Имперец. Земли Итреи - Михаил Павлович Игнатов

Ни одного знакомого лица рядом, никого, кто, проходя мимо, шепнул бы моё имя. Значит, у старика всё идёт по плану и мне тоже нужно продолжать. Значит — налево.

Каждый вечер пятницы слуга мастера Указов секты Жуков выбирается к рыбному рынку, чтобы лично выбрать его любимую рыбу для приготовления будущего завтрака. Конечно, ночной улов привозят на рынок только глубокой ночью, но слуга по пятницам старается не только ради господина, но и совмещает полезное с приятным: весь вечер и часть ночи он пьянствует с хозяином «Луфаря», с которым дружит уже не один год.

И он первый, кого я должен найти в этом городе. Честно говоря, тут и искать не нужно. Старик каждую пятницу, неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом ходит к «Луфарю» одной и той же дорогой. Кратчайшей между поместьем мастера Указов и рыбным рынком.

Я прошёл по нужному месту дважды, осматриваясь и выбирая место, а затем замер ближе к середине короткой, но широкой улочки. Слева и справа от меня, так далеко, как только получилось, повисли небольшие, от дома до дома, печати Указов. Пока пустые.

Прислонившись к стене какой-то лавки, я ждал.

— Господин, может, вы заглянете? У меня отличные сладости, таких больше на нашем краю ни у кого нет.

Я лениво отмахнулся:

— Не люблю сладкого.

Лавочник отстал. За миг до того, как я хотел отпугнуть его печатью.

Ещё сто вдохов и вдали показался тот, кого я ждал. Высокий худой старик в богато вышитом халате. Даже и не скажешь, что он простой слуга. Один. Похоже, печати не пригодились.

Когда старик приблизился, то я убедился, что это и впрямь он, слуга здешнего мастера Указов, ведь я видел его портрет. Один из трёх, что показывал мне старик Тизиор.

Работать я начал, едва опознал слугу. Главным в его Указе была «Верность». Ни рядом, ни в малых ничего, что могло бы помешать плану. Старик Тизиор уверял меня, что мастер Указов, обычный мастер Указов, а не такой, как я, может почувствовать только, если его Указ разрушен, а не украден. Да и то, со многими ограничениями: расстояние, качество его Указа, насколько ему важен носящий Указ и прочее.

Слуга прошёл мимо, даже, кажется, не заметив меня, а я, отпустив его на пять шагов, со скучающим видом двинулся следом.

На беду этого мастера Указов, я не собирался делать ничего из того, что могло его потревожить. Едва седой слуга свернул, я, вписав в свой Указ над ним символ «Сон», быстро шагнул ближе, подхватывая сухое, совсем нетяжёлое тело. Шагнуть ещё раз, влево, к сгнившим воротам. Нежилой, давно заброшенный дом, который я выбрал, чтобы скрыть на время следы. Один из многих брошенных домов в этом квартале возле рыбного рынка.

Из всех вещей слуги мне нужен был только один из его амулетов. Его изображение я, полностью бесталанный в отношении артефактов, тоже внимательно изучил во время подготовки. Я аккуратно снял медальон с его шеи, а самого слугу ещё более осторожно заложил хламом в углу.

Он проснётся завтра вечером, когда всё уже закончится, а его хозяина не станет.

Перед тем как уйти, я огляделся. Вроде никто не стал случайным свидетелем, печатей Указов в соседних дворах тоже не наблюдается.

Теперь нужен второй амулет. Чтобы его добыть, мне не нужно далеко уходить отсюда. Между кварталами трущоб и кварталами более богатых и благополучных жителей лежат казармы стражи и дома стражников. Они в буквальном смысле разделяют город на две части: благополучную и не очень. Большую и меньшую.

Влево, вправо, прямо, прямо, вправо, прямо, влево. Я на месте. Лучше бы главе северной стражи быть здесь, как ему и положено сегодня по службе. Если мне придётся искать его дома, то это вряд...

Я оборвал недовольную мысль. Всё складывалось удачно. Вот он, передо мной — десяток, что готовится к ночному обходу улиц. Десяток и их командир, который проверяет всех перед выходом и даёт последние указания.

Я поклонился, скользнул к левой стороне дороги, прижимаясь к зданию и обходя стражников как можно дальше. Мне кажется, именно так и должен вести себя...

— А ну, стой.

Видимо, нет. Видимо, я выглядел слишком испуганным или слишком тщательно отворачивался, чтобы не задеть их взглядом.

Меня заподозрил как раз тот, кого я собирался подловить одного, сразу после того, как он отпустит своих людей. Высокий, широкоплечий, с Возвышением в семь звёзд, один из сильнейших среди простой стражи города.

Он оглядел меня, недовольно спросил:

— Ты кто такой? Что-то я тебя раньше не видел.

Я поспешил согнуться в ещё одном приветствии:

— Господин, вы и не могли видеть меня. Я приезжий, только два дня как у вас в городе.

— И где ты остановился?

— Гостиница «Серый Причал».

Взгляд главы стражников стал острым, словно меч:

— И кто посоветовал тебе это место?

Я беззаботно пожал плечами:

— Пока бродил возле рыбного рынка, одна девушка хотела себя продать, но у меня не нашлось на это денег. Так что она ограничилась советом, где снять жильё. Два камня, господин, но, мне кажется, совет того стоил, — вспомнив тело мертвеца у окна, я усмехнулся. — Очень тихое место.

— Бойкая девка, — глава северной стражи покачал головой, спросил. — А откуда ты приехал в наш город?

Всё бы ничего, но крайние два стражника словно невзначай, переступив с ноги на ногу, подались в стороны. Я вздохнул. Очень хороший стражник, этот глава северной стражи. Что-то же заподозрил, что-то уловил в моём рассказе. Оно ему надо, останавливать и проверять меня?

Надеюсь, старик потом сумеет удержать его на службе. Ну, или не старик, а тот, кто будет пытаться удержать город в узде и заставить всё в нём работать точно так же, как и прежде, как тогда, когда он был главным городом секты Жуков. Впрочем, мне-то какое дело до этого города сектантов и до тех, кто будет заставлять его жителей соблюдать установленные правила?

Я выпрямился, расправил плечи, отбросив маску испуганного прохожего, совершенно честно признался:

— Из очень-очень-очень далёкой секты приехал. Даже сомневаюсь, что ты о ней слышал, Орзуф.

Глаза его распахнулись, он выкрикнул:

— Взять е...

И рухнул носом в мостовую. Точь-в-точь как и десяток, который не успел выполнить его приказ, как двое прохожих, что, на свою