Это смертное тело - Элизабет Джордж

Сначала Барбара занялась Уайтингом. Поскольку кто-то сообщил, что коп проявлял излишний энтузиазм в работе, наверняка где-то имелись сведения о том, в чем именно выразился этот энтузиазм. Требовалось проследить за карьерой Уайтинга и найти человека, который откровенно рассказал бы о Закари. Где, например, он работал до Линдхерста? Вряд ли он сделал карьеру в одном полицейском отделении. Так не бывает.

Самым подходящим источником было Министерство внутренних дел, но наведение там справок вряд ли могло стать быстрым и легким делом. Иерархия этого места представляла собой лабиринт: тут тебе и помощник секретаря, и заместитель помощника, и помощник помощника и так далее. Большинство этих людей распоряжались собственным штатом, а штаты представляли собой разные отделы, отвечавшие за полицию в государстве. Из всех отделов Барбару интересовал тот, что имел отношение к полномочиям и процедуре. Перед ней стоял вопрос: кому позвонить, кому нанести визит, кого пригласить на кофе, кому выкрутить руки, дать взятку или попросить? Это была реальная проблема, потому что в отличие от других копов, культивировавших подобные связи так, как фермеры выращивают урожай, Барбара была лишена способностей заводить полезные знакомства. Но ведь должен быть человек, обладающий такими способностями и пользующийся ими, человек, который назовет ей имя…

Барбара перебрала в уме своих коллег. Лучше всего для этого подходил Линли, но его здесь не было. Филипп Хейл тоже мог пригодиться, но он по дурному приказу Ардери дежурил в больнице Святого Фомы. Джон Стюарт сразу отпадал — он был последним человеком, к которому Барбара могла бы обратиться с просьбой. Связи Уинстона Нкаты были в основном уличными как результат его прошлого, связанного с «Брикстонскими воинами». Констеблей и гражданский штат Барбара отмела. И вдруг она вспомнила, что в этом вопросе ей может помочь Доротея Харриман.

Секретаря отдела она нашла в копировальной комнате. Пока работал ксерокс, Доротея по непонятной причине накладывала на колготки лак для ногтей. На секретарше была стильная юбка-карандаш — Барбара чувствовала, что становится экспертом в области фасонов юбок, — и это шло к ее тонкой фигуре. Приподняв подол юбки, Доротея мазала лаком колготки на бедре.

— Ди, — окликнула ее Барбара.

Харриман вздрогнула.

— О господи! Как вы меня напугали, детектив-сержант Хейверс!

На мгновение Барбара подумала, что Харриман имеет в виду изменения в ее внешности. Потом сообразила, что она тут ни при чем.

— Извините. Не хотела вас пугать. Что вы такое делаете?

— Это? — Харриман подняла флакон с лаком. — Замазываю стрелку.

Барбара непонимающе посмотрела на нее.

— На колготках. Лак не дает ей спуститься дальше. Разве вы так не делаете?

— О да, — поспешно сказала Барбара. — Простите. Сама не знаю, о чем думаю. У вас есть минутка?

— Да, конечно.

— Не могли бы мы…

Барбара понимала, что лучше сохранить ситуацию entre nous,[72] а потому мотнула головой в сторону коридора, и Харриман последовала за ней. Они пошли к лестничной площадке.

Барбара объяснила, что хочет пошпионить в Министерстве внутренних дел: надо немного разведать о некоем старшем суперинтенданте Закари Уайтинге из полицейского отделения Хэмпшира. Барбара считала, что потенциальный шпион должен поработать в отделе полномочий и процедур, потому что именно там хранилась информация о криминальном прошлом, о региональных бандах, о работе детективов, а также жалобы. У Барбары было чувство, что среди перечисленных ею направлений есть крошечная деталь — незначительная для человека, который ее не ищет, — и она поможет выяснить, чем на самом деле занимается Уайтинг в Хэмпшире. Наверняка, сказала Барбара, Доротея Харриман знает человека, который сможет направить их к нужному лицу, который, в свою очередь, найдет третьего, и тот…

Харриман поджала красиво очерченные губы, потрогала безупречно высветленные и модно подстриженные волосы, постучала пальцами по искусно нарумяненной щеке. Если бы не нынешние обстоятельства, Барбара, возможно, попросила бы эту молодую женщину дать ей уроки в накладывании макияжа, поскольку та на практике исповедовала философию матери Хадии в искусстве обольщения. Сейчас же Барбара могла лишь смотреть и восхищаться, пока Харриман обдумывала ее вопрос.

Она посмотрела на стоящий на площадке автомат с безалкогольными напитками. Двумя пролетами ниже отворилась дверь, кто-то громко сказал, что ему подали «пюре со вкусом цемента», послышались шаги: кто-то поднимался по лестнице. Барбара схватила Харриман за руку и потащила ее в коридор, а оттуда — снова в копировальную комнату.

Очевидно, Харриман успела за это время обдумать все варианты, имевшиеся у нее в картотеке либо в личной адресной книжке.

— Есть человек, сестра которого живет вместе с… — театральным шепотом произнесла Доротея, когда они снова оказались в копировальной комнате.

— Да? — подстегнула ее Барбара.

— Недавно у меня с ним было свидание. Встретились на коктейле. Ну, вы знаете, как это бывает.

Барбара понятия не имела, как это бывает, но тем не менее кивнула:

— Вы можете ему позвонить? Увидеться с ним?

Харриман постучала ногтем по зубам.

— Это не слишком удобно. Он был настроен весьма решительно, а я — нет, если вы понимаете, что я имею в виду. Но… — Доротея просветлела. — Я подумаю, что можно сделать, детектив-сержант Хейверс.

— Вы можете сделать это срочно?

— Это так важно для вас?

— Ди, — страстно сказала Барбара, — я даже выразить не могу, насколько это важно.

Игра в прятки с помощником комиссара закончилась. Джуди Макинтош позвонила Изабелле с самого утра — к тому же прямо на мобильник — и ясно высказала пожелание сэра Дэвида Хильера. Временно исполняющая обязанности суперинтенданта должна явиться в кабинет сэра Дэвида, как только она окажется на Виктория-стрит.

Чтобы быть уверенной в том, что Изабелла поняла, просьбу повторили. Когда Ардери вошла в свой кабинет, просьба эта была выражена лично Доротеей Харриман, процокавшей во владения Изабеллы на пятидюймовых каблуках, каковые неминуемо обрекут ее в старости на ортопедическую операцию.

— Он сказал, что вам нужно явиться к нему немедленно, — извиняющимся тоном объяснила Доротея. — Может, сначала принести вам кофе, исполняющая обязанности суперинтенданта Ардери? Обычно я этого не делаю, — добавила она, словно желая очертить круг своих обязанностей, — но сейчас еще рано, и вам, возможно, хочется взбодриться? Поскольку помощник комиссара может слишком давить…

Взбодриться ей помог бы не кофе, но по этому пути Изабелла идти не собиралась. Она отказалась от предложения, положила свои вещи в стол и пошла в офис Хильера, в корпус «Тауэр». Там ее встретила Джуди Макинтош и сразу направила в кабинет помощника комиссара. Она предупредила Изабеллу, что к ним присоединится и глава пресс-бюро.

Эта новость Изабеллу не порадовала. Она означала дополнительные осложнения в работе. А дополнительные осложнения означали, что положение Изабеллы стало еще более шатким, чем в предыдущий день.

Хильер в эту минуту заканчивал телефонный разговор.

— Я попрошу вас подождать несколько часов, пока я тут не разберусь… Это не займет… Просто нужно кое-что прояснить, и я хочу… Конечно, вы узнаете первым… Если вы думаете, что подобные звонки мне нравятся… Да-да. Хорошо.

С этими словами он повесил трубку и указал на один из двух стульев, что стояли перед его столом. Изабелла села, и Хильер тоже уселся. Начало не сулило ничего хорошего.

— Для вас самое время рассказать мне все, что вам уже известно. Подумайте, прежде чем отвечать.

Изабелла сдвинула брови. На столе помощника комиссара она увидела газету, лежащую первой полосой вниз, и предположила, что пресса раскопала что-то такое, о чем Изабелла пока не доложила Хильеру и Дикону, либо что-то такое, чего Изабелла не знала прежде и не знает теперь. Надо было с утра просмотреть газеты, хотя бы для того, чтобы подготовиться. Но она этого не сделала, даже телевизор не включала и обзор новостей не слушала.

— Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду, сэр, — ответила Изабелла, тут же сообразив, что это он и хочет от нее услышать, потому что это ставит его в более выгодное положение.

Она стала ждать, что последует дальше. Наверняка Хильер выдержит драматическую паузу и перевернет газету. Так все и произошло. Изабелла тотчас увидела, что упреждающая пресс-конференция Скотленд-Ярда, призванная укоротить язык Зейнаб Борн, со своей задачей не справилась. Зейнаб Борн сообщила прессе то, о чем Изабелла не сказала ни Хильеру, ни Дикону, а именно о том, что Юкио Мацумото давно страдает параноидальной шизофренией. По словам адвоката, Скотленд-Ярд сознательно придержал эту информацию, что является «очевидной и постыдной попыткой сокрытия фактов, за которую должна нести ответственность столичная полиция».