Сборник летописей. Том III - Рашид-ад-дин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другой случай, когда восстал Сукей, а Арслан со стройной ратью повернул обратно и шел на него. [Государь ислама] непрерывно выслушивал известия и ясно понимал, что когда он [Арслан] придет, то оказать ему сопротивление будет нельзя, вследствие того, что на месте не было войска. Но он совсем не смущался и каждый день занимался по своему правилу и обычаю. Когда Арслан приблизился, он отправил как бы на охоту войска, которые были налицо, а сам не двинулся [с места] и даже никого об этом обстоятельстве не осведомил. Он по-прежнему смеялся и забавлялся разными играми и рассказами. Призывал врачей и звездочетов и говорил: «Я-де хочу принять слабительного, приготовьте снадобье и изберите день». С виду он совсем не обращал внимания на положение неприятеля, и его благословенное сердце по этой причине было не настолько расстроено, чтобы можно было описать. Вследствие такой выдержки и терпения никакого вреда не произошло, ибо молва не распространилась, и народ оставался спокойным. Но если бы хоть на кончик волоса в нем проявилось беспокойство, дела пришли бы в замешательство, в особенности потому, что еще было только начало его поприща, и страна и войска [не могли] сразу успокоиться: войска, повидавшие прежние смуты, стали жадны и падки на такие дела и грабежи. [Поэтому] он и вел перед ними [такую] игру. С поддержкою творца, ‛да будет он велик и превозвышен’, и благодаря терпению и выдержке государя ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, это событие было улажено, и никакой беды не произошло.
[Затем] еще на войне с Мисром и Сирией. Люди полагали, что по привычке государей [Газан-хан] будет стоять в каком-нибудь укромном, месте, так чтобы никто не знал. А он, вопреки этому, отважно выступил вперед, сам выстроил все войско, встал перед ним и как разъяренный лев раз за разом стал нападать [на неприятеля]. Если бы не хватали поводья его [лошади], он ни за что не переставал бы биться. Хотя приближенные препятствовали [ему], он все же несколько раз бросался в середину врагов, гарцовал, гнал их, часть убивал и возвращался обратно. Внезапно войска, которые находились поблизости, обратились в бегство, а те, что стояли по сторонам, частью не знали о битве частью еще не вступили в бой. С правой и левой руки государя ислама осталось пусто, но он сам своей особой с немногими людьми по-прежнему вместе с Султаном стоял против врага. Войны же, оттого что первый удар пришелся по среднему полку, отступили и, остановившись, ничего не предпринимали из опасения, что во время натиска на врага, никакой поддержки не будет. А они [враги] каждое мгновение нападали с силою, и государь ислама, словно яростный лев, выдерживал от полуденной до предзакатной молитвы, и один отражал их нападения и прекрасными распоряжениями и разнообразными хитростями оказывал |S 602| сопротивление такому громадному полчищу и бился. Какой другой удалец обладает такой силой и мощью. Наконец, когда войска левой руки, которые остановились поодаль и выжидали, готовые вернуться назад, увидели такое положение, они обратились на врага. С правой руки тоже часть двинулась вслед за ними. Враги, [которые] были уже обессилены выдержкой государя ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, в бою с ним, поневоле обратились в бегство и были разбиты. Рассказов, подобных этому, есть множество. Для примера мы ограничиваемся этим их количеством.
[Государь] постоянно обучает, наставляет и дает советы победоносному войску. Он говорит: «Каждый, кому наступил смертный час, где бы он ни был, дома ли, в пути, в сражении или на охоте, неминуемо умрет. Следовательно, зачем же бояться врага, который стоит против [нас]. Раз смерть есть необходимость и она неизбежна, то лучше, чтобы человек пролил свою кровь, ибо непролитая кровь сгниет в теле и кроме зловония ничего не даст. Подобно тому, как румяна украшение для женщин, так кровь украшение для мужчин. Славное имя таких людей останется в мире, и они сразу попадут в рай. У того, кто умирает дома, жена и дети удручаются его болезнью и уходом за ним и в их глазах и [глазах] прочих друзей он становится ничтожным и жалким. Ежели же он падет в бою, то он свободен от этого. Друзья по нем сокрушаются и за него молятся, а государь того времени оказывает уважение оставшимся после него, сочувствует им, покровительствует его потомкам, и дела их становятся лучше».
И [еще государь ислама] сказал: «Когда рать совершает поход, то ежели она идет в набег, ей надобно постараться, чтобы весть [о ней] не распространилась, и приспособив[755] лошадей, итти день и ночь, дабы прибыть внезапно и до того, как враги сойдутся вместе и соберутся, свершить свое дело и вернуться обратно. Ежели [в набег] ходят каждый год, то надобно стараться ходить в разное время, а то раз это будет в определенное время года, враг заранее займется устройством и принятием мер против. Нужно также постараться ходить каждый раз другой дорогой, чтобы враг не знал, однако нужно, чтобы имелись проводники[756] надежные и знающие дорогу. Ежели пойдет большая рать, то лучше заранее пустить молву, а с войной надобно медлить, ибо большая рать быстро итти не может, враг же несомненно осведомлен, занялся мероприятиями и приведением в порядок снаряжения и войска и ждет, чтобы выйти навстречу. Не следует полагаться на многочисленность и
