В Эфире. Дилогия (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович

Лучше бы я этого не делал…

Тело монстра взорвалось от попадания пули, хотя та лишь зацепила плечо. Впечатление было, что этим выстрелом я задел детонатор. Огненный вал вынес меня из коридора, грохнул об пол, протащил несколько метров и унесся дальше. Я заорал от боли. Пепел, прилипший к коже, превратился чуть ли не в стекло. Запахло палеными волосами и подгорелым мясом, а жизни осталось всего семнадцать процентов.

Ничего не видя, я дернулся в сторону, нащупал дверь и надавил на нее всем весом. Что‑то отчетливо захрустело – то ли доски, то ли мое плечо. Я ввалился в какое‑то помещение, захлопнул дверь и прижал ее спиной. Снаружи застучали, толкнули несколько раз, но сдвинуть меня так и не смогли.

Левой рукой я пошарил в инвентаре, а правой повел «хоукмуном» перед собой, пытаясь хоть что‑нибудь разглядеть. Выпил эликсир здоровья, второй вылил себе на голову. Полегчало, пропала красная пелена перед глазами. Но слух, поврежденный сначала драйками, а теперь вот пострадавший от взрыва, еще не вернулся к норме. В ушах стоял гул – периодически он перемежался отвратительным скрипом, как по стеклу металлом, и отдавался болью.

Помещение, куда я попал, оказалось складом или подсобкой. Живых противников, к счастью, не было – только кости, почерневшие палки и несколько ведер.

Здоровье вернулось к отметке в сорок процентов – и тут же откатилось обратно в красную зону, когда я начал сдирать с себя запекшуюся пыль. Но я все же справился, очистил руки, лицо и шею. Выкинул потерявший прочность доспех и порадовался, что рядом нет зеркала. Иначе, пожалуй, получил бы ментальный урон еще и от страха. На ощупь у меня не было волос, бровей и ресниц, а судя по цвету рук, я теперь больше походил на вареного рака, чем на индейца. Хорошо хоть, полоска жизни снова поползла вверх.

Я открыл дневник Артейла в надежде прочитать что‑нибудь про борьбу с ожогами, но взгляд зацепился за недочитанное описание «угольков».

        «Холод – не единственное оружие против порождений магмы. При этом ни в коем случае нельзя повреждать оболочку их тела, если вы находитесь ближе чем в полусотне метров. Огнестрельные ранения, колотые раны, даже царапины приводят к выбросу внутреннего огня, сидящего в этих существах. Ненависть, обуревающая их, слишком сильна, и ее нельзя выпускать наружу. Как, впрочем, и ненависть безволосого Магнуса после знакомства с этими существами, хотя Катрина всегда говорила, что борода ему не идет».        

        «Дневник Артейла, 28‑й день добровольного заточения в Охирре».      

Мда, и что делать‑то?

Я прошелся по комнате в поисках предметов, которые помогли бы отбиться от «угольков», не нанося им ран. Находки, однако, не обнадежили – чья‑то тазобедренная кость и черенок от швабры. Я прислушался к звукам за дверью, но ничего не услышал. Тогда аккуратно приоткрыл ее и выглянул. Метрах в пяти спиной ко мне стоял файеркид и вертел маленькой головой, будто принюхивался к чему‑то.

Я выстрелил и сразу же закрыл дверь.

Внутрь комнаты меня внесло вместе с дверью, а уровень жизни опять скатился в желтую зону. В комнату запрыгнуло худое тело. Красные прожилки мерцали – то накалялись, то немного тускнели.

Так и не выпустив из рук тлеющую дверь, я поднялся, выставил ее перед собой, как щит, и бросился на монстра. Тараном вынес его из комнаты, получив урон от ожогов. Дверь вспыхнула сильнее, но я, не обратив на это внимания, прижал горячее черное тело к стене и стал вбивать его затылок в каменную кладку.

        «В Эфире! Получено 7 000 опыта. Получено достижение «самосожжение» – защита от огня увеличена на 3%, защита от огня во время действия трансформации тела увеличена на 17%».      

Я почувствовал тепловую волну, приближающуюся из‑за угла, и метнулся к соседней комнате. Замок оплавился, пришлось выстрелить в него и несколько раз приложиться плечом о дверь. Но когда очередной файеркид выбежал в коридор, я был уже за порогом.

В центре помещения стоял деревянный агрегат, похожий на гильотину – так, во всяком случае, показалось на первый взгляд. Но присмотревшись, я понял, что это печатный станок. Толстые деревянные ножки, пресс с набором крючковатых символов, широкая рукоять сверху и еще одна сбоку. Рядом на столе лежала доска с литерами. Сутулый призрак составлял их в слова, бурча что‑то себе под нос.

Я выломал ножку от станка, взвесил в руке получившуюся дубину (система даже приписала ей статы по урону и прочности) и вернулся в коридор. Там было темно и тихо, температура снизилась градусов до пятидесяти.

Красные прожилки на теле мертвого монстра постепенно угасали, но руки мне все равно обожгло, когда я проверил добычу. Нашел кристалл приона и алхимическую субстанцию в виде куска заставшей магмы. Сразу же поглотил прион, восстановив примерно двадцать процентов запаса. То есть для полного восстановления требовалось как минимум пять кристаллов – а ведь когда‑то хватало двух. Да, теперь метаболизм у меня был тот еще. Я хотел просто перебить аппетит, а в результате еще больше проголодался.

Из‑за угла выскочили сразу два файеркида и, обдав меня жаром, наперегонки бросились в мою сторону. Вперед вырвался тот, чьи прожилки светились ярче. Я встретил его тычком дубинки в лоб с такой силой, что он отлетел от меня вверх ногами. Не дав ему подняться, я добил его вторым ударом в голову. Этого дубина уже не выдержала – потеряла прочность и загорелась. Когда подскочил второй, в руках у меня осталась только головешка. Метнув ее в сторону противника, я прыгнул обратно за дверь.

Подбежал к станку, проскочив сквозь призрак сутулого. Может, показалось, тот заворчал сильнее, будто понял, что происходит. «Прости, но мне очень надо», – извинился я мысленно. Сзади подгорало.

Не глядя на реакцию призрака, я выломал металлический пресс. Оружие получилось неуклюжим, но действенным. Когда файеркид набросился на меня, я принял несколько ударов на эту железяку, а потом сам перешел в нападение и стал бить сверху вниз. Пять ударов он выдержал, после чего мне прилетел опыт за победу над ним.

Вместе с опытом пришла боль – пресс, раскалившись, обжег мне кисти. Пальцы скрючились и обуглились, а средний на правой руке прожгло аж до кости.

Да, так я много не навоюю…

Чуть не взвыв от боли, я порылся в горячих останках. Набор добычи разнообразием не баловал, разве что деньги стали попадаться. Но главное, что в каждом противнике был кристалл. Я вспомнил, что защита от огня улучшается при трансформации тела, и покрыл руки прионовой пленкой почти до локтей. С легкой паникой отметил, что на предплечье появилась небольшая язвочка, но приказал себе не отвлекаться на нее. Подхватил горячий пресс от станка и пошел по коридору переосмысливать выражение «жечь глаголом».

Часа через два, когда пресс стал напоминать помятый свечной огарок, а я получил новый уровень и тройной запас кристаллов, файеркиды перестали появляться на этаже. И я наконец приступил к тщательному обыску кабинетов.

Действовал грубо. Входил в комнату и ломал многострадальным прессом все замки на шкафах и ящиках, даже не пытаясь тратить время на развитие практически нулевого навыка взломщика.

Добыча не радовала. Попадались в основном письменные принадлежности, гражданская одежда и, кончено, книги. Правда, лишь один том примерно из полусотни находился в приемлемом состоянии. Сначала я хватал все, но превысив допустимый вес инвентаря, стал более разборчив, даже что‑то успевал читать. Повысил уровень мудрости на два пункта, изучил новые кулинарные рецепты. А в кабинете какого‑то симбионта нашел брошюру с описанием особых способов медитации для притупления прионовой жажды и снижения расхода приона при использовании навыков.

Прочитал. Ноги так, плечи эдак, да еще и извернуться всем телом…

Вообще ничего не понял – какая‑то, блин, странная поза. Помогло только появление призрака, который перед извержением как раз медитировал. Я внимательно изучил, как он это делает, и вроде разобрался. По крайней мере, шкала прогресса в трансформации сдвинулась и почти достигла следующего уровня.