Циклоп - Генри Лайон Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наследство Инес в силах само за себя постоять.
— Это волшебное! А обычное? Цацки, золото; деньги, опять же! Вазы, мебель… Тут глаз да глаз!
— Ты считаешь, здесь собрались воры?
— Ну… — под суровым взглядом Пламенного изменник поник, и вдруг воспрял. Шумно выдохнул, расправил широченные плечи и с храбростью, рожденной отчаянием, уставился на мага. — Воры, не воры! Мало ли? Лучше б приглядеть…
Рядом с Натаном скалился Вульм, одобряя. Он разделял сомнения парня в кристальной честности гостей.
— Нет, господин Симон, вы не подумайте! Я не про вас! — спохватился изменник. — Видели? Этот колченогий в башню поперся…
— Тобиас Иноходец?
Словно в ответ на имя, произнесенное вслух, в окне третьего этажа полыхнула голубая вспышка. Следом донесся приглушенный расстоянием крик боли.
— Я ж говорил! — просиял Натан.
И собрался в башню — бить морду уличенному прохиндею. Вульм с Циклопом едва успели удержать дурака.
— Стой, балбес!
— Его уже шарахнуло!
— Хочешь, чтоб он тебя в жабу превратил?!
— Это мы еще посмотрим, — упорствовал парень, — кто первый! Он меня в жабу, или я его оглоблей!
Оглоблю, валявшуюся у границы барьера, Натан приметил заранее. Откуда она здесь взялась, оставалось загадкой. Магия, не иначе! Вокруг хмыкали в кулак чародеи, наблюдая за развитием событий. Кто-то не выдержал — расхохотался в голос.
— Опять нарвался!
— Говорил я ему…
— Небось, и ногу так потерял…
— Присмотреться решил. Заранее. Как торги начнутся — что прикупить…
Натана угомонили и оттащили прочь — во избежание. Вскоре на лестнице послышался стук деревяшки, и в дверях объявился Иноходец. Он морщился и тряс обожженной рукой.
— Хиханьки им! — заорал Тобиас на братьев по Высокому Искусству. — Хаханьки им! Оступился я! Схватился, чтоб не упасть — а оно из наследства, чтоб ему…
— Ну-ка, глянь, Циклоп.
Газаль-руз, посетивший башню первым, отвел Циклопа в сторонку. Разжал ладонь, сунул под нос. На ладони лежали два массивных перстня. Один — змея свилась в три кольца, держа в пасти нешлифованный гранат. Другой — массивная оправа из серебра, безвкусная и угловатая, с камеей из темно-розового турмалина.
— Мое, — пояснил Злой Газаль. — В настройку отдавал.
— Знаю, — кивнул Циклоп.
— Теперь, вот, не пойму — вроде, оба настроены. Есть у меня сомнение. Посмотри, а? Я ж за работу вперед заплатил…
— Помню.
Циклоп взял перстни, поглядел турмалин на просвет. Темно-розовый цвет, как и положено, сменился желтым. Муть растворилась, камень засиял, заискрился, напоенный изнутри жидким золотом. Звучал турмалин мощно, ровно, без дребезга и диссонирующих обертонов.
— Все в порядке, — он вернул серебряный перстень Газаль-рузу.
— А второй?
На змею с гранатом Циклоп смотрел дольше. Змея? — нет, последний день жизни Красотки…
— Ты смотрел перстень Газаль-руза?
— Да.
— Справишься?
— Да.
— Когда сделаешь, принеси мне. На всякий случай.
— Не доверяешь?
— Принеси. Хочу поверить, что еще жива.
— Жива! — заорала из угла сипуха. — Жив-жив-ва!
Он не справился. В дверь постучал Симон, и вскоре Инес не стало. Если бы он тогда не корчил из себя героя, если бы пустил Симона наверх, в спальню…
Гранат был темным. Змеиное тело опасно вибрировало, грозя пойти трещинами и рассыпаться в прах. Как рассыпалось в прах мертвое тело Красотки, сгорев в яростном пламени Симона Остихароса. Четверть тона фальши — ерунда, пустяк. Но диссонансы накапливались, усиливались. Когда они достигнут критического предела, перстень не просто откажет в помощи — его владельцу может оторвать руку. Замысли Циклоп недоброе против Злого Газаля… Газаль заплатил вперед, напомнил себе сын Черной Вдовы. Если ты, щенок, опозоришь хозяйку, Инес встанет из могилы, чтобы намылить тебе шею. Ах, будь это правдой — я бы сто раз подряд опозорился с радостью…
— Сейчас…
Газаль весь превратился во внимание. Втайне чародей мечтал увидеть, как Красотка — да хоть Циклоп! — настраивает перстни. Сейчас на его глазах будет твориться чудо — то, чего не умеет он, Газаль-руз, сильный маг, проходивший в учениках у Максимилиана Древнего два десятка лет. Циклоп тем временем, напрочь забыв о зрителях, без особого успеха пытался надеть перстень на средний палец левой руки. Перстень был мал, любой на месте сына Черной Вдовы давно прекратил бы бесплодные попытки. Но Циклоп не сдавался. В какой-то миг — Злой Газаль ахнул от изумления! — перстень скользнул вдоль пальца, легко пройдя до основной фаланги. Даже там он сидел свободно, грозя свалиться. Перстень не стал шире — в этом маг готов был поклясться. Зато пальцы Циклопа… Изящные, женственные, с гладкими, чуть заостренными ногтями — став тоньше, они нисколько не походили на прежние, какими обладал Циклоп еще минуту назад!
Тут бы и слепой не спутал…
Уставясь в одну точку — она располагалась на вершине башни — Циклоп принялся бормотать. Газаль-руз не смог разобрать слов, как ни старался. Голос Циклопа изменился, сделавшись выше и мелодичнее. «Да ведь он поет!» — сообразил чародей. Мелодия казалась знакомой. Газаль не был знатоком музыки, и все же вспомнил: сходным образом звучал один из кристаллов Красотки. Когда Газаль оставался в башне на ночлег, Инес любила вести позднюю беседу под журчание струн. Ну да, лютня и клавикорды. Новый голос Циклопа выводил ту же мелодию. К музыке Циклоп был отменно равнодушен — но, возможно, это не просто музыка? Что, если она помогала Инес настраивать амулеты?
Газаль-руз шумно втянул ноздрями воздух, словно зверь, учуявший свежий след. Едва ощутимые изменения в окружающей ауре. Тончайшие вибрации, источник которых — вокальные штудии Циклопа. Пальцы настройщика. И перстень! Внутри граната играли бордовые сполохи. Камень то светлел, то наливался глухой чернотой. Циклоп крутил перстень на пальце, оборот за оборотом, и камень менялся. Увлечен метаморфозами, Газаль с опозданием сообразил: Красотка тоже имела привычку вертеть перстень вокруг пальца. Легкими, небрежными движениями, не отдавая себе отчета. Так иные накручивают на палец локон волос, оглаживают щеку или теребят пуговицу.
— Готово, — сообщил Циклоп своим обычным голосом.
Он протянул перстень Газаль-рузу. Камень в пасти змеи едва заметно мерцал. Маг прикипел взглядом к пальцам Циклопа. Пальцы были мужские, грубые. Толще, чем у Газаля. В мозолях и заусенцах. Нет, в помрачение рассудка Злой Газаль не верил.
Он видел то, что видел.
Взяв перстень, маг ощутил исходящую от него силу. Ровную, уверенную. Испытующе взглянул на Циклопа — и спиной почувствовал, что они здесь не одни. Газаль обернулся: в трех шагах от них стоял Симон Пламенный. По лицу старца Злой Газаль понял, как выглядит сам, и поспешил взять себя в руки.
— Благодарю, — кивнул он Циклопу. — Отличная
