Исправительная академия (Оболенский, том 1 и том 2) - Алекс Хай

Алтай приподнял голову и внимательно на меня уставился, словно понимал каждое мое слово. Выжидал. Антонина тоже слегка напряглась, но пока пес даже не зарычал.

— Я тебе вреда не причиню, Алтай, — продолжал я, посчитав, что единственное правильное — говорить искренне. — Ты вон как настрадался. И тебе здесь наверняка скучно, в четырех стенах-то. Может, познакомимся поближе? А там и погулять можно выйти… Я где-то здесь видел мячики. Ты в мячик играть любишь?

Пес медленно пошел на меня. Слегка повел ушами, когда Антонина шумно вздохнула.

— Не двигайтесь, Владимир, — предупредила она. — Он идет знакомиться. Я рядом.

Она пошла рядом с псом, продолжая поглаживать его по мохнатой шее. Что-то ласково приговаривала, но я не смог разобрать. Алтай подошел ко мне вплотную, уткнулся носом мне в пах — вроде бы это у собак считалось ритуалом приветствия.

А затем резко отпрянул назад — так, что Антонина охнула от неожиданности.

— Что-то не так? — стараясь сохранять спокойствие, спросил я.

— Наверняка почуял вашу силу.

По морде пса словно пробежала судорога. Он низко зарычал, попятился, обнажив длинные острые клыки. Уши прижались, холка поднялась.

— Стоять! — рявкнула Антонина, но было уже поздно.

Пес с утробным рыком прыгнул на меня.

Глава 14

— Алтай, отставить! — снова крикнула Антонина, но ее голос утонул в басовитом рычании пса.

Хвостатый одним прыжком оказался возле меня. Прямо у моего горла клацнули огромные челюсти — я едва успел отшатнуться и поднял руки, чтобы защититься.

Внутри меня забулькала от негодования Тьма. Почуяла угрозу, и я едва успел взять себя в руки. Требовала ответить на атаку, разорвать в клочья… Кровь мгновенно вскипела от адреналина, руки налились силой, пальцы потянулись, чтобы сомкнуться на горле собаки…

Стоять, Хруст.

Не убивать. Нельзя его убивать.

Антонина метнулась к нам, но мы с псом уже сцепились в единый клубок. Челюсти Алтая сжались на моем предплечье, благо я успел выбросить его вперед, чтобы защитить шею. Пес рычал, брызгал слюной, а я вцепился в мощную собачью шею, судорожно соображая, как успокоить этого хвостатого террориста, не причинив ему вреда.

Нельзя идти на поводу у Тьмы. Нельзя его калечить. Иначе точно не подружимся. А он был мне нужен.

— Владимир! — Антонина умудрилась подлезть так, чтобы увидеть мою рану. — Проклятье, Алтай! А ну отпусти его! Фу! Нельзя!

Но пес продолжал глядеть мне в глаза и челюсти разжимать не собирался. Словно проверял меня на прочность, ждал моей реакции. Ему-то наверняка думалось, что ему терять нечего. А вот меня он словно вызывал на поединок. Хоть какое-то развлечение в этом темном вольере, да, псина?

Странное чувство. Укус болел адски — хотелось выть и материться, но я сцепил зубы и только скрежетал ими от напряжения. Нет уж, псина, я не такой, как те, кто приходил к тебе раньше и убегал при первом низком рыке. Я тоже упрямый.

— Алтай, — я выдержал собачий взгляд и заговорил совершенно спокойно, словно совершенно не замечал его желания меня прикончить. — Угомонись, пес. Ты свою силу показал. Но, как видишь, напугать меня не вышло, я тоже не пальцем деланный. Так что завязывай с этим и давай познакомимся нормально.

Пес, все еще морща морду, моргнул и уставился на меня со смесью удивления и заинтересованности. Нет, ну словно и правда понимал человеческий язык.

Антонина потянулась было, чтобы помочь мне, но я ее остановил.

— Все в порядке, сам справлюсь. Вы же видите, он меня проверяет на прочность. И на зуб.

— Алтай, отпусти, — раздражённо проговорила девушка. — А ну фу!

Мы с псом одновременно покосились на нее и, проигнорировав ее команду, тут же вернулись к нашей дуэли взглядами. Дескать, отстань, женщина. Мужики сейчас сами между собой разберутся. Или лучше водички в миску налей, обоим пригодится.

— Все хорошо, Алтай, — еще раз сказал я псу, заметив, что почти перестал чувствовать свою руку. — Скоро все закончится.

Алтай снова зарычал, попытался клацнуть меня еще больнее, но я только усмехнулся.

— И что дальше, хвост? Я больше и сильнее, хотя уважаю твою смелость. Но силу демонстрировать не хочу.

— Боюсь, придется, — сказала Антонина. — Я его никогда таким не видела. Раньше он никого не кусал. Просто пугал, гонял… Не понимаю… Он словно с ума сошел.

Я неуклюже отпихнул Антонину и заметил, что у вольера собралась целая компания зевак из «старичков». Ну давайте, делайте ставки, смейтесь. Посмотрим, чем все закончится.

Пес снова зарычал, усилил давление челюстей и попытался замотать крупной башкой, словно хотел порвать мне все мышцы и сухожилия. Нет, так дело не пойдет. Антонина была права — придется показать силу. Главное — рассчитать так, чтобы не покалечить этого контуженного.

Я осторожно взял его за морду и повернул к себе. Зубы проскрежетали по кости, я поморщился от боли, но даже не зашипел.

— Чего стоите? — рявкнула Антонина на зевак. — Бегом за лекарем, дурачье! Владимир, лучше не надо…

Но было поздно. Мы с псом снова сцепились в подобии поединка. Он отпустил мою руку и снова попытался сомкнуть челюсти на моей глотке. Вертлявый сукин сын! Здоровенный, но очень ловкий. Шерсть лоснилась и выскальзывала из рук, а лапами он дрыгал будь здоров.

Но и я был не из простых смертных. Ухватив его за шею здоровой рукой, я перекинул брызгавшего слюной пса через себя и шмякнул на землю так, что тому пришлось лечь набок. И тут же сел на него сверху.

— Ну, давай теперь посмотрим, чей укус сильнее.

И я сам цапнул его. Навалился всем телом на брыкавшегося противника, вонзил зубы ему в ухо. Постарался сделать это настойчиво, но не прокусывать насквозь. Это же воспитательная мера, а не настоящая драка, в конце-то концов.

Пес возмущенно заревел, а затем заскулил — не то от обиды, не то от неожиданной боли.

— Фот фак-фо, — проговорил я, отплевываясь от шерсти. — Альфач хренов.

Не знаю, как долго пришлось сидеть верхом на собаке — сначала он сопротивлялся, отбивался, кусал воздух и пытался цапнуть меня. Затем подозрительно притих, но явно хитрил. Едва я ослаблял хватку, как Алтай тут же снова пытался меня укусить.

— Не-а, дорогой, — улыбнулся я, чувствуя, что кровь из раны уже залила штаны. — Бесполезно. И мы так будем сидеть до тех пор, пока ты не осознаешь это.

Или пока я не потеряю сознание от потери крови. Хотя немного времени у меня еще было.

Псина попалась упрямая. Уже успел прибежать лекарь — мужичок с чемоданчиком влетел в пристройку, но, увидев, в чьем вольере происходила потасовка, не решился