Коринна, или Италия - Жермена Сталь

— Она права, — воскликнул он, — что отступилась от меня: у меня не хватало мужества сделать ее счастливой; но она не должна была так легко расстаться со мной, а эти холодные строки… Но кто знает, не обливала ли она эти строки слезами? — При этих словах у него самого покатились слезы из глаз.

Погруженный в свои мысли, он далеко отошел от замка, и слуги, посланные леди Эджермон сказать ему, что его ожидают, очень долго его разыскивали; он сам удивлялся тому, что его совсем не тянет в замок, однако поспешил туда вернуться.

Войдя в комнату, он увидел Люсиль, которая стояла на коленях перед матерью, спрятав голову у нее на груди: поза девушки была очень трогательна и грациозна. Услышав шаги лорда Нельвиля, она подняла лицо, залитое слезами.

— Не правда ли, милорд, — сказала она, протягивая ему руку, — вы не разлучите меня с моей матерью?

Освальду очень понравилось, что она в такой форме выразила ему свое согласие. Он тоже опустился на колени и попросил у леди Эджермон разрешения поцеловать склонившуюся к нему Люсиль; так это невинное дитя простилось с детством. Густая краска выступила у нее на лбу; глядя на нее, Освальд понял, какие чистые и священные узы соединяют его с ней; и хотя Люсиль была в эту минуту прелестна, ее красота производила на него не такое впечатление, как ее небесная скромность.

Брачная церемония была назначена на воскресенье, и все последующие дни прошли в приготовлениях к свадьбе. Люсиль была по-прежнему молчалива, но все, что она говорила, было просто и благородно; и лорд Нельвиль ценил и одобрял каждое ее слово. Но все же он ощущал какую-то пустоту возле нее: их беседа всегда состояла из вопросов и ответов; она сама не начинала разговора и не поддерживала его; все было прекрасно, только Освальду недоставало того внутреннего пыла, того прилива жизненных сил, которыми он в свое время наслаждался. Лорд Нельвиль невольно думал о Коринне; но он давно о ней не слышал и надеялся, что когда-нибудь она станет для него каким-то призрачным существом, о котором можно лишь смутно сожалеть.

Когда Люсиль узнала от матери, что Коринна жива и находится в Италии, ей очень захотелось расспросить о сестре лорда Нельвиля; но леди Эджермон запретила ей это; и она подчинилась, по своему обыкновению не спрашивая о причинах запрета. Утром того дня, когда должна была состояться свадьба, образ Коринны с небывалою силой ожил в сердце Освальда, и это испугало его. Тогда он обратился с молитвой к отцу; взывая к нему из глубины души, Освальд говорил, что исполняет его волю на земле, дабы получить его благословение на небесах. Облегчив душу молитвой, он явился к леди Эджермон; он чувствовал свою вину перед Люсиль, которой мысленно изменил. Она была восхитительно хороша и походила на ангела, слетевшего на землю; казалось, она воплощала в себе все небесные добродетели. Они пошли к алтарю. Мать была взволнована еще больше дочери, ибо к ее волнению примешивался страх, какой испытывает всякий человек с жизненным опытом, принимая важное решение. Люсиль была полна надежд; в юной девушке было еще столько детского, и она сияла радостью любви. Возвращаясь из церкви, она робко оперлась о руку Освальда, словно доверяясь своему защитнику. Освальд глядел на нее с умилением; казалось, он ощущал в своем сердце враждебные силы, грозившие счастью Люсиль, и он давал обет защищать ее от них.

Когда они вернулись в замок, леди Эджермон сказала зятю:

— Теперь я спокойна; я вверила вам счастье моей дочери, мне недолго осталось жить, и я радуюсь при мысли, что вы сумеете меня заменить.

Лорд Нельвиль был очень тронут ее словами; с воодушевлением и тревогой он думал о возложенном на него долге. Прошло несколько дней, и Люсиль, чуть-чуть осмелев, начала поднимать робкий взгляд на супруга и, перестав его стесняться, вероятно, открыла бы ему свою душу, если бы злополучные обстоятельства не пошатнули этот союз, который, казалось, обещал быть счастливым.

Глава вторая

Мистер Диксон приехал навестить новобрачных; извинившись за то, что он не был на свадьбе, он сообщил, что долгое время был болен после тяжелого потрясения, пережитого им, когда опрокинулась на полном ходу его карета. Рассказывая об этом происшествии, он упомянул о какой-то необычайно привлекательной женщине, которая поспешила к нему на помощь. Освальд в это время играл в волан с Люсиль. Она играла очень грациозно в эту игру, и, заглядевшись на нее, Освальд не слушал мистера Диксона.

— Милорд, — крикнул тот Освальду с другого конца комнаты, — прекрасная незнакомка, которая мне помогла, наверное, много слышала о вас, потому что она подробно о вас расспрашивала.

— О ком это вы говорите? — спросил лорд Нельвиль, продолжая играть.

— Об одной прелестной женщине, — ответил мистер Диксон, — правда, она, казалось, была убита горем; он не могла без волнения говорить о вас.

Эти слова привлекли внимание лорда Нельвиля, и, подойдя к мистеру Диксону, он попросил его повторить свой рассказ. Люсиль, которую ничуть не интересовал этот разговор, пошла к матери, приславшей за ней слугу. Оставшись с глазу на глаз с мистером Диксоном, Освальд спросил, о какой женщине тот говорил.

— Я не знаю, кто она, — ответил мистер Диксон, — но, судя по ее произношению, она англичанка; однако мне редко приходилось встречать среди наших женщин такую предупредительную особу и вдобавок так прекрасно умеющую выражать свои мысли; она ухаживала за мной, стариком, как родная дочь; в ее обществе я даже позабыл о своих ушибах. Но, мой дорогой Освальд, неужто вы и в Англии были таким же ветреником, как в Италии? моя очаровательная благодетельница бледнела и дрожала, произнося ваше имя.

— Боже правый! о ком вы говорите? так, по-вашему, она англичанка?

— Да, без сомнения, — подтвердил мистер Диксон. — Вы же знаете, что иностранцы никогда не говорят по-английски без акцента.

— А какое у нее лицо?

— О, я никогда не видывал такого выразительного лица, хотя она бледна и худа и без жалости невозможно на нее смотреть.

Судя по описанию, это не была Коринна, которая отличалась яркой красотой; но, быть может, она заболела? быть может, ей пришлось много выстрадать, раз она приехала в Англию и не смогла его повидать? При этой мысли Освальд содрогнулся; в крайнем волнении он продолжал свои расспросы. Мистер Диксон все время твердил, что речь незнакомки отличалась таким изяществом, какого он не встречал ни у одной женщины, что в глазах ее светилась небесная доброта, но она казалась истомленной и печальной. Это не было похоже на Коринну; но разве не могла она измениться под влиянием горя?

— Какого цвета у нее волосы? — спросил лорд Нельвиль. — Какого цвета глаза?

— Великолепного черного цвета.

Лорд Нельвиль побледнел.

— И она оживленно с вами говорила?

— Нет, — сказал мистер Диксон, — время от времени она задавала мне какой-нибудь вопрос или же отвечала на мой, но, хоть она и немного говорила, речь ее была полна очарования.

Он бы продолжал еще, но в комнату вошли леди Эджермон и Люсиль, он замолчал, а лорд Нельвиль, прекратив свои расспросы, в глубокой задумчивости вышел прогуляться в парк, надеясь еще поговорить наедине с мистером Диксоном.

Леди Эджермон, которую поразил печальный вид Освальда, выслала Люсиль из комнаты и спросила мистера Диксона, что могло огорчить ее зятя во время их разговора, и старик простодушно все ей рассказал. Леди Эджермон, мгновенно догадавшись, в чем дело, ужаснулась при мысли о том, как огорчится Освальд, если узнает, что Коринна приезжала в Шотландию повидаться с ним; и, предвидя, что он снова станет расспрашивать мистера Диксона, она подсказала старику, как надо отвечать, чтобы рассеять подозрения лорда Нельвиля. Мистер Диксон во время их второго разговора постарался успокоить Освальда, но это ему не удалось, и тот первым делом спросил слугу, все ли письма за последние три недели пришли с почтой и не припомнит ли он случая, чтобы какое-нибудь письмо было доставлено с посыльным. Слуга уверял его, что этого ни разу не случилось; однако, уже выходя из комнаты, он вдруг вернулся и сказал лорду Нельвилю: «Мне сдается, что в день бала слепой нищий передал мне письмо для вашей милости; верно, он просил вас о помощи».

— Слепой! — подхватил Освальд. — Нет, я не получал письма ни от какого слепого. Не мог ли бы ты разыскать его?

— Ничего нет проще, — ответил слуга, — он живет здесь в деревне.

— Ступай и приведи его! — сказал лорд Нельвиль: ему так не терпелось увидать слепого, что он пошел ему навстречу и столкнулся с ним в конце подъездной дороги.

— Мой друг, — сказал он старику, — вам передали для меня письмо, когда был бал в замке: кто вам дал его?

— Милорд видит, что я слепой; как же я могу это сказать?

— Не показалось ли вам, что это была женщина?