на грани слез от злости и разочарования. Но Дэвид был непоколебим: мы должны продолжать, это возможно. Нет, хороший глоток шотландского виски не поможет. Нет, поесть мы сможем только позднее. Нет, мы не сделаем перерыв, чтобы прогуляться по пляжу или поплавать.

Когда у меня получилось в первый раз, я был абсолютно ошеломлен. Я на высокой скорости направился к Дэвиду и почувствовал коллизию разумом, так же, как я почувствовал свободу полета. Потом я оказался внутри Дэвида и на долю секунды увидел себя – с отвисшей челюстью и мутным взглядом – через затуманенные линзы глаз Дэвида.

Вдруг я потерял ориентацию, погрузился во мрак и ощутил невидимый удар, как будто меня ударили огромной рукой в грудь. Я осознал, что он вернулся и вытолкнул меня. Я запорхал в воздухе и вернулся в собственное вспотевшее тело, полуистерически смеясь от безумного возбуждения и усталости.

– Это все, что нужно, – сказал он. – Теперь я вижу, что мы своего добьемся. Давай еще раз! Если придется, мы повторим двадцать раз, пока не удостоверимся, что все проходит безупречно.

В ходе пятой успешной атаки я оставался в его теле целых тридцать секунд, совершенно загипнотизированный разницей в сопутствующих ощущениях: более легкие руки и ноги, более слабое зрение, необычный звук моего голоса, исходящего из его рта. Я посмотрел на его руки – худые, с выделяющимися сосудами, и потрогал внешнюю сторону пальцев с темными волосами – это были мои руки! Как сложно ими управлять! Надо же, одна из них явственно дрожит, хотя прежде я такого не замечал.

Далее последовал очередной толчок, я вылетел вверх и опять устремился в двадцатишестилетнее тело.

Должно быть, мы проделали это раз двенадцать, пока раб жрицы кандомбле не сказал, что ему пора начать сопротивляться моему нападению.

– Теперь ты должен наброситься на меня с гораздо большей уверенностью. Твоя цель – завладеть телом! И ты предвкушаешь схватку.

Мы боролись целый час. Наконец, когда я смог его вытолкнуть и не впускать назад на протяжении десяти секунд, он объявил, что этого достаточно.