Основы пневматологии - Владимир Алексеевич Шмаков

Змея же является здесь «символом жизни» — анафизический знак, необходимый атрибут божественного творца мира и жизни129. В Эпидавре в храмах Асклепия (###} держали змей, как живых символов этого бога; его обыкновенный атрибут — жезл, обвитый змеею. При перенесении культа Асклепия в Рим в 2 91 г. до Р. X. под именем Эскулапия (Esculapius) по предсказанию сивиллиных книг он был олицетворен в образе эпидаврического змия128. Наконец, необходимо указать на гностические школы, где символ змия имел особенно большое значение. Таковы прежде всего наасены, получившие самое свое наименование от Нахаша (tt>flJ). По свидетельству Ипполита129, у наасенов возводится на змия и все духовное (какепш fiovoj тш vaac, avaiceiodai nav tepov klk mxoavtcai лсп>цтротурюк) и все физическое (tj аура ovoia). Бинерное понимание смысла змия было свойственно, кроме наасенов, также и ряду других мистических школ. Уже «у офиан Оригена», говорит Поснов130, «змию приписывается двоякое значение. С одной стороны, он есть злой демон, царствующий в тартаре Левиафан, душа всего (г/ тап> оЛап> уп>%4) один из враждебных высшему миру архонтов — Рафаил — наделяется змеевидною формою (###)131. С другой стороны, говорится, что офиане получили наименование от змия, давшего прекрасный совет первым людям132; Демиург клеймится «###», потому что он проклял змия, принесшего людям познание о добром и злом133. Круг Софии изображается обвитым змеевидно (###)134. Здесь между змием как пневматологическим существом, принесшим людям гнозис, и змием тартара проводится, по-видимому, резкое разделение»135. Вообще же во всех гностических школах змий понимался или как символ Горнего, или как хаотическое начало (сын Ялдаваофа); у некоторых же, как, например, у сефиан Оригена, у ператов и сефиан Ипполита II змий одновременно является символом благого и злого, хотя эти два образа его и резко разделялись. Наконец, совершенно тождественное мы видим и в наше время в странах Востока и у первобытных народов. Змеепоклонство равно распространено в Персии136, Тибете137, Китае138, Цейлоне139, Абиссинии140, Гвинее141, на островах Фиджи142, а также и у большинства индейских племен обеих Америк143.

Вторым символом является осел. У древних египтян осел, «аа»144, был символическим животным Сета. По Плутарху, Сету посвящены рыжие (красные) ослы. Известно, что в Аварисе (правильнее, по египетским памятникам, — Хаваре)145 во время владычества гиксов над Египтом воздавалось поклонение ослу146, как символу их божества Сутеха (Сета)147, благодаря чему они были, в сущности говоря, чертопоклонниками. Евреи во время пребывания в Египте были не только в союзе с поработителями исконного населения, но и осуществителями этого рабства, о чем прямое свидетельство мы находим у Манефона148. Впрочем, это с особой гордостью сообщается самими евреями. Так, книга Бытия повествует, что Иосиф сделал весь народ рабами, от одного конца Египта до другого (Бытие XLVII, 27). Связь евреев с гиксами, равно как и обоснование действительности факта культа осла в Иерусалиме прямо дается Плутархом149 и Тацитом150. Первый из них сообщает предание, что Тифон (Сет), пространствовав на осле семь дней в пустыне, произвел на свет Иерусалим и Иудею, а второй приписывает спасение Моисея с народом в пустыне от жажды стаду ослов. Зная это, мы уже Не будем так потешаться вместе с еврейскими апологетами151 над известием152, что Антиох Епифан, взойдя по праву победителя в святая святых иерусалимского храма, нашел там откормленного грека для жертвоприношения и осла153. Равным образом это бросает новый свет на известные римские «карикатуры» на предмет поклонения первых христиан — выражавшиеся в изображении распятого осла154, Осел, как сильное и сладострастное животное, является символом феноменальной природы мира сего. С другой стороны, у египтян жезл осла назывался «усем» (Usm), что по Эрману значит «наслаждение»; последнее слово однозвучно со словом «уем» — золото. Отсюда мы и можем уразуметь эзотерический смысл повествования Евангелия о входе Христа в Иерусалим на осле. Это есть символ победы над животной стороной человека и феноменальной природой вообще, приведение ее в подчиненное, служебное положение, но благодаря всему этому и освящение. Чрезвычайно интересно, что совершенно тождественный символ мы встречаем уже у древних египтян. В «Книге Мертвых» Озирис представлен в виде змия — «пожирателя осла» — на спине последнего, который есть никто иной как Сет (Тифон)155.

Если различные символы камня выражают отдельные макрокосмические принципы или их иерархии, а символы дерева раскрывают возрастающий ряд космологических идей, то символы животных связуют с индивидуальными модусами космического сознания, с первообразами микрокосмического миросозерцания. Если символы камней и растений являют всеобщность в ее целостном или ограниченном смысле, но всегда как безликую реальность, то, напротив, каждый символ животного утверждает конкретность Божества, указывает Его определенную аспективную Личность. Эта Личность может в воспринимающем сознании бесконечно возрастать, чтобы в пределе слиться с абсолютной всеобщностью, но и здесь она остается личным началом. Иерархия символов животного есть ео ipso иерархия видов конкретности Божества, закон абсолютного возрастания индивидуальности. Посему, вообще говоря, количество и разнообразие видов символа животного может быть бесконечно. В Египте каждый бог пантеона связуется с определенным животным156 (хотя и различными в разных местностях и городах), и мы встречаем там даже священных жуков, крокодилов и кошек. Аналогично этому, греки символически присоединили к Зевсу орла, к Афине сову, к Эскулапу и Афине змею, германцы дали мистическим соответствием Вотану волка, богу Фро вепря, богу Фрейру лошадь157 и т. д. Как уже было показано, основные виды символа животного суть: зодиакальные символы (напр. Овен и Телец), хтонический и астральный символ — змея, теогонический синтез природы — сфинкс, символ феноменальной природы — осел и символ эротических взаимоотношений горнего с дольним — птица. Среди божественных птиц особенно замечателен символ Феникса ((poivi), аналогичный символу Неопалимой Купины. Из древнего Египта этот символ в полной неприкосновенности перешел в славянскую мифологию: найти сказки полны описаний Жар-Птицы, Феникса-Ясна-Сокола159. К символу сфинкса близко подходит символ коня160, часто совпадающий с ним по эзотерическому смыслу. В Индии таков символ белого коня — Калки, грядущая десятая аватара Вишну. Ему прямо соответствует белый конь Апокалипсиса. Интересны весьма образы двух коней, управляемых возничим, даваемые Платоном в «Федре»161; это есть не что иное, как описание изображения Аркана VII Таро.

Символ животного, подобно символам камня и растения, утрачивая эзотерический смысл, искажается в идол. Такое идолопоклонство существует во всех религиях, где имеются символы животного. Особенно легко вырождается в идолопоклонство тотемизм. Но должно указать на особый вид символа животного, выражающего специфически идею извращенного бытия, т. е. дьявола: это — козел. Стихия природы, олицетворяемая Паном, разрывая эзотерическую связь с Горним, становится только уконическим субстратом имманентного, а потому ее обожествление есть поклонение ничто (сюк ov) — дьяволу. В самом деле, козел есть символическое