Исповедница - Терри Гудкайнд

– Это их способ выжить, – пробормотала себе под нос Кара.

– Так чем же они заняты сейчас? – спросила Верна, наблюдая, как несколько этих людей водят руками по стене, будто ощущают что-то, спрятанное в гладком белом мраморе.

– Не вполне понимаю, – сказал Дарио. – Давайте спросим их.

На некотором расстоянии позади них в этом же коридоре расположился, присматривая за ними, отряд воинов Первой когорты. У некоторых из солдат были арбалеты, снабженные стрелами с красным оперением, которые отыскал Натан. Верна не любила находиться поблизости от таких нечестивых и опасных вещей. Подобная смертоносная магия вызывала у нее волнение и тревогу.

Служители подземелья, как мужчины, так и женщины, собрались в группу, осматривающую стены и каждое пересечение коридоров на их пути. Они уже потратили большую часть дня на обход различных уровней, где располагались гробницы, и сейчас Верна ощущала усталость. В это время она обычно отправлялась в постель. Это единственное место, где ей хотелось сейчас быть. По ее мнению, такую тщательную инспекцию можно продолжить и завтра утром, раз уж до сих пор ничего не обнаружено.

Кара же явно не выглядела уставшей. Она выглядела напряженной. У нее эта «проблема подземелий» засела как кость в зубах, и она ни за что не собиралась бросать ее.

Верна оставила бы Кару с этим занятием, если бы не тот факт, что, когда они отыскали Дарио Дарая – человека, отвечающего за служителей подземелья, – чтобы расспросить его, он не отверг целесообразности такого расследования, как поначалу ожидала Верна. Похоже, он даже проявил беспокойство по поводу того, что они задали подобный вопрос. В итоге оказалось, что он и сам разделяет подозрения Кары, но до сих пор не высказал это никому. Он лишь сказал и Верне, и Каре, что сильно подозревает, что его подопечные также встревожены каким-то несоответствием.

Верна уже усвоила, что среди той армии, которую представлял персонал дворца, служители подземелья считались самыми последними из последних. Те, кто нес ответственность за более важные помещения, полагали работу внизу, среди гробниц, самой простой и низкой, предназначенной для глухих. Тружеников подземелья к тому же чурались, поскольку они все время находились среди мертвых, таким образом, были отгорожены невидимым барьером суеверия.

Дарио объяснил, что такое отношение делает их в значительной степени робкими и замкнутыми. Они не едят в общих зонах и держатся друг друга, образуя свой собственный круг.

Верна наблюдала, как, передвигаясь по коридору, они общаются на странном языке знаков. Это был их собственный, созданный для контактов между собой код, который не понимал больше никто, за исключением, может быть, Дарио Дарая.

Как ни хотелось Верне, а тем более Каре, задавать вопросы непосредственно служителям, они были вынуждены позволить делать это Дарио. Само по себе близкое соседство с посторонними – а особенно с морд-ситами – заставляло молчаливую группу ударяться в дрожь и даже в слезы. Это были люди, которых очень сильно притесняли, особенно предшествующий Лорд Рал и, вероятно, еще и тот, который был перед ним. Многие из их числа, без сомнения близкие друзья или возлюбленные, оказались отправлены на смерть из-за лепестков белых роз, пролежавших достаточно долго на полу гробницы отца Даркена Рала. Они жили и умирали в соответствии с приказами безумного человека.

Эти люди, вполне понятно, крайне боялись всякой власти.

Верна предупредила Кару, что если та хочет действительно получить ответы на вопросы, то должна не пугать их и позволить Дарио самому получить эти ответы.

И вот Верна наблюдала, как Дарио, стоя среди них, осторожно задавал вопросы. Люди, окружившие его, вели себя возбужденно, указывая то в одну сторону, то в другую и делая ему какие-то знаки. Иногда Дарио кивал и все так же осторожно задавал новые вопросы, которые вызывали новые потоки знаков немого языка от некоторых стоявших вокруг него людей.

Наконец Дарио вернулся.

– Они говорят, что в этом коридоре нет никаких проблем. Здесь все превосходно.

Кара проговорила сквозь стиснутые зубы:

– Ну тогда, если они не…

– Но, – прервал ее Дарио, – они говорят, что вот в том коридоре, вон там… – он указал рукой вперед и вправо, – что-то не так.

Кара несколько секунд изучала лицо этого человека.

– Давайте тогда пойдем и посмотрим.

Прежде чем Верна смогла удержать ее, Кара уверенным широким шагом направилась прямо к группе из полутора дюжин людей. Верна, глядя, как они съежились и попятились назад, напуганные тем, что она идет к ним, подумала, что кто-нибудь из них может сейчас упасть в обморок.

– Дарио сказал, что вы считаете, что вон в том коридоре что-то не так. – Кара указала рукой на пересечение коридоров, лежащее впереди. – Я тоже думаю, что там что-то не так. Вот почему и решила собрать вас всех здесь, чтобы вы показали мне, что думаете на этот счет. Я одна из тех, кто позвал вас сюда. И я сделала это потому, что вы, насколько мне известно, лучше, чем кто-либо еще, знаете это место.

Они выглядели встревоженными, услышав о ее намерениях.

Кара оглядела лица, наблюдающие за ней.

– Когда я была маленькой девочкой, Даркен Рал пришел в наш дом и захватил нашу семью. Он замучил до смерти и мою мать, и моего отца. Он упрятал меня под замок на многие годы. Он мучил меня, чтобы заставить стать мордситом.

Кара слегка повернулась и, отведя красную кожу костюма у себя на талии, показала им длинный шрам, протянувшийся по спине и вдоль бока.

– Вот, это сделал он. Видите?

Все как один склонились, с любопытством разглядывая шрам. Один из них даже потянулся и нерешительно коснулся его. Кара повернулась в его сторону, чтобы позволить ему сделать это. Она взяла руку женщины и провела ее пальцем по неровному шраму.

– Вот, взгляните на это, – сказала она, закатав рукава и протягивая к ним запястья, чтобы они посмотрели. – Это следы от кандалов, в которых он подвешивал меня… на цепях к потолку.

Все собравшиеся наклонились вперед, чтобы видеть своими глазами. Некоторые их них осторожно касались шрамов на ее запястьях.

– Ведь он причинял страдания и вам, не так ли? – Кара знала ответ, но, как бы то ни было, она задала этот вопрос. Когда они все начали кивать, она попросила: – Покажите мне.

Они все широко открыли рты, чтобы она видела отсутствие у них языков. Кара заглянула в каждый рот, кивая на то, что видела. Некоторые отодвигали в сторону щеку, поворачивали голову, чтобы быть уверенными, что она видит их шрамы. Кара тщательно осмотрела каждого, пока они не были удовлетворены тем, что она действительно все посмотрела.

– Я очень рада, что Даркен Рал умер, – наконец сказала она им. – Мне очень жаль, что он сделал это с вами. Вы все очень страдали. И я вас понимаю; я тоже страдала. Но теперь он больше не может причинять нам страдания.

Они стояли, внимательно слушая ее, а она продолжала:

– Его сын, Ричард Рал совсем не похож на своего отца. Ричард Рал никогда не обижал меня. Более того, когда я в мучениях умирала, он, рискуя своей жизнью, использовал магию, чтобы спасти меня. Можете себе представить такое?

И он никогда не причинил бы вреда никому из вас. Он заботится о том, чтобы у всех людей была возможность жить собственной жизнью. Он даже сказал мне, что я свободна покинуть свою службу у него в любое время, когда захочу, и он пожелает мне добра. Я знаю, что он сказал мне правду. Но я осталась, потому что хочу помочь ему. Я хочу помочь хорошему человеку делать мир лучше, вместо того чтобы быть рабом у плохого.

Я видела, как Ричард Рал рыдал по погибшим морд-ситам. – Она ткнула себя пальцем в грудь там, где у нее было сердце. – Вы понимаете, что это означало для меня? Это отпечаталось здесь, в моем сердце.

Думаю, сейчас Ричард Рал находится в беде. Я хочу помочь ему и тем, кто борется вместе с ним, против людей, причиняющих зло другим. Мы хотим защитить ваши жизни от всех тех, кто сейчас возле дворца, там, на равнинах Азрита, кто хочет причинить вам зло и вновь сделать рабами.

Служители моргали и щурили полные слез глаза, слушая ее рассказ – рассказ, который они могли понять именно так, как не могли бы понять другие.

– Тогда, пожалуйста, помогите мне.

Верна очень хорошо знала, насколько искренны эти слова Кары.

Она почувствовала стыд, что на самом деле даже не предполагала, что Кара может быть сердечной и понимающей, и что она ошибалась, принимая агрессивность Кары, защищающей Ричарда, всего лишь за проявление натуры морд-ситов. Здесь было нечто большее. В этом было осознание и признательность. Ричард сделал больше, чем просто спас ее жизнь. Он научил ее, как жить своей жизнью. Верна задумалась, может ли надеяться, что она, как аббатиса, сделала хотя бы столько же.

Две женщины взяли Кару под руки и повели ее по коридору. Верна обменялась взглядом с Дарио. Он поднял бровь, будто говоря, что сам удивлен.