Святополк Окаянный - Александр Майборода

Его слова эхом понеслись по рядам войска — это повторяли слова князя специально назначенные глашатаи с сильным голосом.

Он говорил:

— Вчера принесли мне сведения, что Святополк убил моих братьев! Бог свидетель моей правды. Не я начал избивать братьев моих, но он. Да будет Бог мстителем за кровь братьев моих, потому что без вины пролил он праведную кровь Бориса и Глеба. Или же и мне то же сделать? Рассуди меня, Господи, по правде, да прекратятся злодеяния грешного!

Ярослав опять прикрыл лицо ладонями, и отняв их, он выхватил меч и, подняв его над собой, громко провозгласил:

— Смотрите в небо — там гордый сокол играет. Бог дает нам знак, что победа будет за нами. Идем на Святополка! Победим его, будут вам все богатства киевские. И будут вам богатства всей Русской земли!

В рядах воинов послышались радостные крики. Сначала нестройные, затем они перешли в единый рев, звучавший среди лесов, освещенных утренним солнцем, подобно рыку хищников, вышедших на охоту.

Глава 38

Пока Ярослав собирал войско, Святополку было не до него. Он решал другую проблему. Для этого он собрал в княжеском дворце бояр.

Свенельд невесело докладывал, что по приказу Святополка из княжеских кладовых горожанам было роздано много подарков: одежд, зерна, мяса. Старшинам выставлено несколько бочек золота. Но в городе возникло смутное брожение, которое медленно, но уверенно движется к открытому бунту киевлян.

Проговорив эти слова, Свенельд развел руками:

— Мы почти полностью разорили наши кладовые, но пользы от этого почти не видно. Я даже не знаю, что мы еще можем сделать, чтобы прекратить это брожение и окончательно склонить киевлян на нашу сторону.

Святополк с расстроенным видом на лице проговорил:

— Чтобы решить, какие меры необходимо предпринять, чтобы успокоить киевлян, надо сначала узнать причины их недовольства.

Первым подал голос юркий Коста. Он горячо прокричал:

— Причины известны — жадность застила им глаза. Они думают, что сейчас взяли золото от тебя, а если продадутся Ярославу, то получат и от него золото. Так что ищут двойную выгоду. А потому с ними надо поступить жестко — зачинщиков посадить в подвалы, а самых неугомонных повестить для примера.

Святополк нахмурился, но продолжал молчать. Ответил Косте Свенельд:

— Киевляне не жаднее и не щедрее других. Они обычные люди. Поэтому винить их в чрезмерной жадности не следовало бы. А обижать их? Вешать? Сажать в подвалы? Это несложно. Но обидеть легко, однако что дальше будет? Не можем же мы сидеть в Киеве, как в завоеванном городе. Так мы долго не усидим, — крепко усидеть можно только, если киевляне превратятся в наших друзей.

Варяж порывисто встал и сердито проговорил:

— Я знаю причину недовольства в городе! Его возбуждает через своих людей Предслава по поручению Ярослава. Для этого он прислал ей в Киев золото и серебро. Она говорит, что Ярослав собрал большое войско и скоро придет в Киев. И когда он сядет на отцовском столе, то сурово накажет, тех, кто сейчас поддерживает Святополка. Многие боятся Ярослава. Пока Ярослава мы не побьем, киевляне не будут на нашей стороне. Но для начала надо посадить Предславу в подвал под замок, чтобы она не пугала людей, и тогда все волнение притихнет.

Послышались одобрительные голоса:

— Правильно!

Святополк решительно хлопнул рукой по подлокотнику трона:

— Нет! Это невозможно! Я сам несправедливо сидел под замком два года. Я не хочу, чтобы это испытали и другие. Надо, чтобы все было по справедливости.

Свенельд недовольно возразил:

— По справедливости никогда не будет. Владимир, пытаясь искупить свои грехи, отменял смертную казнь, но от этого разбой только увеличился. И иудеи казнили нашего Спасителя несправедливо. Бог допустил несправедливость к своему сыну, значит, так оно и должно быть в мире.

— Нет! — непреклонно повторил Святополк. — Я не посажу Предславу под замок.

Выдержанный Свенельд открыто возмутился:

— Князь, своей наивностью ты затащишь в могилу и себя, и нас!

Неожиданно спор был закончен. В горницу вошел Микула, весь в пыли и угрюмый — он только что вернулся с разведки. Он смело подошел к князю и прошептал ему на ухо несколько слов.

Святополк побледнел. Через несколько секунд, оправившись от замешательства, он объявил:

— Нас постигло великое горе — Ярослав убил своих братьев, Глеба и Святослава.

Свенельд быстро спросил:

— А Мстислав?

— Мстислав жив. Посланные к нему убийцы были перехвачены и убиты. Мстислав хорошо знает, кто послал к нему убийц, но помощи от него нам не будет. У него, похоже, в этом деле свои интересы, — проговорил Микула и добавил: — А Ярослав, убив братьев своих, вышел на Киев с большим войском — сорок тысяч у него и тысяча варягов.

Больше ему говорить было нечего, и он отошел в сторону.

Святополк обхватил голову и качнулся из стороны в сторону, но затем пришел в себя и громким голосом спросил:

— Бояре, так что будем делать? Сражаться или оставим Русь подлому убийце?

Опять первым выступил Коста:

— У нас войско меньше, а потому нам нельзя сражаться. Киевский стол нам не удастся сохранить, так как горожане против нас. Поэтому надо уходить в Туров, поближе к Болеславу.

Варяж возразил:

— Надо сражаться. Сейчас речь идет не о киевском столе, а о нашей жизни.

Свенельд задумчиво проговорил:

— Сражаться надо... Но только с чем? Ярослав убил Бориса, Глеба и Святослава, которые могли встать на нашу сторону. А Мстислав заперся у себя в Тмутаракани и в нашу драку лезть не хочет. Киевляне, которых Пределава настроила против нас, не хотят нам помогать. Таким образом, после потери князей, нас, вышгородцев и туровцев, остается совсем мало. Надо искать союзников. — Он вздохнул. — Хорошо бы попросить короля Болеслава, чтобы помог нам...

Святополк потемнел лицом и поморщился:

— Болеслав-то с охотой поможет. Но что будет потом? Его отряды встанут в наших городах и начнут обижать людей. Нет... Надо бы своими силами справиться с Ярославом.

Свенельд покачал головой:

— Все равно надо договариваться с королем Болеславом. Другого выхода я не вижу.

Варяж вмешался в разговор:

— Можно пригласить печенегов. У меня среди них много друзей, я с ними договорюсь. Города занимать они не будут, они кочевники, а расплатимся с ними золотом и добычей, которую возьмем у новгородцев.

Это предложение несколько подняло дух Святополка, и он рассудил:

— Печенеги народ степной, и город защищать они не смогут. Да и нельзя их пускать в Киев — это еще больше восстановит против нас горожан. Поэтому, если мы договоримся с ними, то нам самим надо будет выходить навстречу Ярославу и принять сражение где-либо в стороне.

Таким образом, предложение Варяжа оказалось наиболее приемлемым, и Варяж был отправлен на переговоры к печенегам. Назад он вернулся через месяц с хорошей вестью. Печенеги согласились поддержать Святополка, если он им отдаст часть добычи, что будет захвачена у новгородцев.

Святополка в этой войне добыча совершенно не интересовала, и потому он без малейших колебаний согласился на условия печенегов.

Заручившись его согласием, Варяж снова уехал к печенегам. А через месяц к Киеву подошло печенежское войско.

К этому моменту было готово и войско Святополка. Не желая, чтобы печенеги долго стояли в Киевской области, — печенеги, как, впрочем, и другие инородцы, сильно обижали местное население, — Святополк на следующий же день повел войско на север, вдоль берега Днепра.

Глава 39

Ратша из неудачного похода с войском Владимира вернулся с убытком. Настраиваясь на победу киевского войска над новгородцами, он взял с собой большие запасы вина, медовухи и разнообразной пищи. Однако все это не пригодилось. Дружинники, не имевшие добычи, сквалыжничали, — пили и гуляли мало. А на гулящих девок воины, уставшие от бесконечных переходов по раскаленной степи, и смотреть не хотели.

А со смертью Владимира и Бориса Ратше показалось, что весь мир перевернулся с ног на голову. И пришлось Ратше все запасы везти назад в Киев.

Сидя приятным вечером на крыльце, Ратша со слезами смотрел на свои кладовые и тяжко стонал:

— Ох, убытки какие! Ох убытки.

А убытки действительно намечались большие. Если вино, медовуха, а тем более золото и серебро не прокиснут, то заготовленные съестные припасы, даже лежа на леднике, недолго протянут. Поэтому Ратша неизбежно пришел к выводу, что съестные припасы следует отдать за полцены, чтобы возместить хотя бы часть истраченных средств на их покупку.

Но подсчитывая убытки, которые образуются при этом, Ратша хватался за голову и болезненно мычал, как будто у него заболели одновременно все зубы.