На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения - Сергей Юрьевич Катканов

Преподобная София (в миру – Соломония Сабурова) – непонятая и оклеветанная миром святая. Она была супругой великого московского князя Василия III. Государь избрал ее в жены из полутора тысяч знатных девушек, приехавших со всех концов России. 4 сентября 1505 года великий князь и Соломония Сабурова повенчались. Вся Москва знала милосердие великой княгини к убогим, обездоленным, нищим, ее любовь к монашеству и усердие в украшении храмов. Соломония была настоящей православной государыней. Но, прожив в супружестве более 20 лет, она оставалась бездетной, а великому князю нужен был наследник. Близкие князю люди стали настраивать его против Соломонии. И тогда она сама стала умолять своего супруга дозволить ей принять монашеский постриг. Василий согласился.

Монашеская жизнь ее потекла в том монастыре, где красовался замечательный Покровский собор, построенный на вклады, которые они некогда делали с супругом. Непрестанная молитва и постоянный труд до изнеможения занимали все дни инокини Софии. Она, например, собственноручно выкопала колодец для своего монастыря. 17 лет подвизалась преподобная София в Покровской обители и отошла ко Господу в 1542 году.

Боголюбивая княгиня Соломония принесла себя в жертву ради мира государственного, ей было невыносимо видеть, как страдает ее любимый супруг, великий князь, не имеющий наследника престола. Жертвенность всегда была присуща русским благоверным князьям. Они восходили на трон ради Бога, а если требовалось, то и сходили с трона ради Бога. Однако, погрязший в мелких страстишках мир, такую жертву понять не в состоянии, трудно мудрецам века сего поверить в искренность отречения от власти.

До наших дней неустанно тиражируется, как доподлинная историческая правда, клевета на княгиню Соломонию. Будто бы она отчаянно сопротивлялась пострижению, которое было совершено насильно. А кто главный свидетель этого "бесспорного исторического факта"? Германский посол Сигизмунд Герберштейн. Клеветник и по призванию, и по долгу службы. Один из тех немцев, которые, возвращаясь в свой фатерланд, рассказывали про Россию "много интересного". Как правило, это были гадости, и те самые немцы на удивление оказывались единственными их свидетелями.

Любовь русского народа к своим государям и государыням всегда была залогом единства и монолитности Отечества. Кому, как не врагам Руси была выгодна байка, убивавшая сразу нескольких зайцев: великий князь представлялся, как бесчеловечный изверг, великая княгиня, как властолюбивая истеричка, а русские монастыри начинали выглядеть острогами.

Первым делом вбить клин между государем и народом, а потом уже сам народ раздробить на множество враждующих группировок – такова многовековая тактика наших заклятых западных друзей. Но мы-то сами… Кто повторял и повторяет по сей день герберштейновы наветы? Сначала придворная челядь, искавшая выгод и привыкшая паразитировать на любой власти, а потом совершенно бескорыстная русская чернь, которой приятно было полагать, что русские государи – такая же чернь, только высокопоставленная. Иезуитские семена раздора, разлада, раздробленности падали на благоприятную почву наших грешных сердец.

***

В начале XVII века банды польского гетмана Лисовского захватили Спасо-Евфимиев монастырь и устроили в нем укрепленный лагерь. По преданию, которое сохранилось в летописи монастыря, преподобная София Суздальская явилась пану Лисовскому с горящей свечей в руках и стала жечь его и палить. Польский разбойник после этого впал в тяжелую болезнь, у него отнялась правая рука. На Лисовского напал великий ужас, он тот час отступил от Суздаля.

***

В 70-е годы ХХ века на территории Покровской обители устроили гостиничный комплекс – вдоль стен по всему периметру поставили маленькие деревянные домики, стилизованные под монастырские кельи. Это номера для туристов, преимущественно – иностранных, потому что проживание здесь стоит недешево. Когда монастырь был возобновлен, гостиничный комплекс достался ему в наследство.

Ныне все это вместе взятое являет собой картину весьма символичную. В центре – древний собор, в стенах которого возобновилась молитвенная жизнь. В соборе – великая святыня – мощи преподобной Софии Суздальской. Рядом живут инокини. А вокруг сплошным кольцом, словно держат неснимаемую осаду, домики, нашпигованные иностранцами.

Тихим монастырским вечером туристы веселой гурьбой вываливаются из ресторанчика, который тут же, невдалеке от собора. Они в упор не видят монастырских обычаев, просто не подозревают об их существовании. У кого-то в руках недопитая бутылка вина, кто-то нацеливает фотоаппарат на "русскую экзотику", которой здесь навалом. Тяжело, наверное, инокиням молиться посреди такого веселья. Но, видимо, у каждой эпохи свои кресты, и нет такого зла, которое нельзя обратить во благо.

В соборе после вечерней службы миловидная молодая монахиня стоит за свещным ящиком. Вот она на беглом английском отвечает на вопросы заморского старичка, который при этом загадочно улыбается. Старичок уходит из храма с полными руками маленьких иконок. Довольный такой. Почти счастливый. Пусть он не разумеет жизни монастырской и не понимает, что он и его друзья в обители не очень уместны. Но дай ему Бог всего того, что будет полезно его душе. Если уж они все равно здесь, пусть их души немного согреются в лучах вечной истины. И тогда мы будем все вместе, мир станет не такой раздробленный.

***

В войну в стенах Спасо-Евфимиева монастыря был лагерь для военнопленных, здесь разместили больше тысячи итальянцев, которые пришли в Россию под знаменами Муссолини. Пожилые суздальцы вспоминают, что тогда они относились к итальянцам вполне доброжелательно. Дескать, это был жизнерадостный, веселый, простодушный народ. Между тем, эти весельчаки пришли на нашу землю с оружием, они стреляли в отцов, сыновей, братьев тех самых суздальцев. Но вот такие уж мы. Поверженный враг для нас все равно что раскаявшийся грешник. Едва успев простить врага, мы тут же готовы его полюбить.

Среди итальянцев в лагере разразилась эпидемия, из них умерло 647 человек. Эпидемию нельзя объяснить одними только санитарными условиями. Это проявление Божьей воли. Мы-то за все простим своих врагов, а простит ли их Господь, это Ему Одному и ведомо.

Вымерли, конечно, не все итальянцы. Кстати, на многих из них очень сильное впечатление произвели памятники русской старины (То, что они оказались именно в монастырских стенах, тоже ведь не случайно). Покидая Суздаль, один из пленных, Джузеппе Басси, зарисовал на память стены, башни и храмы Спасо-Евфимиева монастыря. Ксерокопии этих рисунков привез осенью 1991 года в Суздаль другой бывший пленный – Джакомо Дузини. Вернувшись на родину, он стал мэром небольшого города. Джакомо считает себя другом России.

Богу ведомо, кто взял в руки оружие по злобе, а кто по принуждению. А нам это ведомо не всегда. Так что уж лучше ни на ком клейма не ставить.

1997 г.

На этом рукопись обрывается, ее окончание у меня не сохранилось и сейчас его уже не восстановить. А ведь был еще так и не опубликованный очерк о Соловках, от которого