Чужая корона (Чужое тело-2) - Алексей Изверин

Планов Мойки хороших так и не сделали. Какие там могут быть планы‑то? Улицы идут как попало, вдоль стоят дома кое — какие… Да и изучив в бинокль местные трущобы, я понял, что плана‑то толком у них и быть не может. Нету там ни больших особняков, нету широких улиц. Идут многочисленные ручьи, кое — какие проходы между домами, снуют оборванцы туда — сюда. Кое — какой порядок лишь ближе к морю, где бордели и притоны со скупкой краденного и горным отваром. Сам горный отвар тоже показали где варили, почти что на берегу моря, среди лачуг рыбаков. Приметное такое здание, похожее на сарай с большой плоской крышей и высокой трубой.

Если смотреть в бинокль с башни замка, Мойка походила на большую исполинскую опухоль, серую гниль, присосавшуюся к городу, и распространяющуюся вглубь. С одной стороны подперта пестрым одеялом Гильдейского квартала и уголком длинных серых складов Порта, с другой стороны даже зелень садов аристократов. Омывается ленивыми волнами океана, и прижата широкой стеной, опоясывающей город.

И живут там… Кто там живет‑то, кстати, кроме криминала да нищих?

Рыбаки там живут, из мелочи, которые рыбку ловят, бедняки там живут, ещё криминальный элемент, который готов предоставить все и всяческие развлечения матросам с проплывающих мимом кораблей. Десяток — другой борделей… Ух ты, точно. Почти все побережье, от стены и далее, усыпано. Прям даже улица… Улица Красных фонарей. Этот квартал как раз курировал один из выживших ночных дворян. Ну да, были бордели хорошие, типа "Похотливого Овцебыка", а были и попроще, типа вот этого. Для матросов, короче говоря. Каждый бордель платил ночному королю. И притоны эти тоже не впустую работали, не просто так отвар разливали. И криминал местный тоже налогами обложен, за право жить. Каждый нищий в этом городе, каждый вор платил дань Ночному королю. Четверть добычи. Вроде бы и не очень много, но, с другой‑то стороны…

В общем‑то говоря, вот эта Мойка — большой бизнес — проект, который приносит живые деньги. Надеюсь, что Ночной король есть конечное звено той бизнес — цепочки. Хотя, судя по тому, что денег‑то с него не так много сняли… То ли ныкал где, как Черная борода, то ли есть ещё кто‑то…

Ой блин!

Что‑то воздушное, скомканное, пролетело мимо меня, я едва успел отстраниться.

На краю монитора повисли красные трусики — стринги.

— Любимы — ы-ы — й! — Раздалось с кровати. — Ты идёшь? А? Или как? Ты там на кого меня обменял?

— Иду — иду! — Заверил я её, ставя на печать в принтер планы Мойки, и направляясь к кровати. На этот раз, должно без сновидений, на эту ночь я уже снов видел достаточно.

Маша повернулась на другой бок, обняла, сонно коснулась губами моей щеки. Я тоже обнял её покрепче, прижал к себе.

Вроде бы просто. Вроде бы должно все получится‑то, нет?

Ну да, да только вот помню я, как Рынок чистили и порт. Могло все получиться похуже! А тут публика та ещё, им, в большинстве своем, терять просто нечего. Могут даже отбиться пару раз, и тогда ждет меня небольшая гражданская война прям в моем же городе. Которая может плохо кончиться.

Итого, нужна стратегия такая, которая позволит мне действовать без ошибок.

И мне кажется, что я таки её придумал.

Осталось только опробовать.

Глава 21

У нас на раёне

Не звонят а звонят!

— Ну, любимый, что у нас в плане сегодня? — Спросила Маша. Она в одной футболке сидела на табуретке в кухне, перед ней дымилась чашка со свежесвареным кофе, рядом на тарелочке пара тостов.

Хорошо бы в тир, в котором я уже месяц не был, потом хорошо бы по магазинам пробежаться, и ещё мне золото надо скинуть. А то у меня его так много тут набралось… Это ж квартира, а не Клондайк. Хорошо хоть, что родителей дома нет!

— Что? Что такое? — Маша заметила задумчивость у меня на лице. — Ты не хочешь провести время со своей любимой девушкой?

— Нет, конечно же… То есть да…

Маша с легкой улыбкой наблюдала за моими попытками оправдаться.

— Пошли в кино. — Предложил я.

— В кино не хочу. Хочу капризничать. — Надула губки Маша.

— Театр? Клуб?

— Только не клуб! — Решительно отказалась Маша. — Делать там нечего. И не в кафе. Не хочу. Давай что — нить поинтереснее.

В этот момент некстати зазвонил телефон. Мобильный мой, лежавший на холодильнике.

Маша оказалась рядом и покосилась на экран.

— Так, а это ещё кто? Любовница твоя? Ну‑ка… Серега — большой. Какой такой большой?

— Брат твой. — Почему‑то покраснел я.

— Ага! — Маша цапнула мобильный раньше, чем я успел что‑то сказать, нажала на клавишу "Ответ".

— Алло. Привет, Сереженька! Что? А кого ты ещё ожидал по этому номеру услышать, а — а-А? — Она подпустила в голос скандальные нотки. — Ну‑ка, рассказывай, какой ещё женский голос мог по этому номеру ответить! Знаю я вас, знаю! — Она покивала головой. — В каком смысле дать? А, трубку дать! Любимый, тебя! — Она протянула трубку мне.

Господи, теперь я знаю, в кого Серега — большой такой пошляк. Или в кого Маша такая?

— Сережка, привет! — Раздался в трубке жизнерадостный голос Сереги — большого. Как, сестренку мою не обижаешь?

— Обидишь её. — Я строго поглядел на Машу, та озорно мне улыбнулась. — Завтраком кормлю, а она отказывается.

— Во — во, мама тоже говорит! Мало кушает! — Обрадовались на том конце трубки. — Серег, ты как вообще, сегодня что делать думаешь?

— Гулять и развлекать любимую девушку.

— Ааа… — Протянули в трубке. — Слушай… Тут такое дело. Мишка напился чтой‑то. Ты его адрес помнишь? Счас такси, родакам сдам…

— На смене? — Ахнул я. — Гендир видел?

— Видел. — Серьезно сказал Серега. — Он и сказал. А в журнале адрес бог весть какой записан, звоню туда, примите, говорю, посылку из вашего мальчика, а там говорят, что у них уже свой есть, а чужого не надо… А ну стой! Стой, кому говорят, чудак ты с большой буквы "М", Миха! — Отозвалось неразборчивое бормотание. — Да господи, пить не умеет, а туда же. Так что, Серег, на тебя одна надежда…

— Погоди, у меня записан должен быть… — Я сцапал записную книжку, продиктовал Сереге короткий адрес. Жили мы с Мишкой почти что рядом, пара станций метро, да и пешком дойти можно. Я его родителей даже пару раз видел, когда по магазинам ходил. Ой и строгая у него маман… Будет Мишке с утра головомойка под похмельный синдром.

На том конце потихоньку выругались глухо.

— Спасибо! — С чувством сказал Серега — большой. — Лан, бывай… Машу не обижай!

В трубке гудки.

— Ну вот, разборки мужские. — Подперла Маша голову рукой. — Ой — ой — ой, где, когда, как кто нажрался и что он при этом творил. Что, других радостей в жизни нет?