Эдемский Маг. ТОМ I - Игорь Швейц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Постарайся выжить, дедуля, хорошо? Обещаешь?
Его гнилые пеньки зубов показались из-за пасти, а синеватые губы растянулись в радостной улыбке:
— Ну конечно я выживу. И сын Мартена тоже будет жить. Не волнуйся, всё будет хорошо. — звучало грустно и ни разу не обнадеживающе, но другого пути уже не было.
Плывущие буквы и разные фигуры вокруг Крис ярко вспыхнули и всё тут же пропало, будто ничего и не было. Белая вспышка прокатилась по сводам огромного золотого зала, заставив всё голубое пламя рассыпаться на мелкие почти незримые частички.
Демьян неуклюже остановился, перестав махать своим кнутом. Вокруг сделалось так тихо и хорошо, что парню захотелось просто стоять и дышать воздухом всей своей широкой грудью. Однако любые проблемы требовали решений…
— Она же сбежала, да? — спросил уставший маг, чувствуя как броня покрывается огромными зелёными пузырями и с жутким шипением и паром растворяется в воздухе. Только прочный кнут остался зажатым в руке сына Эрика Мартена…
— Одумайся, малец. Ты же тоже терял собственную семью… Ну не разлучай нас. Не делай плохо ей, не разрушай её жизнь… — слова старика в этом зале по-видимому слушали только позолоченные стены. Демьян как шёл вперёд так и не останавливался, и навряд ли хоть что-то могло остановить этого мага… — Ну ладно я. Ладно моя семья. Подумай о своей единственной жизни, об отце, об городе…
Всё было бесполезно. Кнут взмыл вверх, прокрутившись два контрольных широких круга. Оскал не покидал обезображенного навсегда потерянного лица Демьяна Мартена, на котором еле-еле можно было различить одну небольшую пару рогов. И ни о чём он больше не думал. Он и так потратил всю свою жизнь на одни мысли да на слова. Теперь всё было по-другому, теперь он пришёл карать…
— Хочешь разрушить мою семью, да? Просто уничтожить здесь всё, как когда-то ворвавшийся в этот город Эрик с муравьиным войском? Ну и чем ты тогда от него отличаешься? За что ненавидишь, раз способен на те же поступки? — старик схватился за горло ощущая, как было трудно и больно говорить. Перстни злобно сверкнули и скопленная в них мана была готова вырваться наружу.
— Я не Эрик, нет… — безумно говорил Демьян.
— Но парнишка, ты сейчас делаешь то же, что он делал тебе. Ты хочешь разрушить семью, сделать прекрасную невинную девицу одинокой и несчастной… Неужели за всё это время ты растерял в себе всё лучшее и доброе?
Оскал почти покинул лицо Демьяна:
— Я и сам уже не знаю… Всё зашло слишком далеко, чтобы думать о таких вещах. Я был немощным трусливым слабаком, который мог только разговаривать да дрожать… Сейчас я лучше, сильнее…
— Ты стал жестоким, чёрствым и наполненным ненавистью. Ты прошёл тем же путём, каким прошёл твой несчастный отец…
«Кем я стал?… Важно ли это сейчас?… Удалась ли моя жизнь?… Всего этого я не знаю. Знаю одно — смотри мамочка, смотри отец. Я стал щитом, стал вашим защитником, кем хотел стать всю свою жизнь. Я отомщу за вас, докажу, что ваши смерти не были напрасными… Эх, неплохая жизнь однако вышла. Друзья, веселье, книги, моя тётя, холодный воздух, такая родная и смешная боязнь, смеющиеся девушки, эти вечера с родными тебе людьми в добром и уютном доме, эти ужины… Я благодарю Бога за этот путь. Он ведь был неплох, не так ли?»
Улыбка дрогнула на его лице, а слеза неловко сползла с горячей щеки. Зелёный кнут устремился вперёд, тонкой ниточкой поймав дрожащие от напряжения и внутренней силы перстни. Такие яркие и сверкающие, по-настоящему королевские и роскошные…
— Ты всё-таки такой же как твой отец. Демьян, теперь то ты его понимаешь?…
Кнут сжал драгоценности сильнее, плотнее обвил их и всё потонуло в белом ослепительном свете.
И после не осталось ничего… Лишь труха, гарь да проносящийся окрест грохот от ревущего взрыва…
* * *«Адам… Я вижу ты до сих пор страдаешь. Как когда-то давно в том прекрасном Эдемском саду. Тебя обманули, переманили на чужую сторону и воспользовались, как множеством других моих братьев…
Я ничего не смог сделать. Я пытался, но всё было напрасно. Чёрный змей, ваша новая идеология и ваши новые желания были для вас важнее любых других слов любого другого человека.
Ненависть к собственному отцу затуманила ваш разум. Вы были крепко привязаны и вашими телами нагло управляли…
И теперь, Адам, мой дорогой златовласый брат — после изгнания, после смерти ты вновь оказался на поводке, будто немощный бесполезный раб. И лишь твоя окончательная смерть навсегда избавит тебя от тех страданий, что тебе приходилось переживать много-много лет. Всю жизнь. Все такие одинаковые несколько жизней в нескольких разных мирах…»
Саркис наконец разомкнул засыпанные землёй глаза. В нос ударил затхлый запах гари, а уши улавливали далёкую одинокую пальбу.
Тело не слушалось. Деревянное, всё больное и ноющее, оно почти не двигалось, делая ещё недавно гордого статного эдемского мага самым беспомощным и бесполезным человеком в Чёрном городе.
В воздухе полз тёмный дым, клубящийся и устремляющийся вверх, к серому городскому барьеру. Звуки боя медленно и верно сходили на нет, но повернуть голову и самому узнать что происходит Саркис не мог.
— Мана так и не циркулирует… Ещё не восстановилась, не вернулась… Вот гадство, сифилис и проказа! — грубый голос пронёсся над почти бездыханным телом.
Глаза смотрели на чёрную стену Цитадели, на рядом стоящие ворота, на самую верхушку, откуда мелкой точкой показалась самая страшная и ненавистная Саркисом голова.
— Думал ли я, что умру как крыса подле сраного замка, совсем лишившись сил, маны и желания бороться? И вот где здесь тот Саркис, тот самый Эдемский маг?
Голова, свешивающаяся с далёкой крыши, оскалилась и тварь взмыла в воздух, со скоростью звука, почти неуловимо приземляясь около ворот.
Горстки камней и облака пыли завихрились у чёрных, обвитых жгутами мышц, мощных демонических ног, а
