Легенды Шаннары. Служители темных сил - Терри Брукс

Правда, иногда подобные вещи делаешь для себя самого, и в данном случае это было отчасти верно. Даже если оставить в стороне его дружбу с Сидером Аментом, умыкнуть девчонку из лагеря Троллей — значило утереть нос Таурегу Сику и его парням, и Деладион Инч счел эту идею чертовски привлекательной.

Переведя краулер на самый малый ход, так что тяжелая машина неторопливо переваливалась по ухабам и неровностям выжженной земли, он смотрел, как на него медленно надвигается лагерь Друджей. Впереди, выбравшись из своих укрытий, показались первые часовые. Они должны были узнать его вездеход и пропустить без задержки. К Таурегу Сику уже наверняка отправили посыльного с сообщением, так что Матурен будет готов к встрече, когда Инча препроводят к нему. Какая-то часть его жаждала этого противоборства; другая требовала, чтобы он немедленно разворачивал свой краулер и уносил отсюда ноги. Таурег Сик славился своей непредсказуемостью и не питал к Инчу теплых чувств. Он лишь терпел его, да иногда использовал как опытного бойца, поскольку здоровяк обладал навыками и оружием, которых у Троллей не было. Пока Инч был ему нужен, Матурен не станет причинять ему вред. Но все это могло измениться в один момент. Оказавшийся в непосредственной близости от вождя Друджей ставил на карту собственную жизнь.

«Что ж, — сказал себе Инч, криво усмехнувшись, — все равно сегодня мне больше нечем заняться».

Иногда на него находило, и в такие мрачные моменты он представлял себе, как на полной скорости врывается в лагерь Троллей на своем броневике, ведя огонь из всего бортового оружия, давя колесами отвратительных тварей, круша палатки и шатры, а потом, в самом конце, обрушивает огненный шквал на Сика и его семейку, чтобы раз и навсегда стереть их с лица земли. Сейчас он вновь подумал об этом, чувствуя, как при мысли о том, что ему предстоит, в кровь хлынул адреналин. Не имело значения, что он мог погибнуть. Не имело значения, что он уподобится Троллям, а потом превратится в полузабытое воспоминание. Бывают моменты, когда все это становится неважным.

Таких наемников, как Инч, мысли о смерти сопровождали постоянно. Если бы они доставляли ему беспокойство, он бы уже занялся чем-нибудь другим.

Инч остановил вездеход перед следующим постом — два часовых загородили ему дорогу. На их невыразительных лицах не отражалось страха, который, как он прекрасно знал, они наверняка испытывали, и он заглушил двигатель. Распахнув дверцу, которая, подобно крылу чайки, скользнула вбок и вверх, он не спеша выбрался наружу и потянулся. На нем был его обычный наряд из черной кожи и бронежилет, на одном плече висел «Флечетт», а на другом — огнемет. К поясу и к лодыжкам он пристегнул ножи, а в кармашках жилета покоилось несколько светошумовых гранат. Он выглядел и ощущал себя очень опасным.

Одарив часовых жизнерадостной улыбкой, он закрыл дверцу броневика и набрал код на пульте, ставя машину на сигнализацию и приводя ее в состояние полной боевой готовности. Если подойти к ней слишком близко, она взвоет, как сирена воздушной тревоги или привидение-плакальщик, вопли которого предвещают смерть. Тот, кто попробует прикоснуться к вездеходу, рискует недосчитаться некоторых частей своего тела. При попытке влезть внутрь в радиусе пятидесяти ярдов не останется ничего, кроме обгорелых останков. Друджи знали об этом — Инч неоднократно предупреждал их о возможных последствиях посягательства на его имущество. Однажды, в самом начале знакомства с Троллями, он продемонстрировал им свое умение обращаться со взрывчаткой. Тогда никто не погиб и даже серьезно не пострадал, но он наглядно показал, что может случиться. Демонстрация произвела надлежащее впечатление, и с тех пор никто ни разу не пытался открыто навредить ему. И сегодня тоже никто не станет этого делать.

— Куджион! — приветствовал их Инч на языке Троллей, воспользовавшись собирательным существительным, которое обозначало всех воинов. Он дружески помахал им и подошел поближе, чтобы поздороваться, словно они были его братьями по оружию. — Энджоу мик су кешонен Матурен Таурег Сик.

Оба часовых кивнули. Они знали, зачем он пришел.

Или думали, что знают.

Деладион Инч последовал за ними в лагерь Троллей. Он был выше и шире в плечах почти любого из них; этот очень крупный мужчина уверенно шел по лагерю с грацией большой кошки. Он шел не торопясь, вынуждая часовых подстраиваться под его шаг, вместо того чтобы навязать ему собственный темп ходьбы. Однажды, давным-давно, они попытались отнять у него оружие по приказу Таурега Сика. Деладион Инч в недвусмысленных выражениях посоветовал им больше никогда не делать этого. Если Матурен нуждается в его услугах, он должен договариваться с Инчем на его условиях, а не выдвигать свои. Ожидать от него, что он добровольно отдаст свое оружие, будучи один в окружении Троллей, было по меньшей мере наивно. Хотя, с другой стороны, если до этого дойдет, что он сможет сделать? Убивать всех подряд? Но врагов было слишком много! Очевидно, Таурег Сик решил, что не стоит провоцировать Инча, потому что больше никто не предпринимал попыток разоружить его.

Знай он Инча получше, то непременно настоял бы на своем. Он бы понял, что этот здоровяк только и ждет подходящего момента, чтобы начать убивать всех вокруг, просто для того, чтобы не свихнуться от безделья и поддерживать себя в форме.

Как-то Гроша попытался отнять у него огнемет. Мальчишка этот — круглый дурак, но при этом дурак опасный. Инч свалил его на землю и отшвырнул от себя на десяток шагов, а потом навел на него ствол. Он мог бы убить его, если бы в тот момент Гроша вдруг не показался ему чертовским смешным. Сейчас он вовсе не считал его смешным и частенько подумывал о том, что для всех было бы лучше, поступи он так, как подсказывал ему инстинкт, когда у него была эта возможность.

«Может быть, сегодня такая возможность мне представится», — подумал он. Почему бы и нет? Момент был вполне подходящий для этого.

Но только после того, как он найдет девчонку.

Часовые привели его к шатру Таурега Сика. Матурен уже ждал его, стоя снаружи перед поднятым пологом, в окружении своих лизоблюдов, прихлебателей и младшего сына-ублюдка. Старшего нигде не было видно, а это могло означать, что он застрял в долине. Что ж, в таком случае, его можно было только пожалеть. Сидер Амент найдет его и прикончит — Инч не сомневался в этом. Он понял это по глазам своего нового друга, когда тот узнал правду. Осознание сделанной ошибки, ярость и желание убить во что бы то ни стало — все обуревавшие Сидера чувства Инч читал, как в открытой книге. И даже ему, закаленному ветерану, стало не по себе. Сидер был не из тех, кого допустимо иметь своим врагом, и старшему сыну Матурена предстояло убедиться в этом на собственной шкуре.