Русь - Дорога из глубин тысячелетий, Когда оживают легенды - Валерий Шамбаров

Наверняка сказались и причины религиозного характера. Восточные славяне более полно и последовательно сумели сохранить устои древней ведической и митранстской религии. У прибалтийских вендов та же вера уже существенно отличалась, впитав элементы балтских и германских культов, где сложные доктрины и ритуалы начали подменяться актами примитивного идолопоклонства. Ну а варяжские дружины вообще исповедовали некий сборный конгломерат языческих верований, упрощенный до предела:

"ты мне - я тебе". Выше уже приводились фрагменты текстов "Велесовой Книги", подчеркивающей эти различия. Особенную неприязнь должен был вызвать вопрос о человеческих жертвоприношениях. Сейчас доказано, что до прихода варягов на Руси подобного обычая не существовало. Но у прибалтийских славян он был, хотя в жертву приносили, в основном, пленников. А уж викинги считали такие жертвоприношения самым простым и естественным способом отблагодарить своих суровых богов за удачу или испросить у них новых милостей. Известно, например, что даже принташий крещение знаменитый пират Хрольв, ставший герцогом Нормандии, перед смертью сделал крупные вклады в церковь, но одновременно приказал зарезать на алтаре сотню пленников, чтобы на всякий случай умилостивить и Одина. И на Русь практика человеческих жертвоприношений пришла именно с варягами. Об этом рассказывает и Лев Диакон, описывающий, как воины Святослава в Болгарии в полнолуние кололи пленных и женщин, а перед решающей битвой резали петухов и младенцев. А киевские летописи сообщают, что в особо торжественных и важных случаях приносились в жертву даже соплеменники, избираемые по жребию из отроков и девиц.

Поэтому не удивительно, что против Рюрика выступило жречество, тем более что роль волхвов в жизни общества была подорвана. При вечевом правлении они оказывали сильное влияние на настроение масс, а пришлые варяги вряд ли серьезно считались с их мнением. Они и с богами-то в своих походах привыкли общаться без посредничества жрецов, выполняя самостоятельно немудрящие ритуалы, главным распорядителем которых выступал все тот же предводитель. Кстати, не исключено, что как раз расшатывание древних религиозных устоев и начавшийся разброд в вопросах веры впоследствии облегчили победу христианства на Руси. Тем более что привычный образ доброго Дажьбога для восточных славян оказался ближе к Христу, чем к кровавым балтийским культам.

Наконец, можно назвать и еще одну вероятную причину восстания. Вряд ли хазары смирились с выходом из-под их влияния Оки и Верхней Волги и с угрозой дальнейших потерь славянских и финских подданных. Развитая сеть хазарских купцов (они же дипломаты и шпионы) должна была всеми средствами подогревать народное недовольство.

Однако Рюрик восстание подавил. "Того же лета уби Рюрик Вадима Храброго и иных многих уби новгородцев". И после этого посадил своих бояр-наместников в Белоозеро, Изборск, Ростов, Полоцк, Муром. Вероятно, как раз из этого факта Нестор, деликатно умолчавший о восстании, сделал вывод, что братья Рюрика, ранее правившие в Изборске и Белоозере, одновременно скончались. А ряд современных историков идут еще дальше и объясняют их синхронную смерть восстанием. Но Никоновская летопись говорит о восстании только новгородцев - о кривичах и веси в данном плане не упоминается. И если никаких братьев на самом деле не существовало, то логичнее предположить другой вариант: первые два года Рюрик пытался править на основе добровольного подчинения - как-никак, население края само призвало его. И лишь после восстания он принялся "закручивать гайки" и создавать жесткую административную систему, назначая в подвластные города своих наместников.

Глава 35 ВАРЯГИ И КИЕВ

Согласно "Повести временных лет", где-то в 864 г. двое бояр Рюрика, Аскольд и Дир, отправились на юг, в Константинополь, искать счастья. А по дороге заняли подвластный хазарам Киев, где и утвердились. Совершили набег на Византию, но неудачный, и вернулись на Русь. А в 882 г., после смерти Рюрика, его воевода Олег с малолетним князем Игорем предпринял поход на Киев, обманом выманил на берег Аскольда и Дира, заявил им, указывая на Игоря:

"Вы не князья и не знаменитого роду... Вот сын Рюриков!" - и казнил обоих. И началась Киевская Русь, династия Рюриковичей.

Эта история с самого начала трещит по швам. Потому что все византийские источники указывают другую дату похода Аскольда на Константинополь - 860 г. И упоминание это не единичное. О данном событии говорится в двух проповедях патриарха Фотия, биографии патриарха Игнатия, письме папы Николая Первого императору Михаилу Третьему, хрониках Симеона Логофета, Иоанна Скилицы, Иоанна Зонары, Михаила Глики, Льва Грамматика, Иоанна Дьякона, в "Слове на положение ризы Богородицы во Влахернах". Так что дата набега зафиксирована очень четко, вплоть до дней:

18-25 июня 860 г. Причем описывается тот же самый набег, о котором рассказывает Нестор под 864-866 гг., когда император Михаил III был в походе против сарацин, и его столицу спасло лишь чудо с ризой Влахернской Богоматери, вызвавшей бурю, разметавшую корабли неприятеля.

Русские летописи умалчивают и о том, что после неудачи Аскольд с Диром начали укреплять связи с Византией, приняли крещение, и в 866-867 гг. на Русь отправились церковные учителя, образовав в Киеве первую христианскую общину. Такой пропуск, конечно, легко объясним, иначе Аскольд и Дир выглядели бы христианскими мучениками, а языческие предки правящих князем - их палачами. Но и "боярами" они тоже никак не могли быть, появившись под стенами Константинополя за два года до прихода Рюрика в Новгород. Добавьте еще несколько лет на то, чтобы освоиться в Киеве, построить корабли и собрать войско из славян. То есть обосновались они там где-то в 850-х годах.

На основании данного несоответствия некоторые современные исследователи даже склонны были считать их исконными славянскими князьями, убитыми варягом-узурпатором, а польский историк XV века Я. Длугош вообще пытался доказать, что Аскольд и Дир - родные братья, сыновья Кия, Щека и Хорива... Но все остальные средневековые источники сходятся на том, что они были все-таки самозванцами-варягами. Например, Аскольд известен и в скандинавских сагах как Хаскульд. О том же косвенно свидетельствует и легкость, с которой Олегу удалось потом совершить переворот. Хотя на Русь они попали независимо от Рюрика - об этом, кстати, говорят и летописи, утверждающие, что они были "не племени его". Может быть, Аскольд с Диром имели какое-то отношение к тем датчанам, которых новгородцы изгнали в 852 г., а может и нет. Ведь в данный период многие викинги осваивали новые края самостоятельно, выискивая, где подвернется удача или возможность поживиться.

Видимо, и Аскольд с Диром были из таких же вольных искателей удачи. "Велесова Книга" сообщает, что "Аскольд был варягом оружным, который купцов эллинских охранял, ходивших до Днепра-реки" (III, 29). Там же Дир почему-то назван "греческим". Однако имя его не христианское, каковые носили все византийцы. То есть и он, по всей вероятности, был наемником неопределенной национальности, тем же "варягом". Киев наверняка показался пришельцам лакомой добычей - торговый я ремесленный город, контролирующий важный речной путь (о том, что он был уже не "маленьким городком", каковым представлен у Нестора, неоднократно свидетельствуют арабские источники и археологические данные), удобная база для организации дальнейших набегов на юг, плюс зависимость от хазар, дающая возможность выступить в качестве освободителей и привлечь на свою сторону часть местного населения.

Согласно "Велесовой Книге", захват власти был далеко не бескровным. "В то время пришли в Киев варяги с купцами и побили хазар" (II, 4s). "Варяги пришли и землю взяли под руку свою от хазар, которым мы дань отрабатывали" (II, 2а). Но и со славянами произошли столкновения. "И тут первые варяги пришли на Русь, Аскольд силой погромил князя нашего и растоптал его. Аскольд после Дира уселся на нас как непрошеный князь, и начал княжить над нами, и пребывал вождем от самого Огнебога, очаги хранящего" (II, 6е), "Аскольд злой пришел на нас, и согнулся мой народ от длани его" (II; 7г). Сообщается, что часть славян бежала к ильмерам-финнам из Киева, так как "там уселись варяги, которые суть хищники, повесившие Свентояричей" - потомков борусского князя Свентояра (II, 46). Трудно сказать, было ли это преднамеренным истреблением славянской верхушки или одновременно с хазарами побили и зависимых от них местных правителей. А может, жестокость и насилия выплеснулись в ходе обычного для викингов разбоя при взятии города.

Но основной целью варягов, как и их собратьев в Западной Европе, захватывавших себе ту или иную базу и даже основывавших там собственные-"герцогства", оставались дальнейшие грабежи. И в данном случае пиратов манила богатая Византия. В качестве правителей полян они имели возможность собрать для этого достаточное войско. Поэтому "Аскольд пришел со своими варягами к нам, и Аскольд враг наш, говорил, что пришел защитить нас и лгал, что он враг только грекам" (III, 29). Кого-то он, возможно, мобилизовал силой, но наверняка нашел и добровольцев - походы на Византию, у славян всегда считались делом стоящим. Заодно война против "общего врага" помогла бы примирить население с узурпаторами. Надо полагать, желающих среди славян набралось немало - не мог же Аскольд в походе окружать себя подневольной и заведомо враждебной вооруженной массой. Следовательно, многих он просто обольстил, играя на старых противоречиях и соблазняя богатой добычей.