День на Каллисто (антология) - Ярослав Вейс

Но в основном в сборнике представлены писатели, которые полностью посвятили себя фантастике и вне ее не работают. Их можно довольно четко разделить на два поколения. Так, Йозеф Несвадба, Вацлав Кайдош, Ярослав Зика и Людвик Соучек — ветераны фантастики. Их писательский стаж насчитывает десятилетия, они выпустили немало книг, и их произведения — по сборникам, по публикациям в журналах — известны советским любителям фантастики. Все упомянутые писатели начали печататься уже после войны — на годы войны и немецкой оккупации пришлась их юность. Подростками они не только читали в газетах рассказы, а в театре видели премьеры пьес Карела Чапека, но и могли встретить его на улице. Их по праву можно считать прямыми наследниками великого фантаста.

Другая часть авторов нашего сборника — в основном люди, родившиеся после войны. Они выросли и сформировались в мире, который уже вышел в космос. Для них Чапек — история, часть духовного национального наследия.

Говоря об авторах сборника, хотелось бы упомянуть об одной черте, их объединяющей, черте, весьма важной для понимания особенностей современной фантастики ЧССР. Многие из них, став писателями, не расстались со своей прежней профессией. Даже добившись известности, напечатав несколько книг, они чаще всего остаются учеными, причем в своей основной специальности добиваются не меньших успехов, чем в фантастике. Так, Вацлав Кайдош — отличный профессионал-хирург, специалист в области иглотерапии, Ярослав Вейс — популяризатор науки и техники, Ярослав Зика — химик, профессор знаменитого Карлова Университета в Праге, Людвик Соучек (ныне покойный) — врач, Иржи Чигарж — биолог и т. д.

Аналогии этому явлению можно найти в советской фантастике и в фантастике западных стран. Достаточно вспомнить советских ученых И. Ефремова, В. Обручева, Н. Амосова, американца А. Азимова, англичанина Ф. Хойла. Вряд ли этот феномен объясняется соображениями материальными — и Ефремов, и Азимов, и Хойл издавались достаточно широко. Но вместе с тем не стоит, пожалуй, сводить проблему к другой крайности, а именно: фантастику-де пишут ученые, потому что она рассказывает о науке. Далеко не всегда. Лучшие из писателей-ученых самые значительные произведения создавали вне сферы своих профессиональных интересов. Например, геолог Иван Ефремов профессионально не имел отношения ни к античной истории, ни к космонавтике, а астрофизик Фредерик Хойл не занимался ботаникой. Скорее, на мой взгляд, научная деятельность писателей-фантастов позволяет им полнее ощущать пульс современной жизни, определяемой в значительной степени состоянием научного прогресса. И здесь не столь важно, какой именно науке посвятил себя писатель. Любая из них неизбежно расширяет его кругозор как творческой личности.

Познакомившись вкратце с чешскими и словацкими писателями-фантастами, перейдем к разговору о тех произведениях, которые были отобраны — и, по-моему, удачно — составителями этого сборника с тем, чтобы советские любители фантастики могли познакомиться с наследниками Карела Чапека и получить представление, пусть неполное, о том, что интересует писателей ЧССР и, соответственно, что интересно чехословацким читателям.

Пожалуй, самый важный вывод, к которому приходишь после чтения помещенных в сборнике произведений, заключается в том, что главный завет Чапека — писать о современности и современных проблемах — сегодняшними писателями-фантастами Чехословакии выполняется последовательно и твердо. Практически в центре любого рассказа та или иная человеческая проблема, решенная парадоксально, порой полемично, увиденная под неожиданным углом и высвеченная ярким огнем воображения.

По моему глубокому убеждению, некорректно по отношению к читателю, которому предстоит самому оценить сборник, излагать, как порой это делается в предисловиях, сюжеты публикуемых рассказов. Ведь зачастую именно преждевременно раскрытый сюжетный ход способен убить свежесть восприятия от прочитанного произведения. Памятуя об этом, я позволю себе остановиться лишь на темах некоторых рассказов именно с точки зрения соотнесения их с проблемами наших дней.

Старейшина цеха чешских фантастов Йозеф Несвадба — пожалуй, один из самых известных писателей-фантастов за пределами Чехословакии — представлен в сборнике небольшой, довольно традиционной повестью «Голем-2000». Под традиционностью я имею в виду, что «Голем-2000» — новая интерпретация извечной проблемы двуликого Януса, доктора Джекила и мистера Хайда. Добра и зла в человеке. Обращаясь к этой проблеме, многие писатели, от Оскара Уайльда до Достоевского, посвоему строили сюжет и по-разному акцентировали внимание на различных аспектах этой извечной проблемы. Йозеф Несвадба избрал приключенческий жанр, сделав своего «Франкенштейна» андроидом.

Говоря о литературных аналогиях, о предшественниках Несвадбы, о разработке известной темы, я отнюдь не хочу поставить это в упрек маститому чешскому фантасту. Любую тему в литературе, и в фантастике в частности, писатель вправе поднять, независимо от того, решалась ли она уже его предшественником. Главное, чтобы ему было что привнести в нее личного и нужного для читателя.

Можно продолжить тематический разбор рассказов сборника, находя в большинстве из них обращение именно к современным проблемам. В «Клятве Гиппократа» Людвик Соучек размышляет об ответственности современного ученого перед миром, развивая, к сожалению, ставшую типичной, ситуацию, когда видимая обыденность научного труда скрывает под собой возможность катастрофического влияния на судьбы человечества. Равнодушие оборачивается безответственностью, безответственность ведет к трагедии. Большой рассказ Людмилы фрейовой «Невидимые преступники» — размышление о роли и месте искусства в жизни людей, изящная миниатюра Ондржея Неффа «Запах предков» — неожиданный взгляд на проблему экологии и т. д. Далеко не всегда актуальность темы очевидна с первого взгляда и аналогии прозрачны, ибо литераторы пишут о людях, преломляя проблемы сквозь их характеры и судьбы.

Рассказ Вацлава Кайдоша «Курупиру» — совмещение экзотической приключенческой истории с политическим памфлетом. Это — предупреждение, ставящее читателя перед проблемой живучести зла и его силы. Сила эта заключается в том, что преграды, стоящие на пути ко злу у честного человека, преграды моральные — совесть, честь, понимание ответственности перед другими людьми — ничто для преступника, стремящегося к своей цели, в данном случае для престарелого фашиста, пережившего вскормившую его систему, но сохранившего в сердце ненависть и подлость. Казалось бы, старый профессор не может представить собой угрозу для наших дней. Но, предупреждает писатель, не надо успокаивать себя: зло изобретательно и живуче. Выход один — бороться с ним прежде, чем оно наберет силу.