Холодные дни - Джим Батчер

Я слышал, как она снимает свой рюкзачок с плеч и расстегивает молнию. Потом девушка коснулась моей руки и передала мне плитку «гранолы»[87], завернутую в пластик. Я бросил ее в стену и, как только она коснулась ее, немедленно была уничтожена. Причем беспощадно. Она просто стала мерцанием мягкого света, сохраняя точную форму плитки.

А потом исчезла.

– Это тоже красиво, – заметил Томас. – С точки зрения идеального убийства.

– Кто б говорил, – сказала Молли.

– Это не так высоко, – ответил он. – Возможно, я мог бы ее перепрыгнуть.

– Молли, – сказал я.

Она передала мне еще плитку «гранолы», и я бросил ее через стену.

Стена уничтожила ее в полете.

– Ну, а может и нет, – сказал Томас.

– О’кей, – сказала Кэррин. – Ну и… Как мы сквозь нее проберемся?

На секунду я задумался. Потом облизнул губы и сказал: – Мы – никак. Я – переберусь.

– Один? – сказал Томас. – Зачем же мы все тогда сюда приперлись? К тому же смерть. Плохой план.

– Я думаю, меня она пропустит, – сказал я.

– Ты думаешь?

– Слушай, – сказал я. – Мы с островом… своего рода партнеры.

– Ах, да, – сказал Томас. Потом посмотрел на Кэррин и добавил: – Гарри у нас геосексуал.

Кэррин изогнула бровь и не слишком ласково взглянула на меня.

– Ты не можешь идти один, – встревоженно сказала Молли.

– Я вижу единственный способ попасть туда, – сказал я. – Мы сделаем это в стиле Одиссея. Я пробираюсь внутрь, открываю ворота – и Троя захвачена!

– Ты сможешь это сделать? – спросила Кэррин.

Я снова облизнул губы и посмотрел на стену света.

– Лучше бы мне смочь.

– Ты устал, – сказала Молли.

– Я в полном порядке.

– У тебя руки дрожат.

Может, и впрямь дрожали. Да что там, действительно дрожали. Но сейчас и они в полном порядке.

Я не чувствовал себя усталым. Подразумевая то гигантское количество магической энергии, которое я разбросал сегодня, мне полагалось бы лежать в коме от усталости еще часы назад, но я этого не чувствовал. Это не добрый знак. Возможно, Баттерс был прав: не важно, сколько энергии я получаю от мантии Зимы, тело имеет свои пределы. И сегодня я явно испытывал свои на прочность.

Я передал «винчестер» Томасу и снял свой новый плащ-пыльник. В ответ на его приподнятую бровь, я сказал:

– Это не для острова. Придержи для меня.

Он вздохнул и взял их:

– Повторного показа не будет?

– Пфффф, – сказал я. – Будет как без билета пробраться в кино.

Кэррин коснулась моей руки.

– Не говори, что вернешься. Можно сглазить.

– Я профессиональный чародей, – заявил я. – Сглазом меня не удивить.

С этими словами я проверил рубашку – не красного ли она цвета. Она не была красной. Потом я понял, что проверяю это, потому что если ошибусь, то получу шанс присоединиться к Йоде и Оби-Вану в светло-голубой стране. Так что я сделал глубокий вдох и зашагал по направлению к прекрасному смертоносному барьеру.

Глава 47

Я был жив.

На случай, если кому-то интересно.

Я прошел насквозь, и жидкий свет лился на меня как теплый сироп. Возникло небольшое чувство щекотки по всему телу, когда я проходил, но быстро исчезло.

Как и моя одежда. В смысле, абсолютно.

Я надеялся, что она останется, – типа как трико Супермена остается неуязвимым, потому что прилегает вплотную к его телу. К тому же было больше нежелания предстать в чем мать родила перед кем бы то ни было, чем сохранить такой пустяк, как мой секонд-хендовый гардероб, и, самое главное, я не думал, что сейчас время изображать мистера Робертса[88], когда кто-то пытается валять дурака с моим островом. Да и город надо спасать. Перенастрой свой фокус.

Хотя конечно… идти в бой голышом – тоже несколько проблематично.

С другой стороны, всякий раз без исключения, когда Мэб приходила ко мне во время моей реабилитации – всякий раз – я таким и был, без разных там штучек, кроме тех, что являлись частью меня. Я не особо верю в совпадения. Пыталась ли она придать мне больше силы в принципе? Или готовила меня именно к этой ситуации?

Могла ли Мэб заглянуть так далеко вперед? Или имеет место случай сверхготовности ко всему, чтобы доказать свои возможности в действии? Я, кажется, слышал что-то на это счет в студии боевых искусств. Учись биться голым – и тебя никому не удастся разоружить. Это, конечно, прекрасно, если поблизости нет москитов.

Я припал к земле, остался в таком положении и открыл все свои чувства.

Итак: я пребывал внутри ритуального круга, который в данный момент функционировал и использовался для заклинания. Он был не из дешевых и таких, какие делаются на раз-два-три, то есть, не из тех, к которым я привык, иначе бы он разомкнулся, когда я его пересек. Может быть, он сохранил свою целостность, будучи частью острова, и я уже побывал и вне его, и в нем. Есть существа, которые могут ходить взад и вперед через границы круга, нимало его не тревожа. Одно такое существо – обычный кот. Поэтому маги-практики частенько держат дома котов, которые спокойно относятся к магии. А, может быть, я не разорвал его, потому что он был устроен таким образом, чтобы включить в число разрешенных существ и Стража острова. И, может быть, здесь работала непрерывная, волновая, жидкостная природа самого круга.

Но – как бы там ни было, я стоял внутри активного круга. Возможно, самого активного круга из виденных мною. Магия гудела в воздухе и в земле с такой силой, что я чувствовал, что все мои волосы стоят дыбом, и какое-то примитивно-инстинктивное знание, полученное мной от мантии Зимнего Рыцаря, та самая его часть, которая причинила мне сегодня столько хлопот, начала подбрасывать мне советы насчет того, как быстрее убраться с острова вместе со всей остальной живностью. То, однако, чего мой интеллектус не мог мне поведать – что же здесь происходит? Как форма магического сознания, активный круг блокировал мой интеллектус начисто. Сейчас изнутри круга он работал прекрасно – вот только соотнестись мог лишь с тем, что снаружи и до чего я не мог дотянуться.

Я узнал об этом в тот же самый момент, когда мои добрые старые пять чувств отметили: я здесь был не один. Вершина холма кишела фэйри.

Ладно, не буквально. Их было двадцать, плюс один смертный.

И Духоприют.

Дух острова явно держал оборону на руинах маяка, в проломе стены, ведшей ко входу на лестницу вниз к Колодцу. Его огромная фигура словно вросла в землю, он держался как человек, старающийся устоять против сильного ветра, сгорбившись, подавшись вперед – но это была не боевая стойка. Духи не для того созданы. Я понял: он сейчас делал то, что делал всегда: пытался выстоять. Но вот своими глазами я увидел, как части Духоприюта летят назад, отрываясь от его массы, но медленно, словно движение густого сиропа, обтекающего дух, медленно отрывая от него часть за частью, уносило его прочь.

Дух стоял на одной из вершин равностороннего треугольника.

На другой его точке-вершине стояла Лилия, Летняя Леди. Она стояла, подняв правую руку, ту самую, что излучает энергию. На ней было то же самое простое платье, в котором я видел ее раньше. Оно прилегло к ней спереди, а ее серебристо-белые волосы были направлены назад, словно обдуваемые сильным ветром. От девушки не исходило видимой энергии, но земля между нею и Духоприютом была покрыта зеленой свежей травой, и я почувствовал, что она изливает свою силу по направлению к Духу.

Сзади нее стояли двое Сидхе Летнего Двора, каждый положив руку на ее плечо. За ними располагались еще трое, за теми – четверо, и каждый держал руку на плече стоящего впереди, образуя некую пирамиду. Все они проецировали свою силу вперед, фокусируя ее через Лилию, делая ее еще сильнее, чем она была.

Мэйв стояла на третьей вершине треугольника, с собственной пирамидой поддержки. На ней были кожаные очень короткие шорты, военные ботинки и верх бикини – все цвета синей ночи. Она стояла в той же позе, что и Лилия, такая же невидимая сила истекала из ее вытянутой руки, но на ее лице была широкая маниакальная улыбка, а земля между нею и Духоприютом была покрыта слоем инея.

Красная Шапка стоял по ее правую руку, держа ладонь на ее плече. Гигант Драная Башка – с моего дня рождения – тоже был здесь, и его когти, пропитанные капавшей с них кровью, покоились на другом ее плече. Восемь других Зимних Сидхе стояли за ними, создавая свою, отличную от Летней, пирамиду.

Потом я услышал шаги, и через секунду Хват, Летний Рыцарь, вышел из-за угла моей частично достроенной хижины и направился ко мне. На нем была кольчуга фэйри, ярко блиставшая и плотно облегавшая его крепкое мускулистое тело, а в руке его был меч. Хват остановился между мной и треугольником на вершине холма.