Политика и рынки. Политико-экономические системы мира - Линдблом Чарльз

Другим доводом против усовершенствований в области ценообразования является следующее: несмотря на то, что цель при введении эффективных цен — добиться того, чтобы наибольшее влияние при принятии решений о производстве, инвестициях, технологиях, географическом размещении отраслей и прочем приобрели категории ценности и редкости, — в реальности во всех этих решениях свой большой интерес имеют различные группы. Многие местные партийные руководители, например, предпочли сохранить систему, в которой, скажем, месторасположение предприятия определяется не в результате экономической экспертизы, а по политическим соображениям, важным для сохранения их места работы. Они немногим отличаются от американских сенаторов и конгрессменов, которые пренебрегают экономикой, когда занимаются дележом «казенного пирога»35. Военные отнеслись враждебно к реформе ценообразования потому, что опасались переориентации экономики на нужды потребителя, пренебрежения интересами тяжелой промышленности36.

Более того, в отношениях со странами Восточной Европы Советский Союз выражал желание защитить законный интерес всей советской системы в целом. В Восточной Европе рыночная реформа воспринималась как необходимая для обеспечения успеха стран Восточной Европы в торговле с Западной Европой. По этой же самой причине реформа ценообразования ставила под угрозу господство Советов над этими странами, а также торговые отношения каждой из них с Советским Союзом. Советское руководство понимало, что реформы в чистом виде в определенной степени разорвут зависимость этих стран от Советского Союза по мере роста их торгового оборота с Западной Европой. Советское руководство также знало, что некоторые из восточноевропейских правительств стремились развивать торговлю со своими западными соседями по одной только этой причине37.

В тенденции к эффективному ценообразованию подразумевается потенциальная возможность крупной реорганизации политико-экономической структуры и ролей в обществе. Коммунисты понимают это лучше, чем мы в нашем обществе, в котором всесторонние ценовые преобразования никогда не были острой проблемой. Еще в 1938 году, например, Молотов предупреждал, что «цены относятся к политике, а не экономике»38.

Следующим доводом против реформ ценообразования было то, что новые цены отражали бы потребительские предпочтения, а не приоритеты руководства. Здесь мы имеем дело с серьезным заблуждением, одинаково свойственным как советским руководителям, так и иностранным обозревателям39. Ценовые реформы не обязательно разрабатываются для того, чтобы отражать предпочтения потребителей. Мы ранее видели: можно заставить их отражать приоритеты руководства, как в модели суверенитета планирования в рыночной экономике*.

И все же остается одна проблема. Все существующие в мире рыночные системы построены вокруг стержня — покупок, совершаемых потребителями. В каждой из систем цены по большей части отражают предпочтения потребителей. Ни одно общество пока еще не разработало набора цен, отражающих предпочтения руководства. Понятно, таким образом, что ни у советского руководства, ни у кого-либо еще, включая западных экономистов, нет полной ясности по поводу того, как именно все-таки это должно делаться на практике.

Недостаточно того, что в Советском Союзе и странах Восточной Европы есть экономисты, которые усвоили концепцию суверенитета планирования в рыночной экономике, как и в Соединенных Штатах, оказалось недостаточно, чтобы экономисты вслед за Кейнсом поняли: теперь появилась возможность применять новые методы стабилизации экономики. Потребовалось 20-30 лет для того, чтобы кейнсианское понимание сути предотвращения экономической депрессии и регулирования инфляции — открытий, требовавших лишь весьма умеренных изменений в области государственной политики, — прошло путь от публикаций в специализированных экономических журналах до широкого признания и принятия конгрессом США.

Идея суверенитета планирования в рыночной экономике достаточно сложна для понимания. Она заключается в том, что путем замещения некоторого набора рынков, связанных с конечной продукций, плановыми заданиями, центральный орган власти может направлять всю экономику, не прибегая к использованию традиционных средств и методов административного управления. Осознать эту идею было тем более сложно, что коммунистические страны все вовлечены, в частности, в конфликт между контролем над предприятием со стороны властей и второстепенной системой управления, осуществляемого через финансовые механизмы. В Советском Союзе слабая проработанность действующего набора цен создает постоянное искушение для предприятий — в погоне за низкими ценами на исходные ресурсы производства и высокими ценами на конечную продукцию — принимать решения вопреки директивам и предписаниям вышестоящей администрации. Результат — все большее ужесточение средств управления со стороны вышестоящих органов власти с целью прикрыть все лазейки40. Неудивительно, что верховные власти начинают видеть в управлении посредством цен препятствие и помеху своей воле, а не потенциальный инструмент осуществления этой воли.

Еще один, последний довод против реформы ценообразования (для тех немногих, кто его понял), заключался в том, что единственный известный способ ввести эффективное ценообразование в соответствии либо с потребительскими предпочтениями, либо с плановыми предпочтениями — это создать реально действующие рынки*. Практическое значение реформы ценообразования в том, что реформаторы должны переварить не просто новый набор цен, но и целиком всю рыночную экономику. Они должны создавать полный набор рынков, соединяя окончательный спрос со стороны правительства — через промежуточные отрасли промышленности — с рынками труда и рынками полезных ископаемых и других природных богатств. Реформа ценообразования — это не мелкое изменение в организации экономики. Она затрагивает самую суть в распределении ролей, которые должны играть правительство и рынок.

Автономия предприятия

Если то, что нужно было пропустить как всего лишь «техническую» реформу ценообразования, на самом деле означало создание рыночной системы, еще менее удивительным становится то, что предложенные изменения в сфере управления — предоставление большей свободы и автономии предприятию, — оказывается, имели неприятное политическое значение.

Почему реформы не продвинулись хотя бы настолько, чтобы увеличить автономность предприятия и получить возможность воспользоваться всеми преимуществами децентрализации? Среди нескольких причин есть и та, что многие директора предприятий на самом деле опасались новых обязанностей, которые были бы на них возложены. Они сомневались в том, что у них есть те выдающиеся новые профессиональные навыки, которые могли бы для этого понадобиться41. И партийные функционеры, чья трудовая деятельность заключалась в «опеке» над предприятиями, боялись за свои карьеры42. В то время как децентрализация руководства увеличивала полномочия региональных или районных чиновников за счет руководителей центральных органов власти, прямая децентрализация предприятий этого бы не сделала43.

Еще важнее оказывается то, что по мере того, как Советы приступили к децентрализации — а именно, начали предоставлять предприятиям некоторую свободу решать, как и с использованием каких ресурсов им добиваться выполнения своих плановых заданий, — обнаружилось: реформированные предприятия могли принимать эффективные решения об использовании ресурсов производства, только если имели дело не с произвольно установленными ценами. Если цены устанавливались произвольно, предприятия недостаточно использовали ресурсы, цены на которые были высокими, и требовали избыточных поставок ресурсов с низкой ценой, независимо от наличия реального недостатка в ресурсах и от производительности этих ресурсов. Такие децентралистские реформы, осуществленные советскими и восточноевропейскими коммунистами на практике, зачастую показывали очень плохой результат потому, что старый механизм ценообразования препятствовал эффективному принятию решений на предприятиях. Реформы, направленные на повышение автономности предприятий, не могли устоять на ногах без опоры. Они требовали реформы ценообразования.